Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола [litres]

Кевин услышал взрыв женского смеха слева от себя и повернулся посмотреть, что происходит. Мужчины и женщины танцевали, так тесно прижавшись друг к другу, что казались слившимися в сексуальном экстазе. В центре зала пышнотелая рыжеволосая босая женщина в чем-то, более всего напоминающем комбинацию, направлялась к барной стойке. Даже женщины смотрели на нее весьма заинтересованно. Под яркими лучами ее платье ничего не скрывало. Она вполне могла прийти и топлес, подумал Кевин. Возле стойки она села между двумя мужчинами, которые тут же придвинулись к ней, словно она была магнитом, а они сами сделаны из железа.

Кевину показалось, что они с Мириам попали на современный вариант древнеримской оргии. Он был возбужден, очарован и смущен. Неудивительно, что его коллеги с таким восторгом говорили о предстоящей вечеринке в пентхаусе.

Мистер Милтон и партнеры стояли возле окна с бокалами шампанского. Мистер Милтон выбрал для сегодняшнего вечера алый смокинг и подходящие по тону брюки. Увидев выходящих из лифта Кевина и Мириам, он что-то сказал Полу Сколфилду. Пол кивнул диск-жокею за пультом, и музыка умолкла.

Все притихли. Мистер Милтон вышел вперед.

— Дамы и господа, хочу представить вам нашего нового партнера и его супругу. Кевин и Мириам Тейлор!

Зал взорвался аплодисментами. Кевин посмотрел на Мириам. Она просто сияла. Ее глаза блестели от возбуждения. Он никогда еще не видел ее такой яркой и сияющей. Она сжала его руку.

— Благодарю вас, — сказал Кевин, раскланиваясь.

Мистер Милтон направился к ним, и музыка заиграла вновь. Все вернулись к своим занятиям. Мириам поискала взглядом Норму и Джин — они махали ей с другой стороны танцпола. Где-то в середине зала безучастно сидела Хелен Сколфилд. В руке она держала бокал белого вина. Хелен сидела так неподвижно, что ее можно было принять за еще одну статую.

— Добро пожаловать, — сказал мистер Милтон.

— Мириам, позволь тебе представить мистера Милтона, — произнес Кевин.

Джон Милтон взял руку Мириам правой рукой, потом накрыл ее левой. Он улыбался.

— Мне говорили, что вы очень привлекательная женщина, Мириам, но вижу, что они явно преуменьшали.

— Спасибо, — покраснела Мириам. — Наверное, не следовало вам говорить, но у меня такое чувство, что я вас уже знаю. Мне многие рассказывали о вас.

— Надеюсь, только хорошее? — Милтон шутливо нахмурился, глядя на Кевина.

— Можете даже не сомневаться. — Кевин торжественно поднял правую руку. Милтон рассмеялся.

— Позвольте мне предложить вам напитки и познакомить с гостями. А потом, — сказал он, все еще удерживая руку Мириам, — мы попробуем уговорить Мириам сыграть нам на рояле.

— О нет, — простонала Мириам, бросая укоризненный взгляд на улыбающихся Норму и Джин, — они вам проболтались…

— Им и не обязательно было. Я знал. Ваша слава идет впереди вас.

Мириам улыбнулась.

— Думаю, мне нужно немного выпить, — сказала она.

Кевин рассмеялся, и они втроем направились к официанту, чтобы взять по коктейлю, а затем приступить к знакомству.

Количество профессионалов, принявших приглашение Милтона, произвело на Кевина впечатление. Здесь были адвокаты из других фирм — о многих он слышал, каких-то помнил еще по годам учебы, когда студенты обсуждали, где им хотелось бы работать. Кевин и Мириам познакомились с двумя врачами — оба были кардиохирургами. Он узнал знаменитого бродвейского актера, исполнявшего харбктерные роли. Среди гостей был известный журналист из «Нью-Йорк пост». Кевин познакомился и с помощником окружного прокурора Бобом Маккензи.

— Боб любит время от времени заглядывать в стан врага, — пошутил мистер Милтон и полушутя-полусерьезно добавил: — Особенно когда у нас появляется новая звезда.

— Я еще не звезда, — смутился Кевин и пожал длинную руку Маккензи.

Помощник прокурора напомнил Кевину Линкольна — высокий, худой, но крепкий — это явственно чувствовалось по рукопожатию. У Маккензи было узкое смуглое лицо с резкими чертами и глубоко посаженными печальными глазами.

— Проблема в том, — сказал Маккензи, — что все, кто работает на Джона Милтона, раньше или позже становятся звездами. И это заметно осложняет работу окружного прокурора.

Милтон рассмеялся.

— Послушай, Боб, — сказал он. — Мы вовсе не собираемся осложнять тебе жизнь. Мы просто хотим, чтобы ты смог проявить себя во всем блеске. Ты должен быть нам благодарен.

— Прислушаюсь к вашему совету, — ответил Маккензи, тряхнув головой. — Теперь понимаете, почему его адвокаты всегда так блестяще выступают? Рад познакомиться с вами, Кевин. Как я понимаю, вы будете заниматься делом Ротберга?

— Да.

— Ну, как говорится, увидимся в суде. — Маккензи кивнул Мириам и отправился общаться с другими гостями.

— Серьезный человек, — сказал Кевин. — Он хоть когда-нибудь улыбается?

— Вообще-то в последние дни ему нечему радоваться, — заметил Милтон, сверкнув глазами. — Давайте я покажу вам свой пентхаус.

Джон Милтон взял Мириам под руку. Они пошли налево и вышли в коридор, откуда открывались двери в три гостевые спальни, кабинет, три ванные и комнату самого хозяина дома.

Все комнаты были огромными. В выложенных красивым кафелем ванных красовались блестящие джакузи, как Кевину и рассказывали.

— Мне не нравится эта планировка — напоминает вагон, — сказал Милтон, когда они шли по коридору. — Но я не хочу все ломать, чтобы сделать что-то новое.

— О, у вас так красиво! — воскликнула Мириам, когда они остановились возле очередной ванной комнаты.

Джон Милтон взглянул на нее и подмигнул Кевину:

— Если захотите, можете пользоваться джакузи. У нас по-простому: первый пришел, первого обслужили.

Когда они заглянули в спальню Джона Милтона, Кевин понял, почему Пол и остальные адвокаты говорили о роскоши и гедонизме. В центре стояла огромная тяжелая дубовая кровать. Судя по всему, и она сама, и все, что на ней находилось, делалось на заказ. Такую кровать мог бы позволить себе Генрих VIII. Над кроватью был балдахин, укрепленный на высоких столбах. Столбы были покрыты резьбой — изображениями мифологических персонажей: единорогов, сатиров, циклопов. Кевин сразу же вспомнил кресла в кабинете Джона Милтона в офисе. Наверное, и кровать делал тот же мастер.

Покрывало и огромные подушки были алыми и белыми. В тех же тонах была отделана и вся комната — алые и белые портьеры, рубинового цвета лампы, белые стены с красными спиралями, напоминавшими взорвавшиеся звезды. Пол устилал такой же, как в гостиной, белый пушистый ковер.

Потолок в спальне был зеркальным. Взглянув вверх, они заметили, что их фигуры исказились и как бы стекли к центру комнаты. Интересный эротический эффект, подумал Кевин.