Тереза Тур - Она написала любовь

Она изменилась за последнее время. Стала замечать окружающих людей. Осознавать, как они относятся к ней. Формировать свое отношение. Наверное, это совершенно нормально, жить в социуме?

Ненормальным было скорее то, что столько лет она писала, не поднимая головы. Жила жизнью героев. Она думала, что Людвиг — тоже. Так увлечен, что не замечает ничего вокруг. Оказалось, нет. Это она, как паук, плела вокруг себя сети сюжетных линий и все наматывала, наматывала на них описания, чувства, характеры…

Писателю Людвигу фон Лингеру оставалось только подбрасывать мух в ее паутину. Муж рассказывал ей новую историю, и на два месяца она пропадала. А он? Может, ему было скучно? Нет, они, конечно, обсуждали детали, она читала ему вслух выдержки…

Со временем муж стал вести с ней эти диалоги вяло, с неохотой. А перед тем как исчезнуть, и вовсе сказал, что последнюю книгу прочтет, когда она уже выйдет. Ее машинка стала слишком бледно печатать, а у него болят глаза…

Агата натянула одеяло на голову. Плакать. Хотелось плакать. Да так сильно, что она почти сдалась!

Не хватало теплого, размеренного сопения в ногах… Собаки спали в отведенной для их выздоровления комнате под присмотром солдат и доктора Фульда. Жаль. Когда они жили с Эриком в поместье…

Эрик!

Она мгновенно поднялась. Наверняка барон допил снадобье. Надо сделать новое. И Конрада напоить гранатовым соком — хуже уж точно не будет. Барон фон Гиндельберг — единственный зануда на всем белом свете, называющий «кислятиной» сладкий, тягучий, ароматный, невероятно вкусный гранатовый сок! Да она бы и сама не отказалась! Но все лучшее — детям. Детям и баронам. Вперед!

Впервые после гибели родителей ей были интересны живые люди. Не книжные герои. Люди. Эрик, Вилла, Конрад, доктор Фульд, Касс, Густав, Майер, Ульрих, Ганс…

А еще в ее жизни появились Эльза и Грон. Больше, чем люди — собаки!

Причесалась, накинула шаль, чихнула (неужели все-таки простыла?) и спустилась вниз.

Кухня встретила запахом кофе и чем-то еще. Это «что-то еще» кружило голову, напоминало детство и заставляло искренне любить окружающий мир!

— Будете завтракать, госпожа Агата? — Касс улыбался, нарезая хлеб. — Господин Эрик, скажу вам по секрету, приказал вас не беспокоить, чтобы вы могли выспаться.

— Спасибо! А господин барон…

— Доктор Фульд сказал, его состояние стабильно.

— А сам доктор?

— Уехал в госпиталь.

— Надеюсь, вы его накормили?

— Конечно! Госпожа Агата, вы меня обижаете, честное слово! Неужели вы могли подумать, что я доктора отпущу голодного, без завтрака?

— Простите, Касс. — Агата уже успела приготовить лекарство для барона, сок для Конрада, и настроение от чувства выполненного долга поднялось. — Я просто не привыкла еще к тому, что наконец-то есть на кого положиться!

— Спасибо, госпожа Агата!

— Касс… а чем это так пахнет?

— Творожной запеканкой! С изюмом. Господа не заказывали, но я позволил себе… Будете?

Она редко пила кофе, но сегодня сделала исключение. Ароматный, бодрящий напиток удивительно подходил утреннему кулинарному порыву Касса. Пышная сладкая запеканка просто таяла во рту!

— Касс, вы достойны королевской кухни!

Все было хорошо. Утреннее солнце заглядывало в начищенные окна, Касс что-то напевал, шурша накрахмаленным фартуком, а Агата думала о том, что скоро барон проснется и она отнесет ему лекарство.

— Госпожа Агата, к вам посетитель.

Когда Густав вошел, она уже собиралась отнести приготовленные для Конрада и барона питье.

— Хорошо. Густав, доставьте это, пожалуйста, наверх.

— Конечно. Пойдемте, я сначала провожу вас.

— Нет-нет, я сама. Лучше отнесите лекарства, это важнее.

В гостиной ее ожидал незнакомый благообразный господин с явно военной выправкой.

— Добрый день, — поклонился он Агате. — Слуги, наверное, не правильно меня поняли. Я бы хотел увидеть госпожу Виллу фон Лингер.

— Видимо, перепутали, — улыбнулась ему Агата, понимая, что перед нею, должно быть, тот самый таинственный поклонник Виллы.

— Могу я попросить?

— Конечно.

Агата направилась к выходу из гостиной, думая о том, как хорошо, что Вилла не одна. Ей искренне хотелось, чтобы у мамы Конрада все устроилось. Такой спокойный, приятный мужчина…

С Эриком она столкнулась в коридоре. Бледный, он вырос, словно из-под земли.

— Что случилось?

— Вы зачем вышли к чужому без охраны? — прошипел барон.

— Мне сказали, что меня ждут в гостиной, — испуганно проговорила Агата, настолько неожиданно было недовольство барона по отношению к ней. — Я и не думала…

— Не думали?! После всего, что произошло за последнее время? А может, стоило подумать, как вы считаете, госпожа фон Лингер?

— Эрик…

— Простите, — из-за спины барона выступил Густав. — Виноват. Тот господин на вид был настолько респектабелен, что…

— Уволен, — бросил барон, не отрывая взгляда от растерянной женщины.

Бывший солдат склонил голову и пошел в сторону комнат, где размещалась прислуга.

Внутри стало горячо. Нет, вообще она была очень терпеливым и хорошо воспитанным человеком. Жаль только, что многие это принимали за слабость. Зря…

— Густав, постойте, — окликнула Агата управляющего. — Вы остаетесь. И… будьте добры, пройдите в комнату к госпоже Вилле. Передайте ей, что ее ожидают.

— Это мои люди, Агата.

— Ошибаетесь… Эрик! Это мои люди. Это я наняла их на работу. Я — хозяйка поместья, и мне решать — увольнять управляющего или нет!

— Удивительно…

— И что же вас удивляет, господин… Эрик?

— Где была эта ваша злость все время? Как такую строгую даму практически разорили родственники мужа?

— Госпожа Агата, господин барон… я…

— Не сейчас, Густав!

Последнюю фразу Агата и Эрик выкрикнули вместе так, что Густав, побледнев, поспешил удалиться.

— Вы пили лекарства?

— Вас это сейчас волнует?

— И это тоже! — Женщина топнула ногой, сжала кулаки и вдруг почувствовала теплые ладони у себя на плечах…

— Агата… — голос барона стал ниже, — я бесконечно признателен вам за заботу. Однако солдат, который не выполнил приказ…

— Управляющий! Управляющий, который выполняет распоряжения! Это поместье, а не армия, Эрик.

— Хорошо. Хорошо, пусть так, — руки барона сжали ее плечи еще крепче, — но вы должны пообещать, что никогда, ни при каких обстоятельствах не выйдете к незнакомым людям без сопровождения! Моего или слуг!

— Эрик…

— Пообещайте мне!

— Вы… делаете мне больно.

— Простите…

Барон разжал наконец пальцы и пошатнулся.

— Ульрих! Майер!

Солдаты помогли отвести барона в комнату и уложить в кровать. После нескольких глотков отвара ему стало лучше. Агата сидела рядом, делая вид, что проверяет исправность спиртовки.