Елена Звездная - Книга первая. Магическая Практика

Что сказать — благодаря тому, что сыр расплавился, а помидор поджарился, бутерброд теперь был пригоден для кусания. Не то чтобы комфортного кусания, но чисто теоретически дракон откусить мог бы.

Владыка продемонстрировал, что способен откусить не только в теории, после чего, жуя, махнул мне, призывая следовать за ним, и направился к выходу, ведущему не в замок, а скорее из него. С трудом удерживая тарелку, я прошла за ним и, выйдя из громадной кухни, оказалась на утесе.

На краю него уже удобно устроился сам повелитель Долины, кивком предложив мне присаживаться рядом. Чему я действительно была рада, так это возможности поставить тарелку на землю, она действительно была тяжелая. А после этого осторожно села, свесив ноги. И с опаской посмотрела вниз — падать отсюда было высоко, лететь далеко, остаться в живых после такого падения не представлялось возможным. Зато вид был невероятный — наверху угасающие огни звезд, угасающие — это потому, что время было предрассветное, а внизу гаснущие огни успокающегося города.

— Красиво здесь, — прожевав и сглотнув, произнес Владыка.

— Очень, — подтвердила я, все так же с опаской поглядывая вниз.

— Не бойтесь, в случае падения я вас поймаю, — понял мои опасения дракон.

Это, конечно, успокаивало, но мне бы очень хотелось узнать, как именно он меня поймает, и я вопросительно посмотрела на Владыку. Тот, вскинув бровь, — на меня. После чего махнул рукой — тарелка с моим бутербродом полетела вниз, зависла и плавно вернулась на место. То есть мне продемонстрировали, как именно поймают в случае чего. Что действительно порадовало — продемонстрировали не на мне. И это правда было очень приятно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Не за что, — отмахнулся Владыка, вновь откусывая от своего ужина.

Я же посмотрела на свое блюдо, поняла, что откусить от этого не представляется возможным без опасности вывихнуть челюсть, и, отщипнув кусочек сыра, отправила его в рот. Мы посидели, молча жуя и глядя на затихающий город.

— Так и знал, что с этим древним одни проблемы будут, — с досадой произнес Владыка.

— Камали уверяла, что его появление — благословение богов, — с тоской протянула я.

— Наглая ложь, — зло ответил дракон.

— Что-то мне подсказывает, что вы правы, — пробормотала, вспомнив бесцеремонное пузатенькое чешуйчатое создание.

Владыка устало посмотрел на меня, после вновь на город и промолчал. Я тоже не видела смысла что-либо говорить. Съев четверть сыра с бутерброда, поняла, что переела, и потому отставила тарелку. Дракон заметил это, но говорить ничего не стал, молча доев свой собственный поздний ужин. Я терпеливо и вежливо подождала, пока он закончит есть, потом спросила:

— А мне с вами спать… обязательно?

Он вздохнул.

Затем тихо произнес:

— Поверьте, по собственной воле я бы никогда ни одного человека не впустил в свой дом.

— Понимаю, — прошептала я.

— Ненавижу людей! — продолжил Владыка. — Лживые, подлые, бесчестные, отвечающие злом на добро и ликующе наносящие удар в спину их же защищающих!

Мне нечего было сказать на это. Но было что вспомнить — я вспомнила Тихомира и Славена… и то, как осталась одна на дороге, ожидая приближающегося Призрачного ямщика… и то, что даже после этого те, кто получил часть его повозки и, соответственно, зачет, предали меня повторно, рассказав обо всем магистру Аттинуру.

— Да, вы будете спать со мной в одной постели, — устало завершил дракон. — Но официально для вас будет выделена комната по соседству с моими покоями. На день можете возвращаться в «Весеннюю капель». И я буду признателен, если вы не станете распространяться о причинах необходимости нашего совместного времяпрепровождения… Впрочем, не особо на это рассчитываю — женщины не способны держать язык за зубами, человеческие особенно. Идемте.

Мы вернулись в спальню Владыки, на утесе я осторожно «забыла» свой недоеденный громадный бутерброд, и после этого идти за драконом стало гораздо легче.

В спальне мне указали, где ванная комната, после чего сам Владыка ушел в купальню, расположенную под открытым небом.

Вернулись мы практически одновременно — я в платье, которое даже и не собиралась снимать, умывшаяся и заплетающая волосы, и дракон в черных свободных штанах и более не обремененный ничем. Но прежде чем даже вспомнила о смущении, я потрясенно уставилась на Владыку. На его смуглом поджаром торсе, ощерившись, изогнул шею дракон, готовый атаковать раскрывшую капюшон оскалившуюся змею, а с левого плеча на них пикировал хищный орел… А потом до меня дошло, что я беззастенчиво разглядываю полуголого мужчину.

— Отнесу ваш пристальный взгляд и зардевшиеся щеки к признакам исключительно высокого художественного вкуса, — холодно произнес Владыка.

Окончательно смутившись, я подошла к постели с другой стороны от дракона, положила расческу на прикроватную тумбочку, неловко села, стараясь держаться спиной к хозяину спальни, и замерла.

— Ложитесь, — наставительно порекомендовал дракон.

Сам при этом явно продолжал стоять.

Делать было особо нечего, я легла.

— Под одеяло, — последовал очередной приказ. — Мужчина здесь я, соответственно, мне и предстоит спать поверх одеяла.

— Вы же замерзнете, — не удержавшись, прошептала я.

— Сомневаюсь, — отозвался Владыка. — Под одеяло!

Неловкими, дерганными движениями забралась под покрывало, повернулась спиной к дракону и затихла, боясь пошевелиться. Свет померк, беззвучно прогнулась кровать под телом могучего дракона, затем пространство спальни наполнило его спокойное мерное дыхание.

И тут внезапно я поняла, что лежу в одной постели с мужчиной.

Впервые в жизни.

От этих мыслей на душе стало как-то странно, а к чувству грусти добавился оттенок горечи… Вспомнился Тихомир, магистр Сарантус… лорды и леди из университета… дом и бабушка… Сама не заметила, как с ресниц сорвались первые капли.

— Вот только давайте без слез! — раздалось раздраженное в темноте.

Я постаралась. Правда постаралась. Просто было как-то… горько.

Заснуть я не могла долго, в отличие от Владыки, чье спокойное дыхание было явным признаком глубокого сна.

Потом начало светать…

А потом я каким-то совершенно невероятным образом провалилась в сон.

Мне снился удивительный сон — я летела. Раскинув руки, летела над университетом, замирая от восторга и ощущая невероятное умиротворение. И мне было так тепло, спокойно и уютно, словно меня обнимало солнце и я грелась в его лучах. И мои волосы шевелило дыханием ветра, и на губах играла улыбка, и я чувствовала себя так, как, наверное, только в далеком детстве.

— Так, — раздался где-то совсем рядом напряженный голос, — а вот это никуда не годится.