Сергей Сезин - Река снов. Александр

Так вот почему я читал в записках деда, что почти все осады крепостей и замков быстро заканчивались неудачей, если не удавалось штурмовать стены или подкупить кого-то из гарнизона! Если осаждающие под крепостью застрянут, то быстро начнутся эпидемии и надо будет либо уходить либо всем изойти на кровавый понос! Еще один вопрос на завтра для Лео.

Дальше отец подробно рассказывал, какими заклинаниями он пользовался для лечебных целей и какими амулетами. Это было интересно, но что я в этом понимаю? А тут пришла пора ложиться спать. Эх, жалко. Но ничего, завтра я вновь вернусь к запискам, тем более, что дальше будет кое-что интересное…

Записки о походе я читал еще неделю. С утра мы с мамой красили, потом распахивали все окна и двери и уходили из дома, чтоб запах краски выветрился. Хорошо, что эмалевые краски быстрее сохнут, чем масляные, поэтому к вечеру уже можно было домой зайти. Хотя запах все равно чувствовался. Когда кончились двери и окна в доме, стали красить снаружи-забор, сараи. Тут уже пришлось перейти на масляные краски, а до покраски сначала обрабатывать олифой. Эмалевые краски дорогие, если ими окрасить забор — совсем разоришься.

Мама советовала сходить на реку, благо погода уже установилась, но мне было интереснее читать записки и потом обсуждать их с Лео. Алеша еще не вернулся из поездки, так что даже компании на пляж не было. А загорать можно было и при окраске забора.

Известия о боях с северного берега Великой были вялые и невыразительные. Можно было вполне читать в этот четверг известия прошлого четверга и никакой разницы бы не было.

Лео на мой вопрос об этом сказал, что либо эльфы оторвались от преследования и ушли, но генералы еще не готовы посчитать это концом летней войны, потому не торопятся говорить про это. Либо готовится какой-то удар по эльфам, а пока идет подготовка — рассказывают всем, что ничего особенного не происходит. Так, там постреляли, там столкнулись и разошлись…

Заборы постепенно приобретали свежий вид, сараи тоже, я читал все новые страницы и удивлялся тому, как много нужно знать лекарю на войне, сколько всяких повреждений он может встретить и всем нужно помочь. Лейтенант отряда, который после травмы не помнит, что с ним было пять минут назад, дизентерийные больные, раненые саблями и кинжалами, контуженные близкими взрывами динамита, переломы рук и ключиц от ударов кистенями…

И нужно помнить, как все это лечить. Я отложил тетрадь, устроился поудобнее и подумал вот о чем: мне уже говорили, что у меня есть Дар, который позже должен раскрыться. Вот наступит этот день и выяснится, что он такой, как у отца. Смогу ли я заняться лечением людей? Честно говоря, не знаю. Я об этом как-то не думал. Или, может, мне надо пойти в военные? Кстати, среди них тоже есть маги. Может, мне надо стать военным магом?

И, если не то и не другое, то чем бы магическим я хотел заниматься? У меня пока постоянных идей об этом не было. То есть сегодня я мог подумать, что хорошо бы кого-то лечить, а завтра — что хорошо бы заняться изготовлением амулетов с какими-то свойствами. А вот чего б я хотел постоянно? Не знаю.

Спросил об этом Лео. Он зевнул, потянулся и ответил, что я буду магом Воздуха, и, возможно, даже сильнее, чем отец. Еще нельзя исключить, что у меня будет возможность пользоваться и другой Стихией, но вот какой именно- пока непонятно. Это то, что можно увидеть уже сейчас. Но что-то может проявится дополнительно. Так что я могу заняться чем захочу в пределах отпущенных мне богами возможностей. Лишь бы я не ленился развивать дарованное мне и был осторожен, отчетливо понимая, чего я хочу и что может случиться от того, что я хочу сделать. И пояснил примером, что многие молодые маги ощущают себя творцами. Когда они придумывают новые варианты заклинаний и отрабатывают их подальше от соседей — то все нормально. Если они переполняются самоубийственной гордостью и начинают творить противоестественных чудовищ из того, что им попадется под руку…Обычно расплата следует быстро. Созданные ими чудовища их и убивают.

— Лео, а когда у человека впервые проявляются магические способности?

— Обычно от тринадцати до шестнадцати лет. Я ведь тебе рассказывал, от развития каких желез зависит магический Дар? Вот с момента усиления работы этих желез и начинает работать Дар.

Хотя возможны и исключения. Дар может проявиться раньше или позже. Некоторые люди боятся растущего в них Дара и сами его подавляют. Конечно, это получается до поры.

— Лео, а как именно проявляется Дар в первый раз?

— У каждого по-своему. Человек внезапно обнаруживает, что сделал что-то, чего не мог раньше. Зачастую то, что для обычного человека вообще невозможно. Здесь есть опасность неконтролируемого выброса Силы. Например, юноша подрался с кем-то, потерпел поражение и тут у него от злости сработал Дар — у обидчика выросли рога. Ты вот смеешься, а такое возможно. Отчего-то это бывает чаще у магов Земли. Будущий маг Огня может выдать сноп пламени. Твой отец на охоте, когда на него бросился какой-то ящер из Дурного Болота, выбросил поток силы, разнесший чудовищу голову. Возможно, это был любимый им позднее Серп Восточного Ветра. Он им потом охотно рубил вампиров. Надеюсь, Светлая Четверка богов не забудет ему этих вампиров, которых Юрий истребил столько, что с охотником за нечистью сравниться может.

Да, когда точно известно, что у ребенка есть возможность развития Дара, то за ним начинает присматривать кто-то из магов. Но это бывает не у всех. И может оказаться, что ребенок превратил умершего любимого кота в зомби. Только не страшного, а безопасного. Ты снова улыбаешься, а именно это случилось с одним некромантом, что сейчас живет в княжестве. Впрочем, этот некромант еще не стар, так что ты сможешь даже его увидеть.

— А я могу стать некромантом?

— Если Светлая Четверка пожелает, то да. Но Дар этот очень редок. И люди побаиваются некромантов. И немудрено-они в их глазах выглядят повелителями Смерти. А может, и самой смертью, отчего-то принявшей облик толстого некроманта из города Великореченска, с трудом проходящего сквозь дверной проем…

И вот настал день начала отпуска брата. Фактически он настал еще вчера, потому что, уходя в отпуск в понедельник, Валера отдыхал и в воскресенье, но брат принципиально не воспринимал вчерашний день отпуском. Это была еще рабочая неделя.

Зато сегодня он вытащил свои рыболовные принадлежности и стал готовиться к выезду. Я пока в сборах не участвовал, поскольку еще оставался некрашенный участок забора. Олифа на нем уже высохла, так что сегодня я, наконец, закончу этот забор. Мне он уже совершенно надоел. Сначала было даже интересно, потом я работал с ним как автомат, совершенно отрываясь от окружающего мира — вздохнул, обмакнул, повел кистью, снова обмакнул… А сейчас я все время глядел- сколько еще осталось: десять плашек, девять, восемь… Когда осталось четыре, я как-то словно озверел и заявил позвавшей на обед маме, что не уйду, пока не закончу. Даже появилось такое ощущение, что как будто я не крашу забор, а сметаю каким-то заклинанием эльфов: раз-еще один готов, два, три-второй… Когда забор кончился, я еще не вышел из этого впечатления и пошелся вдоль него, закрашивая пропущенные участки, и ощущение было такое, словно я ходил и добивал недострелянных эльфов. Сложное было ощущение, и приятное, и какое-то неудобное. Не мог понять, хорошее оно или плохое.