Андрей Франц - Путь на Хризокерас

Прошагав совсем немного по улице, что шла вдоль крепостной стены, доктор увидел высокие шпили сразу двух минаретов. Высокие кирпичные стены, образующие вокруг них ровный прямоугольник, не могли принадлежать ничему, кроме мечети. Небольшие панно и розетки с рельефным узором создавали удивительно нарядное обрамление входного портала. А фризы с надписями, исполненными цветущим куфи, не позволяли ни на секунду усомниться в назначении всего сооружения.

— Мечеть аль-Хакима, господин, — подтвердил его догадку немногословный курд. Еще немного, и мы будем на месте.

Так и оказалось. Пройдя через площадь перед мечетью, путники углубились в узкий переулок. "А хорошо все же, что не стал нанимать повозку", — подумал про себя почтенный доктор. И впрямь, его ослик уверенно перемещался между жмущимися друг к другу стенами, но что-то более масштабное здесь бы точно не прошло. Впрочем, долго идти не пришлось. Переулок упирался в большой, просторный двухэтажный дом под плоской крышей. Узкие бойницы, глядящие на путников со второго этажа, никого не вводили в заблуждение — настоящие окна могли смотреть только во внутренний дворик. Туда же вели и крепкие, окованные железом ворота первого этажа.

Встреча с хозяином дома была именно такой, какой и представлял ее себе почтенный доктор. Подозрительные глаза слуги, выглядывающие из квадратного отверстия в дверях, пауза для доклада и, наконец, со скрипом расходящиеся створки ворот. А между ними худенькая фигурка в роскошно расшитом халате, приплясывающая от нетерпения заключить поскорее в объятия старого друга.

— Дорогой Шешет! Не верю своим глазам! — троекратные ритуальные объятья. — Сам Аллах привел тебя в мой дом! Прошу тебя, не стой, проходи скорей внутрь! Амира, Амира, у нас в доме гость! Сегодня мы празднуем, и пусть иблисы заберут почтенного аль-Фатха вместе со всеми его фурункулами! Тем более что вскрывать их все равно еще рано… Пожилой, но на редкость энергичный хозяин дом ухватил нашего доктора под руку и повлек под сень крытой колоннады внутреннего двора, не давая тому вставить ни слова.

— Ах, дорогой друг, у меня нет слов, чтобы передать мою радость! Воистину прав был великий Цицерон: исключить из жизни дружбу — все равно, что лишить мир солнечного света…

— Постойте, дорогой друг, — сумел, наконец, вымолвить буквально сметенный его энергией Бенвенисти, — я должен еще отдать распоряжения моему проводнику. И уже после этого — полностью ваш!

Вернувшись к по-прежнему безмолвному курду, он вручил ему оговоренные пять серебряных дирхемов.

— Э-э, уважаемый, я проведу в Эль-Кахире еще семь или восемь дней. И мне потребуется помощник — проводник, посыльный, телохранитель. Могу я нанять тебя на это время?

— Да, господин, — коротко поклонился курд, — я готов услужить вам всем, чем только смогу. — Как мне называть тебя?

— Зовите меня Резан, уважаемый.

— Тогда вот, Резан, — маленький доктор вынул из-за пазухи заранее заготовленное письмо, — знаешь ли ты, где живет уважаемый Моше бен Маймон?

— Раис иудейской общины? Конечно! Его дом находится в эль-Фустате, меньше одного фарсанга отсюда.

— Тогда отправляйся туда прямо сейчас и вручи почтенному бен Маймону это письмо. Дождись ответа. И завтра с утра, сразу же после совершения Фаджра, принеси его сюда. Привратник будет предупрежден и впустит тебя в дом.

— Да, господин, сделаю все, как вы сказали.

Короткий поклон, и вот, мерно покачивающаяся в такт шагам фигура уже поравнялась с выходом из переулка.

— А вот теперь, дорогой друг, — повернулся доктор к терпеливо ждущему хозяину дома, — уже никто и ничто не оторвет меня от дружеской беседы…

И четверти солнечного диска еще не взошло над горизонтом, а Резан уже стоял у ворот.

— Господин бен Маймон приглашает вас к утренней трапезе, — пояснил он не вполне еще проснувшемуся после затянувшихся вечерних посиделок Шешету.

Сборы заняли совсем немного времени, и спустя несколько минут две фигуры пересекли площадь аль-Хакима, углубившись в улочки и переулки утренней Эль-Кахиры. Улицы наезжали друг на друга, удивляя неожиданными поворотами и сменой направлений, путники шагали то в тени домов, то попадали вдруг в лучи яркого утреннего солнца, а конца путешествию все не было видно.

Через какое-то время они вышли на холмистый пустырь, где никаких строений и вовсе не было. Затем здания появились вновь, но гораздо более старые даже на вид. Судя по всему, теперь доктор с его молчаливым проводником были уже в древнем Эль-Фустате. По ощущениям, пройдено было более одного лье, и господин Бенвенисти даже начал беспокоиться — верною ли дорогой ведет его проводник — как вдруг дома расступились. Немалых размеров площадь просто вытеснила их за свои границы, в центре же находилось весьма величественное здание.

— Мечеть ибн Тулуна, господин, — прокомментировал немногословный проводник. — Дом раиса находится неподалеку.

Мощные стены старой мечети, остающиеся по правую руку торопливо шагавших путников, явно предназначались не только для молитв. Любой противник, прорвавшийся через городской оборонительный периметр, потратил бы немалое время, чтобы достать запершихся здесь воинов. Впрочем, ни времени, ни желания рассматривать очередные архитектурные достопримечательности у господина Бенвенисти сейчас не было…

… его ждали. Калитка в крепких воротах большого двухэтажного дома отворилась сразу при их появлении, после чего маленький доктор был препровожден внутрь, прямо к накрытому узорчатой скатертью столу.

— Шалом алейхем, — пожилой, но еще крепкий хозяин дома протянул руки к входящему, приветствуя и приглашая занять место за столом, где уже сидели две женщины — по видимому мать и жена хозяина — и молодой человек слегка за двадцать, надо полагать, сын.

— Алейхем шалом, — Шешет с затаенным интересом, не выходящим, впрочем, за рамки учтивости, разглядывал своего знаменитого визави. Один из влиятельнейших галахистов этой эпохи, раввин и судья, врач и астроном, математик и философ, глава столичной общины египетских евреев, Моше бен Маймон невольно притягивал к себе взгляд. Аккуратно подстриженная седая борода, прямой "греческий" нос с едва заметной горбинкой, брови вразлет и острый, пронзительный взгляд темно-коричневых глаз — казалось, они видят собеседника насквозь, и только правила приличия не позволяют хозяину сразу же, сходу дать ответы на все вопросы, что крутятся в голове у очередного посетителя.

— Был ли легок ваш путь, уважаемый, где вы остановились?

— Благодарю вас, рабби. Путь был нелегок, зато очень быстр. Еще пять недель назад я был в Лионе, а вчера уже высадился на причалах эль-Кахиры. Остановился же в доме почтенного Абд аль-Латифа, моего старого друга. — Тем временем, на столе появились приборы, хлеб, за ними последовали внушительные порции зеленого салата, оливки, маслины, сыр, сверкающий фиолетовой корочкой запеченный баклажан, обильно заправленная зеленью яичница…