Тереза Тур - Она написала любовь

— Болезнь?! Но я не…

— Милая, таким образом мужчину не удержать. Письмо о том, что вы умрете, если он не вернется, — это было жалко. Унизительно. Неужели у вас совсем не осталось гордости? Вы не производите впечатления сумасшедшей, хотя Людвиг… Но не будем об этом. Научитесь проигрывать достойно, мой вам совет.

— Никаких писем я не писала, госпожа фон Генгебах. Если Людвиг вернулся назад, то это не потому, что его шантажировали.

— Что вы хотите этим сказать? — Женщины, не сговариваясь, вскочили со своих мест, и далее их словесный поединок продолжался уже стоя.

— Правду. Людвиг любит меня. Он вернулся домой. К семье и женщине, которая является его законной супругой. Мне жаль. Но, как вы правильно только что выразились, проигрывать надо достойно. Я вас больше не задерживаю.

— Что? — Госпожа фон Генгебах посмотрела на Агату так, будто у той отросла вторая голова.

— Людвиг любит меня. Он останется со мной.

— Вы лжете! Где он? Я хочу его видеть!

— Это невозможно!

— Вы… вы удерживаете его силой! Неужели вы не понимаете, что губите талант? Людвиг — гений! Вам не подрезать ему крылья! Я этого не допущу!

— Повторяю. Я вас больше не задерживаю.

— Дайте мне с ним поговорить! Одну минуту! И если он скажет, чтобы я ушла, вы меня больше никогда не увидите. Обещаю.

— Сожалею, но это невозможно, госпожа фон Генгебах.

— Где он? Он здесь? В доме?

— Он в подвале. — Агата искренне сказала правду и только потом поняла, насколько абсурдно это прозвучало. Повисла пауза.

Юбка Аделинды ядовитой змеей шипела по паркету. Дверь за женщиной, которая больше не проронила ни слова, закрылась абсолютно бесшумно, отчего по позвоночнику липким холодом пробежал страх. Агата не могла пошевелиться. И только когда Эрик с грохотом открыл дверь в гостиную (никогда она так не радовалась громкому звуку!), женщина без сил опустилась в кресло.

— Как ты?

Агата подняла на него совершенно измученный взгляд.

Он вытащил любимую из кресла, усадил к себе на колени и крепко-крепко обнял:

— Агата, ты умница! Ты была великолепна!

— Я… все сделала… правильно? — От напряжения на бледном веснушчатом личике выступили слезы.

— Может, подать что-нибудь? — неожиданно решился спросить Касс.

— Да. Что-нибудь. И вина. Мы будем наверху.

— Мне надо сделать тебе лекарство, и… — Агата встала, сделала несколько шагов и упала, подхваченная бароном.

— Касс! Ульрих! Ганс! Эльзу и Грона ко мне! — Барон отдавал приказы, а сам бежал со своей драгоценной ношей наверх, в спальню.

Положить на кровать, приставить охранять собак, а самому… Куча дел. Надо все подготовить. Если он правильно все понимает, развязка близка. Только бы разобраться со всем этим до конца, а там он ее увезет. Куда? Не знает. Но он не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Он уничтожит всех, кто может так или иначе принести вред Агате фон… Агате. Его Агате. И если после того, как он уничтожит всех, опасность будет исходить от него самого — он уничтожит сам себя.

Политика. Заговоры. Ложь. Ревность. Жадность и зависть. Все это не должно коснуться растрепанной женщины с веснушками, что раскинула руки, приветствуя море. В его пальто. Огородное пугало — душа нараспашку. Вот она я! Агата фон Лингер. Меня предал муж, меня пытались отравить, пользовались моим талантом, потом обокрали, но я люблю этот мир и дарю ему свое сердце! Дурочка. Какая же… дурочка!

— Эльза…

— Гав! Гав! Гав!

— Агата! — Оказывается, пока он приник поцелуем к холодным пальчикам, пришли собаки, и женщина очнулась.

— Эрик… Эрик, я не понимаю…

— Тихо. Тихо, любимая. Я все тебе объясню.

Грон просто буравил хозяина взглядом: «Ты нас позвал зачем? Мы тебе должны помочь ей что-то объяснить? Уверен, что сам не справишься? Может, нам уйти, а? Мы с Эльзой не обидимся…»

— Эльза, Грон! Охранять!

— А ты… — Агата приподнялась, но тут же снова откинулась на подушки.

— Отдыхай. Я скоро. С тобой будут собаки, Ульрих, Касс и Ганс. Потерпите, госпожа фон Лингер! Скоро вы все узнаете!

— Женщины не так любопытны, как вы думаете, господин барон.

На бледном веснушчатом лице мелькнула слабая, но все же улыбка.

— А что с остальными делать? — Ганс поймал барона уже в дверях.

— То есть?

— Они же так и сидят в подвале.

— Ну и пусть сидят! Целее будут. Ваша задача — оберегать госпожу Агату. Я скоро вернусь.

— Господин следователь?

К Майнцу заглянул молодой помощник, вчерашний стажер.

Мальчишка ему нравился. Толковый.

— Что тебе, Пауль?

Майнц отложил отчет для прокурора о профилактике преступлений, который мучил вот уже без малого два часа, потер глаза тыльной стороной ладони и с наслаждением потянулся до хруста в кости.

Парень мялся на пороге.

— Говори!

— Я по поводу того дела о пропавшем писателе.

— Да, да… проходи. — Майнц тяжело вздохнул.

Если бы бывший стажер знал, как ему эта история не нравилась! За столько времени они и на шаг не приблизились к разгадке! И каждый день ждали, что «Водяная Смерть» где-то объявится.

— Меня насторожило, что писатель явился домой в том же самом мобиле.

— Погоди… В каком «том же самом»?

— Который мы обнаружили после его исчезновения. Я проверил регистрационные номера используемых кристаллов. Они совпадают.

— Точно… — Майнц снова потер глаза. — И как я это упустил?

— Он ведь должен был быть у нас, верно?

— Верно, Пауль. Не томи — кто распорядился?

— Сержант Кромм.

— Тааак…

Майнц ударил ладонями об стол, встал и подошел к окну. Как же он позволил обвести себя вокруг пальца? Сержанту было поручено узнать, куда исчез писатель. Именно он привез вести о том, что Лингер сидит в домике под столицей с нанятой стенографисткой. Справка о личности той самой стенографистки лежит у него на столе. Ничего интересного. Студентка филологического факультета Оклеровского университета. Единственная дочь. Отец — библиотекарь, сотрудник Большого Архива. Вдовец.

— Я съездил в тот городок возле столицы, — прервал его мысли Пауль.

— И?

— Лингера там никогда не было. Госпожа Ева Беккер понятия не имеет, кто он такой. Более того, девушка не считает приключения агента фон Церга стоящими ее внимания. Предпочитает более серьезную литературу. Адама Иттена, например, или…

— Хорошенькая?

— Простите?

— Хорошенькая, говорю? Ева эта? Мне ее литературные пристрастия ни к чему! Можете говорить о литературе сколько угодно в нерабочее время. След ложный — это понятно. С кем на самом деле развлекался Лингер, выяснил? Или ты с этой…

— На самом деле Людвиг фон Лингер проживал в особняке вдовы Аделинды фон Генгебах. — Уши Пауля мгновенно стали пунцовыми.