Тереза Тур - Она написала любовь

— Всеблагие… что за манеры? Скажите, милейший, вы давно работаете в этом доме? — Узкие глаза снисходительно окинули обстановку, которая явно не удовлетворяла изысканному вкусу гостьи.

— Я, мадам, да… нет… — Ганс совсем растерялся, и посетительница решила ему помочь.

— Подайте поднос, я передам визитку. Живее! — проявила нетерпение гостья.

Из двери вынырнул Касс, быстро вытирающий огромный начищенный поднос. С поклоном протянул гостье. Она обронила карточку с золотыми буквами.

— Позвольте, я провожу вас в гостиную.

Ганс провел гостью. Закрыл за собой дверь.

— Не желает ли чего-нибудь уважаемая госпожа? Может быть, чай?

— Подайте мятной воды.

Жуткий, режущий уши звон с кухни выдернул барона из воспоминаний. Касс, весь красный, обогнал его и бросился с огромным, обо все задевающим серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка, к подвалу. Эрик жестом приказал не закрывать дверь и прислушался к тому, что будет происходить внизу.

Вдова Аделинда фон Генгебах желают видеть госпожу фон Лингер. Лично. Это значит, что именно она последнее время являлась покровительницей литературного гения современности, автора детективных историй про агента фон Церга. Все сходится. Вот она. Личность, с которой можно связать такой секретный препарат, как «Водяная Смерть». С Невидимкой можно связать что угодно. Однако он должен убедиться в том, что все именно так, как он думает. Доказательства не заставили себя ждать. Через минуту он услышал то, что хотел. А именно визгливый голос фон Лингера, шею которого нестерпимо захотелось свернуть сию же секунду…

— Это ко мне! — Людвиг подскочил, будто ужаленный, и вырвал карточку из рук Агаты. — Эээ… наверное, от издательства. Подожди меня здесь!

— Сожалею, — Касс преградил мужчине путь, — но гостья ясно дала понять, что желает видеть именно госпожу Агату фон Лингер.

Повар в своем белоснежном накрахмаленном фартуке выглядел очень грозно. Агата улыбнулась. Вспомнила тех, кто рядом. Касс, Ульрих, Ганс, Густав и Майер. Следователь Майнц и доктор Фульд. Верные Грон и Эльза. Эрик…

Она вдруг почувствовала, сколько людей делают все для того, чтобы вернуть ее разрушенную жизнь на место. И делают они это искренне. С любовью.

— Уволен! — Громкий голос Людвига заставил Агату вздрогнуть.

Она не сразу поняла, в чем дело, а когда поняла, заговорила тихо, но твердо:

— Не ты нанимал этого человека, Людвиг. Не тебе его увольнять.

— Допустим, но Аделинда приехала ко мне!

— Аделинда? — Агата посмотрела на мужа, затем, кивнув Кассу, взяла с подноса карточку и вышла.

— Агата! Ты не…

Дверь за хозяйкой довольный накрахмаленный повар закрыл перед самым носом господина фон Лингера.

— Касс, пожалуйста, побудьте здесь. Проследите, чтобы оставшиеся в подвале обитатели поместья не перегрызли друг друга… Эрик!

— Тсссс! — теплая ладонь накрыла лицо.

Касс открыл было рот, но, поймав на себе убийственный взгляд барона, исчез. В то же мгновение со стороны кухни раздался грохот — злополучное фамильное серебро Лингеров снова выскользнуло из рук.

— Агата… любимая, послушай меня. — Он взял ее голову в ладони, быстро проговорил то, что она должна сделать, и, ничего не объясняя, поцеловал.

Агата судорожно ловила ртом воздух. Вот ведь… Чуть не задушил! Сумасшедший… Голова кружилась, сердце билось от счастья, карточка с золотыми буквами смялась, упрямый локон выбился из без того пострадавшей от прогулки у моря прически. Но выхода не было — надо было идти на встречу с… как ее… ах да, вот тут написано: «Аделинда фон Генгебах».

— Простите, долго мне ждать? Это, в конце концов, неприлично. Госпожа фон Лингер таким образом показывает мне…

— Что вы, конечно, нет! — Ганс, как мог, пытался успокоить гостью. — У нас… возникли некоторые сложности в хозяйстве… К сожалению, решение вопроса требует личного присутствия хозяйки дома, и…

— Хозяйки дома? О чем вы? Этот дом принадлежит господину фон Лингеру. Странно, что вы не в курсе…

Солдат вытер платком выступивший на лбу пот. Он не знал, как себя вести. Эта богато одетая, ухоженная дама с мягким, властным голосом, гордой осанкой (сразу видно — настоящая аристократка) и перстнями на пальчиках явно пыталась устроить скандал. Он не хотел конфликтов, и потом, барон приказал тянуть время. Вот он и старается. Тянет. Но лучше бы госпоже Агате поторопиться! Потому что…

— Добрый день, — появилась наконец хозяйка поместья, — госпожа фон Генгебах?

— Именно. Я отправила вам карточку. Надеюсь, вам передали. В этом доме отвратительная прислуга! Такой не место в приличном доме.

— Простите, но я довольна моими людьми и не нуждаюсь в вашей оценке. Чем обязана?

Повисла пауза. Женщины молча разглядывали друг друга. Наконец госпожа фон Генгебах заговорила:

— Вы, должно быть, догадываетесь. Не так ли? Может быть, не будем ходить вокруг да около? Перейдем сразу к делу?

— Я не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита, госпожа фон Генгебах. Присаживайтесь.

— Благодарю, — ответила дама и изящно пристроилась на краешек стула.

— Чаю?

— Нет, спасибо.

— Итак, я вас слушаю. — Агата улыбнулась гостье.

— Ваш супруг.

— А что с ним такое?

— Все это время он был со мной.

— Мой муж писал книгу. Он уехал из города в поисках вдохновения! И даже если он и был у вас, не обольщайтесь. Людвиг всегда возвращается. Я — единственная женщина, которую он любит!

— Я представляла вас совсем другой, — неожиданно проговорила гостья.

Аделинда фон Генгебах посмотрела Агате в глаза. На какое-то время все мысли вылетели у писательницы из головы. Захотелось спать. А потом вдруг она почувствовала к этой женщине, сидящей напротив, такую симпатию… Она не может сказать, какое у нее лицо, но наверняка очень доброе… Она, наверное, замечательно умеет слушать…

— Гав! Гав! Гав!

Лай со стороны кухни заставил ее вздрогнуть и вспомнить, что происходит. Посетительница же, как оказалось, собак не любила:

— Неужели вы держите собаку в доме? Хотя… С такой прислугой больше ничего не остается…

— Простите, но я уже сказала вам, что в подобных замечаниях не нуждаюсь. — Агата пришла в себя, как будто кто-то заботливой рукой снял с глаз искусно наведенный морок.

— Простите меня, госпожа фон Лингер. Действительно, невежливо с моей стороны… А какая порода собаки?

— Валльская пастушья.

— У вас только одна собака?

— Две. Вы говорили?

— Ах да. Я сказала, что представляла вас себе совсем по-другому. Вы выглядите лучше, чем… я ожидала.

— В каком смысле? — насторожилась Агата.

— Я подозревала, что затяжная неизлечимая болезнь — не что иное, как шантаж. Попытка удержать Людвига подле себя.