Алиса Акай - Слуга [СИ]

Скотобойня. Все было так просто.

— Аристарху продали краденного серва, не удосужившись почистить его блок памяти. И серв-забойщик, лишившись своей привычной работы, затосковал. Ему негде было применить то, чему он был обучен, а выразить этого он никак не мог. О, он не в одну ночь стал убийцей. Просто разрывавшие его внутренние противоречия становились все сильнее день ото дня — до тех пор, пока подкладку церебруса не залихорадило. Я правильно понимаю, Кир?

Кир неохотно кивнул.

— Да. Конфликт был куда глубже, чем я смотрел.

— Серв выполнял приказы, ориентировался в обстановке, в общем, вел обычную жизнь домашнего серва. А вот в самой середке у него творилось черт знает что. Ну, для нас-то и людская голова — потемки, что уж в церебрусе голыми руками копаться…

— Я должен был… — всхлипнул Кир. — Слишком о… очевидно. Время.

— Причем тут время? — не поняла я. — Ты уже упоминал про него. Разве была какая-то связь?

— Была, — ответил за него Марк. — Но мы все и этого не заметили. Дело в том, что по решению префектуры Трапезунда скотобойня может работать лишь ночью. Днем крики забиваемых животных и работники с распотрошенными тушами мешали окружающим. Указом стратига им разрешалось работать лишь по ночам.

— Значит, наш серв трудился в ночную смену? И что? Погодите… А черт!

— Ну вот теперь и вы поняли, — сказал Марк. — Я же говорю, все и было просто.

— Серв начинал сходить с ума с наступлением ночи!

— Конечно. Чем ближе было «рабочее время», тем неадекватнее он становился. «Смотреть» на хозяина серв стал поздними вечерами, когда Аристарх возвращался домой. Аристарха и его домашних спасало то, что они благоразумно оставляли ночью серва в одиночестве, иначе они могли бы не пережить первой же ночи. Но это не спасло его служанку.

— Она открыла чулан. Ночью, когда собиралась уходить.

— И это ее погубило. Вероятно, она услышала звуки из чулана — вы помните, как дергался серв, когда уже не мог контролировать себя. Открыла дверь…

— И серву впервые за долгое время стало все понятно, — закончил Христофор. — Он снова был на привычной работе, была цель и было удовлетворение от хорошо выполненной работы. Впрочем, это я вру, удовлетворения все-таки сервы не ощущают.

Меня замутило. Вспомнился серв — надвигающаяся махина, равнодушно глядящая вниз. Не рассуждающая. Металл, связанный чарами, выполняющий работу, на которую настроен.

— Так что мне остается только вас поздравить, — неожиданно закончил Христофор.

— Поздравить? — не поняла я.

— Да. Вы сработались, и куда быстрее, чем я ожидал. Проще говоря, вы втроем умудрились за два дня наделать столько ошибок, совершить столько просчетов и построить столько ложных теорий, основанных на ерунде, что у вас получилось решить задачу. Не без ущерба, но получилось. Я бы сказал, вы втроем своими ошибками способны регулировать друг друга. Чем не надежная рабочая система?

— И вы никого не уволите? — осторожно спросила я. — В надежде, что мы и дальше будем совершать такие дикие ошибки?

— Нет, конечно же. Система должна стабильно работать, а что у нее внутри меня интересовать не должно. Ну и, кроме того, где еще в Трапезунде я найду идиотов, согласных работать за такое жалованье?.. Ладно, давайте-ка это отметим. Скажем, хорошим ужином? Марк, сбегаешь в погреб? Если мне не изменяет память, там осталась бутыль доброй старой мадеры.

Я поднялась.

— С удовольствием осталась бы на ужин, но мы с Киром несколько заняты чтоб составить вам компанию, господа. Правда, Кир? Надеюсь, вас не обременит ужин на три персоны.

— А? — Кир смахнул со лба волосы. Глаза и впрямь оказались покрасневшими.

— Вы… что? — Марк тоже выглядел удивленным до того, что у него даже брови поползли вверх.

— В соседнем квартале, говорят, недавно открылась отличная арабская кондитерская. Думаю, мы в силах управиться с парой-другой пирожных с сельтерской, а?

Кир осторожно улыбнулся.

— Да. Наверно.

— Ну пойдем.

Даже когда я закрывала за нами дверь, Христофор с Марком все еще стояли неподвижно и пялились нам вслед. Лица у них в эту минуту были чрезвычайно глупые.

— Я всегда говорил, — вздохнул Христофор. — Aut odit, aut amat…

«Tuto, cito, jucunde» — безопасно, быстро, приятно.

Тромблон — короткий мушкет с раструбом в виде воронки на конце.

Diabolus! — Дьявол!

«Absentem laedit, qui cum ebrio litigat» — Кто спорит с пьяным, тот воюет с отсутствующим.

«Nemo omnia potest scire» — Никто не может знать всего.

Константин Драгаш — последний византийский император, 1449–1453.

Раймонд Луллий — испанский алхимик, поэт и философ, 1235–1315.

Арнольд де Вилланова — испанский врач и алхимик, 1240–1311.

Авоглемоно (греческая кухня) — рисовый суп.

Мусака — традиционное блюдо из баклажанов на Балканах и Ближнем Востоке.

Афелия (греческая кухня) — свинина с кориандром в красном вине.

Софрито (греческая кухня) — тушеная в соусе телятина.

Гравьера, кефалотири, фета — разновидности средиземноморских сыров.

«Petere! Atis! Ignus!» — Внимание! Целься! Огонь!

«Aut odit, aut amat mulier, nihil est tertium!» — женщина либо любит, либо ненавидит — третьего не дано.

«Mane!» — Стой!