Андрей Франц - Путь на Хризокерас

— Обратно, мессер?

— Ну, ты же не думаешь, что они останутся зимовать на побережье?

— Почему бы и нет?

— Потому, дорогой Себастьяно, что Западная ромейская эскадра собралась в Римини. И, кроме наемников Ричарда, забирать ей оттуда просто некого.

— И куда же они собираются их переправлять?

— А вот на этот вопрос, мессер, вы мне и ответите в самом ближайшем будущем.

Выражение глубокой задумчивости на лице мессера Себастьяно Сельвио тут же уступило место деловой сосредоточенности. Он встал, расправил складки плаща.

— Мессер, позвольте мне немедленно начать заниматься этим делом.

— Сядь, Себастьяно, не торопись. Это будет твоим вторым заданием.

— Вторым, мессер?

— Да, вторым. Потому что в первую очередь ты займешься кое-чем другим.

Начальник тайной службы Светлейшей Республики вновь уселся в покинутое было кресло и устремил взгляд в лицо начальства.

— Римини… — размышляя, как бы про себя, произнес дож, — … семейство Парчитади. Как и все влиятельные фамилии адриатического побережья Романьи, сторонники Императора. Гибеллины. А кто у нас там есть поблизости из приверженцев папы?

— Семейство Малатеста, — не колеблясь ни секунды, доложил мессер Сельвио. — Хорошо укрепленные крепости в Веруккьо и Пеннабилли. На участке между этими двумя крепостями — полный контроль Эмилиевой дороги и торгового судоходства по Мареккье. В течение последнего десятилетья непрекращающийся конфликт с торговыми семействами Римини. Два года назад — военный конфликт, где в полевом сражении войска Малатесты потерпели сокрушительное поражение. Безуспешная осада Веруккьо и Пеннабилли. Заключение мира на условиях выплаты Джованни Малатестой и его племянником крупной контрибуции в пользу выступивших против них семейств из Римини.

— Прекрасно, Себастьяно, просто замечательно! Все сведения у тебя всегда разложены по своим местам, и это очень хорошо. Так вот, если мы с тобой точно понимаем, что Ричард на пути в Венецию не станет заворачивать в Римини, остается предположить, что он придет туда на обратном пути. Дабы погрузиться на корабли Западной эскадры. Как ты думаешь, он ведь может захотеть сделать любезность Иннокентию и на копьях своих наемников ввести в Римини дружественное папе семейство Малатеста?

— Но мессер, с военной точки зрения это…

— … бессмысленно. И мы с тобой это знаем. Это все знают. И даже Ричард это узнает, как только пройдет маршем по побережью и оглянется вокруг.

— Но тогда зачем и кому может понадобиться эта глупая затея?

— Ну, могут ведь сторонники папы или даже его слуги захотеть, чтобы Ричард окончательно замазался и всем на свете подтвердил, что он — точно сторонник Иннокентия? Чтобы у Ричарда уже более не осталось никакой возможности сорваться с крючка? Скажем, тот же кардинал Соффредо, который, такое впечатление, решил поселиться на Риальто. Может он захотеть окончательно и бесповоротно впрячь Ричарда в папскую колесницу, а? И что может быть лучше для этого, чем взять гибеллинский город на копье и отдать его гвельфу!

— Хм, да. Кардинал Соффредо, разумеется, может захотеть проделать с Ричардом такую штуку.

— Вот этим ты, Себастьяно, и займешься в первую очередь. Ненавязчиво подкинешь Соффредо сведения о Римини. О том, что Ричард туда придет. И натолкнешь кардинала на мысль замазать английского короля захватом города и передачей его Малатесте. Но только очень аккуратно, Себастьяно! Прихвостень Иннокентия должен быть уверен, что эта гениальная мысль сама пришла ему в голову.

— Это сделать будет нетрудно, мессер. Но… простите мое скудоумие еще раз! Какой нам смысл своими руками толкать Ричарда в объятия Иннокентия? Зачем это, в чем здесь наша польза?

— Не понимаешь, Себастьяно? Это очень хорошо! Будем надеяться, что и Соффредо не поймет. И сделает все, что нам нужно. И тогда…

— …тогда?

— Тогда, Себастьяно, вполне возможно, нам даже не понадобятся сведения о том, куда собирается Ричард с войском отбыть из Римини. Которые ты, тем не менее, мне все же добудешь…

Акра, 20 июня 1199 года

А несколько дней спустя зазвенели колокола уже на другом берегу Средиземного моря. Акра встречала транспорты с продовольствием, закупленным на средства, собранные специально для этого Святым Престолом. Зимой и весной корабли, присланные папой, уже дважды спасали христиан Иерусалимского королевства от голода. Увы, война согнала крестьян с земли, разрушила оросительные системы, когда-то исправно снабжавшие поля водой из Тивериадского озера, так что королевство постоянно испытывало недостаток в еде. И продовольственная помощь, организованная Ватиканом, была просто бесценна. А с третьим караваном должен был прибыть сам Понтифик.

Увы, надеждам добрых христиан не суждено было сбыться. В пути папа занемог, и корабль его был вынужден повернуть обратно. Вместо него на пристань сошел легат Иннокентия, кардинал Гвидо Палестринский. Что, разумеется, тоже было весьма почетно, но никак не могло возместить собою лицезрения главы христианского мира. Так что христианский люд расходился бы из порта в расстройстве, когда б его не согревала мысль о продовольствии, уже сгружаемом с кораблей.

Согревала она, разумеется, и Амори де Лузиньяна, короля Иерусалимского и Кипрского, вынужденного после потери Иерусалима перенести свою столицу сюда, в Акру. Впрочем, согревала недолго. Вечером его преосвященство кардинал Гвидо пригласил их с Адамом Брионом, оставшимся у рыцарей Храма за главного, к себе. Пригласил и изложил пожелания Святого Престола… После этого в сердце несчастного короля навеки поселился один лишь смертный холод.

Подумать только, взять Иерусалим! Да еще этим летом, не дожидаясь прибытия крестоносного войска во главе с Ричардом Львиное Сердце! Нарушить перемирие, заключение которого далось им с таким трудом! Растоптать все труды, всю тончайшую дипломатическую паутину, что ткал здесь он, Амори де Лузиньян, шаг за шагом вплетая крестоносное королевство в местные расклады и союзы.

Нет, возможно, ему бы и удалось убедить папского посланца в том, что у королевства просто нет сил для немедленной атаки столь укрепленной твердыни, каковую представляли собою стены Иерусалима. Возможно… Если бы не этот тупоголовый идиот Брион!

Маршал храмовников радостно отрапортовал его преосвященству, что Орден приложит все силы. И, если к ним добавится войско Иерусалимского королевства и те благочестивые рыцари, что самостоятельно добрались до Святой земли и осели здесь, в Акре, то сил как раз и должно хватить. Иерусалим будет взят! И это символично, ибо будет взят он ровно по прошествии ста лет со времени его первого завоевания отрядами Роберта Нормандского, Роберта Фландрского, Готфрида Бульонского и Танкреда Тарентского.