Андрей Франц - Путь на Хризокерас

Тогда правители Донголы решили помочь своим союзникам и напали на Усван.

Туран-Шах, брат Саладина, разбил их войско и взял Каср-Ибрим — крепость в четверти пути к Донголе. Ворвавшись в крепость, воины Туран-Шаха забили в церкви святой Марии около семисот свиней — всех, что удалось найти в крепости. Такова была их ярость и желание унизить нубийцев!

Спустя два года, сарацины ушли из Нубии — войска были нужны Саладину под Аккрой и Тиром. Так что, местные жители, да и властители тоже, будут рады христианам, — ответил господин Гольдберг на невысказанный, но и так очевидный вопрос короля. — Если, конечно, идти к ним с крестом, а не с мечом. И не слишком напирать на монофизитские корни их веры.

— Я тут кое-кому понапираю, — с плохо скрытой угрозой пробурчал король. — Что ж, мессир Ойген, — ваша замечательная карта и ваши удивительные знания прояснили для меня все, что только можно прояснить, сидя в замке, а не попирая землю копытами своего коня. Теперь я не сомневаюсь, что мы найдем рудники. А что вы там, мессир, говорили о нетронутых золотых россыпях?

— О, мессир, вот они! Поднимаясь по течению Нила все выше и выше, мы достигнем места, где река делает гигантскую петлю, поворачивая к Красному морю. Затем течет вновь на юго-восток, практически параллельно побережью. Вот здесь, примерно в середине, необходимо высаживаться с кораблей и идти в горы, по направлению к морю. Примерно семьдесят лье песков, без единого оазиса или колодца. Здесь и лежит оно — золото, ни разу еще не видевшее человеческого лица.

К счастью, места расположения крупнейших в ХХ веке золотых месторождений восточного Судана — Камоеб и Хассаи — господин Гольдберг помнил неплохо. Благо составление контурных карт входило непременной статьей в перечень пыток, заготовленных им для зачетов практически по всем своим спецкурсам. Так что суданское золото, можно считать, уже у Ричарда в кармане.

Однако король думал иначе. С сожалением оторвав взгляд от карты, он недовольно пробурчал:

— Потому и не видело это золото человеческого лица, что взять его оттуда невозможно. Семьдесят лье по пустыне, без оазисов и колодцев — это гарантированная смерть! Так что, пусть лежит себе и дальше.

А что вы там мессир говорили о стране золота — Гане? О ней тоже можете рассказать? Где расположена? И сможет ли христианское войско одолеть ведущий к ней путь?

С большим сомнением покачав головой, почтенный историк очертил контуры африканского континента, слегка заштриховав территорию западного Судана. Там, где пески Сахары переходят в саванну, а территория современного Нигера смыкается с Мали.

— Вот она, мессир — Гана, страна золота. Пожалуй, ни у кого в мире нет сегодня таких запасов золота, как у ее властителей. С севера, востока и запада защищена она песками. Никакое войско не в силах преодолеть их. В древности сюда вело с севера три караванных пути.

Один из них, ведущий из дельты Нила в Гао, главный торговый город Ганы, уже почти двести лет, как мертв. Пески занесли древнюю дорогу и иссушили колодцы. Второй путь начинается с ливийского побережья Средиземного моря, из Триполитании, и ведет через пустыню на юг, также к Гао. Лишь верблюжьи караваны, сопровождаемые знающими колодцы проводниками, могут одолеть этот путь. Главным товаром, на который выменивают купцы золото Ганы, является соль. Один вьюк соли стоит там в пересчете на золото от двухсот до трехсот динаров. Так что, солью можно добывать в тех местах золото гораздо лучше, чем рыцарским мечом.

— Хм, не любите вы, мессир, рыцарский меч, — усмехнулся как бы про себя де Корнель.

— Я уступаю эту любовь рыцарям, коим она дарована от рождения. Мой же меч, мессир — это разум и знания! Которые, как оказывается, тоже на кое-что годны. Так мне продолжать?

— О, прошу меня простить! Я ни в коей мере не хотел вас прервать. Ваш рассказ просто невероятно интересен, продолжайте, прошу вас!

— Так вот. Кроме триполитанского караванного пути есть еще западный путь, что идет прямо от Геркулесовых Столпов. — Господин Гольдберг вновь использовал перо в качестве указки, проведя еще одну линию на карте. — Вот здесь, у Тегаззы он раздваивается. Один путь ведет на Арауан и Тамбукту, второй же — в Аукар и Кумби-Сале.

Господин Гольдберг приостановил повествование для того, чтобы нанести указанные города на карту. Нарисовал кружочки, полюбовался на дело рук своих и продолжил.

— Это уже королевство Аудагост, что граничит с Ганой с Запада. Подчеркну еще и еще раз! Ни по одному из этих караванных путей никакое войско не пройдет. Разве что, ваши рыцари, мессир, по примеру местных жителей пересядут с боевых жеребцов на верблюдов.

Легкой усмешкой Ричард дал понять, что оценил шутку господина Гольдберга:

— Ну, что ж, значит будем торговать с ними солью. Вьюк соли за двести-триста денье — мне нравятся такие цены! Впрочем, это дела далекого будущего. А сейчас давайте ка вернемся к окрестностям Усвана. Меня мессир, интересует вот еще что….

Понт Эвксинский, около десяти миль к северо-западу от Аминса, 10 мая 1199 года

Ничто так не противоречит рассудку и порядку, как случайность, — заявил когда-то в порыве раздражения Марк Туллий Цицерон. И знаменитого оратора можно понять. Сколько блестящих планов, тщательно разработанных проектов, великолепных замыслов отправились за время существования человечество в бездну просто потому, что столкнулись с совершенно непредвиденной случайностью!

Впрочем, на роль случая в человеческой жизни можно ведь взглянуть и с другой стороны. Именно он, случай, дает шанс тем, кто смел, кто ловок и ухватист, кто не боится встать лицом к лицу против сил, неизмеримо сильнейших, чем он сам. Случай — это единственный и законный царь Вселенной, — именно так подвел когда-то Наполеон Бонапарт итоги своей карьеры от младшего лейтенанта артиллерии до императора Франции. И, государи мои, смею надеяться, что слова великого корсиканца тоже кое-чего, да стоят!

И уж никак не обойтись без случая тем, кто сделал своим ремеслом искусство развлечь себя и читателей занятной историей, отчасти реальной, отчасти выдуманной, но уж точно такой, где выдумка крепится к реальности десятками случайных событий. Которые вполне ведь могли произойти в действительности. А, может быть, даже и произошли — кто знает?

Случай — величайший романист в мире, — шепнул в свое время коллегам по перу Оноре де Бальзак, приоткрывая один из секретов своего творчества.

Вот, вооружившись этим напутствием от крестьянского сына из Лангедока, проводить которого в последний путь вышли в 1850 году все писатели Франции, мы и приступим к рассказу о том, что случилось десятого мая 1199 года в десятке миль к северо-западу от греческого городка Аминс. Каковой, впрочем, более известен сегодня как турецкий город Самсун, расположенный на черноморском побережье в четырехстах километрах от столицы.