Алиса Акай - Немного хаоса [СИ]

— У Фомы несчастье. Нас зовут. Спиритоцикл уже у подъезда. Собирайтесь скорее!

И сон закончился. Я лежала на разворошенной постели, смотрела в потолок, покрытый сетью трещин, и чувствовала себя так, словно мне по голове заехали здоровенным молотом. Большим таким молотом, окованным железом…

Я даже не сообразила, как скатилась с кровати. Поймала себя только на том, что отпираю засов. За дверью стоял Марк — какой-то осунувшийся, помятый, даже вчерашний костюм сидел криво и как-то неуверенно.

— Что? — ляпнула я спросонок.

Марк покосился куда-то вниз, на мои ноги, и я запоздало рассердилась, проследив за его взглядом и обнаружив себя в ночной сорочке. Проклятая рассеянность! Еще бы голой выскочила — то-то удивился бы…

— Убийство, — сказал Марк. — Фома телевоксировал несколько минут назад. Сервы.

Я застонала.

Это значило, что рейс в Трапезунд автоматически отменяется. Это значило, что мне опять придется ходить неприкаянной по улицам Тарсуса. Это значило, что в этом городе в эту самую минуту стоят и терпеливо ждут девять убийц, которые даже не являются людьми.

Это значило, что все ухудшается даже быстрее, чем можно было ожидать.

Я зажмурилась — но Марк, конечно, не пропал. Пропасть может многое — сон, настроение, надежда, но только не двухметровый верзила у порога. Он никогда не пропадал, даже когда я отчаянно этого хотела.

Поэтому я вздохнула и сказала:

— Сейчас соберусь.

На сборы у меня ушло минуты три. Второпях накинула тунику, накидку, обулась… От порога, вспомнив, вернулась за ридикюлем. Однако сейчас его вес показался не успокаивающим, а совсем напрасным.

Напрасным было все — поездка в Тарсус, весь вчерашний день, поцелуй с Марком… теперь вот ридикюль. Слишком много напрасных вещей за одни сутки. Я открыла дверь.

В соседнем номере Марк, уже полностью облачившись, заряжал револьвер. И у меня опять тревожно кольнуло в сердце, когда я увидела этот здоровенный, тускло блестящий кусок стали и россыпь маленьких, кажущимися игрушечными, патронов.

— Просто на всякий… — деловито сказал Марк, защелкивая барабан. Зачарованная сталь тихонько загудела, проворачивая его, когда он тронул курок. — Я не знаю, что у них там случилось, Фома не говорил подробностей. И черт его знает, что там еще может случиться…

Кира в номере не было. Я вспомнила о нем с опозданием.

— Кир уже в спиритоцикле?

Марк молчал несколько секунд, потом пристально осмотрел револьвер и, коротко выдохнув, ловко вставил его в потертую кожаную кобуру, болтающуюся под полой пиджака.

— Кир не ночевал здесь.

— Что?! — я осеклась. Слишком много ударов молотом для моей многострадальной головы за одно утро.

— Он не пришел вчера вечером, — без выражения сказал Марк. — И я не знаю, где он. Просто пропал.

— Как? Сам? В смысле… О Господи. Почему вы не сказали мне вчера?

Он пожал плечами.

— А к чему? Его не похитили, он ушел сам. Поднялся в номер и забрал куртку, пока мы сидели внизу. Это Кир, а выходка вполне в его духе. Не хватало поднимать на ноги местную префектуру, у них с нашими сервами сейчас каша заварится, не до того будет…

— Он ушел один, ночью, в незнакомом городе! — разозлилась я. — Это не такая уж и обычная выходка, верно?

— Да, — признал он. — За Киром раньше такого не водилось. Но мне кажется… э-э-э… В последнее время с ним черти что творится. Не знаю, может отъезд так повлиял… Проклятый идиот!

— Но как мы поедем к Фоме без Кира? Что мы сможем сделать?

— Не знаю. Может быть, ничего и не сможем. Но нам надо быть хотя бы в курсе ситуации. Кира будем искать когда будет время. Пойдемте.

У подъезда гостиницы нас и в самом деле ждал спиритоцикл — новенькая блестящая крыльями машина и человек в форменной фуражке, сидящий за рулевым колесом. Как мы не спешили, а Марк завистливо вздохнул — его старенький и потрепанный «Магнус», оставшийся дома, выглядел куда как менее представительно.

Шофер сделал приглашающий жест. Марк помог мне забраться на заднее сиденье и уже готов был захлопнуть дверь, когда что-то неожиданно привлекло его внимания на противоположной стороне улицы. Он застыл, удивленно уставившись куда-то. Я тоже повернулась.

Сперва я не сообразила, что именно привлекло его внимание — стояло позднее утро и возле «Свистульки» было полно народу. Но потом мой взгляд сам собой выхватил из скопища фигур всех возможных габаритов и расцветки одну — она медленно двигалась по направлению к нам. Она, ссутулившись, брела с непокрытой головой и сердитый ветер трепал ее вихры во все стороны, точно пытаясь вырвать их с корнем. Облачена она была в теплую зимнюю куртку, выпачканную в нескольких местах во все возможные цвета грязи — от иссиня-черной сажи до известки. Когда фигура подняла голову и увидела нас, ровным счетом ничего в ее глазах не отразилось.

— Кир! — заорал Марк, спохватившись. — Сюда!

Я тоже закричала. Кир — непонятный, какой-то невероятно уставший, едва двигающийся Кир — поплелся в нашу сторону. Когда он подошел к спиритоциклу, Марк только головой покачал — лицо чародея тоже было вымазано, на носу багровели несколько свежих царапин. Но хуже всего были глаза. Мертвые, цвета застоявшейся болотной воды, ничего не отражающие. Мне стало жутко.

— Где ты шлялся? — Марк, судя по всему, не заметил никаких перемен, слишком был взволнован. — Садись быстрее! Мы к Фоме, там страшное… Эй!

— Да? — без всякого интереса спросил Кир, поднимая лицо. Одна губа оказалась разбита, на скуле лиловел бесформенный синяк. Но хуже всего было другое. Я с опозданием поняла это — по выражению лица, по запаху, которым несло от бродившего всю ночь невесть где Кира, еще по каким-то неприметным деталям…

Кир нахмурился, глядя на коллегу, потом принюхался и потрясенно пробормотал:

— Таис, да он… Он пьян!

И в самом деле, от Кира несло так, точно он ночевал в винной бочке. Движения его были нескладны, а взгляд ничего не выражал. Просто винные пары подняли его пустую оболочку и повлекли куда-то.

Глаза у Марка были выпучены и словно даже потеряли немного в цвете.

— Таис… — беспомощно повторил он, глядя то на меня, то на Кира. — Он пьян как сапожник! Посмотрите на него… Глазам не верю. Да я его отродясь пьяным не видел!

— А иди ты… — вдруг вполне осмысленно пробормотал Кир и шлепнулся на заднее сиденье рядом со мной.

— И что нам делать? — спросила я. Некоторое время мы с Марком в тяжелом молчании смотрели на Кира, который умудрился почти мгновенно погрузиться в безмятежный сон. — В таком состоянии будет ли от него толк?

Шофер терпеливо ждал. Наконец Марк вздохнул.

— Черт с ним, возьмем с собой. Вдруг будет польза… Сами-то мы вообще ничего не смыслим. Хотя ситуация, конечно, дрянная… поехали!