Терри Пратчетт - Изумительный Морис и его ученые грызуны

Гуталин протолкался к капкану. С собой он привел Питательную. Он считал, крысе из капканного взвода стоит как можно раньше узнать, какова цена ошибки.

– Ясно, – обронил он, глядя на капкан. И печально покачал головой. – А что я всем говорил?

– Не соваться в туннели, которые еще не размечены, сэр, – отозвался Томат. – Но Фреш, он… вечно он во время объяснений ушами хлопал. И так и рвался вперед, сэр.

Гуталин осмотрел капкан, стараясь сохранять на морде выражение деловитой уверенности. Получалось, впрочем, плоховато. Таких капканов ему еще не попадалось. Пренеприятная штуковина, не столько разрубает, сколько расплющивает. И установили его там, где крыса, спешащая к воде, непременно его заденет.

– Ну что ж, больше ему хлопать ушами не придется, – отозвался Гуталин. – Морда больно знакомая. Ну, то есть не считая выпученных глаз и вываленного языка.

– Эгм, вы только сегодня утром говорили с Фрешем на перекличке, сэр, – напомнила какая-то крыса. – Сказали, что талант гадить он впитал с молоком матери, так что пусть идет и гадит, сэр.

Гуталин бесстрастно дослушал до конца. И объявил:

– Нам пора. Тут повсюду капкан на капкане. Мы расчистим путь и к вам вернемся. И никто чтобы дальше этого туннеля и носа не совал, ясно? А теперь все дружно: «Так точно, Гуталин!»

– Так точно, Гуталин! – громыхнул хор.

– И пусть кто-нибудь постоит на страже, – велел Гуталин. – Там дальше могут быть еще капканы.

– А с Фрешем что делать, сэр? – уточнил Томат.

– Зеленую студенистую часть не жрите, – напомнил Гуталин и умчался прочь.

«Капканы! – думал он. – Их слишком много. И слишком много яду. Даже опытные бойцы взвода и те уже разнервничались». Ему не нравилось сталкиваться с неизведанным. Ты выясняешь, что такое это неизведанное, только когда оно тебя убивает.

Крысы рассыпались под городом – и город оказался не похож на все прочие. Здесь – одна сплошная ловушка для крыс. И – ни одного живого киикика . Ни единого. Это ненормально. Крысы живут везде. Где есть человеки, там и крысы.

А в придачу ко всему молодые крысы тратят слишком много времени на размышления о… о всяком-разном. О том, чего нельзя ни увидеть, ни унюхать. О всяких призрачных штуках. Гуталин покачал головой. В туннелях таким мыслям не место. Жизнь – реальна, жизнь – практична, и жизни можно лишиться очень быстро , если утратишь бдительность…

Труся вслед за Гуталином по водосточной трубе, Питательная оглядывалась по сторонам и нюхала воздух.

– Так держать, – похвалил Гуталин. – Осторожность никогда не помешает. Нельзя бежать сломя голову. Бывает, что крысе впереди тебя просто повезло и она не задела спусковое устройство.

– Так точно, сэр.

– Но слишком беспокоиться тоже не нужно.

– Он выглядел ужасно… ужасно плоским, сэр.

– Дурни всегда бегут сломя голову, Питательная. По сторонам не смотрят.

Гуталин чувствовал, как вокруг него нарастает страх. Это его тревожило. Если Изменившиеся запаникуют, они запаникуют по-крысьи. А туннели этого города – не лучшее место для охваченной ужасом крысы. Но если одна крыса нарушит строй и кинется бежать со всех ног, большинство последует за ней. В туннелях правит запах. Когда все в порядке, всем хорошо. Но когда приходит страх, он растекается по крысиным ходам точно паводковые воды. Паника в крысином мире – все равно что заразная болезнь.

Они нагнали капканный взвод, но и там настроение царило подавленное. На сей раз обнаружился новый яд.

– Беспокоиться не о чем, – заверил Гуталин, изнывая от беспокойства. – Нам и раньше попадались новые яды, верно?

– Уже давным-давно не попадались, – возразила одна из крыс. – Помните ту отраву в Скроте? С блестящими синими вкраплениями? На него наступишь – и жжет? Оглянуться не успеешь, как уже и вляпался!

– И здесь такой же?

– Идите сами поглядите.

В одном из туннелей на боку лежала крыса, судорожно поджав лапки, точно стиснутые кулачки. И жалобно постанывала.

Гуталину хватило одного взгляда, чтобы понять: для этой крысы все кончено. Это только вопрос времени. Там, в Скроте, это был вопрос времени долгого и мучительного.

– Я могу прокусить ей затылок, – предложила одна из крыс. – Тогда она умрет быстро.

– Очень великодушно с твоей стороны предложить помощь, но эта дрянь всасывается в кровь, – объяснил Гуталин. – Найдите капкан с челюстями, еще не обезвреженный. Только поосторожнее.

– Вы хотите положить крысу в капкан , сэр? – не поверила своим ушам Питательная.

– Да! Лучше умереть быстро, чем медленно!

– И все равно это как-то… – запротестовала было крыса, предлагавшая прокусить бедняге затылок.

Гуталин ощетинился. Он встал на дыбы, оскалил зубы.

– Делай что велено, или я сам тебя укушу! – взревел он.

Крыса отпрянула и вжалась в землю.

– Хорошо, Гуталин, как скажешь…

– И предупредите все остальные взводы! – взревел Гуталин. – Это не просто ловля крыс, это война ! Все осторожно отступаем на исходные позиции! Никому ничего не трогать! Мы идем в… Да ? Ну, что на этот раз?

К Гуталину подползла мелкая крыска. Охотник за капканами стремительно развернулся, и крыска торопливо припала к земле и едва ли не на спину перекатилась, показывая, какая она маленькая и безобидная.

– Простите, сэр… – пролепетала она.

– Да?

– Мы нашли живую…

– Эй? Эй, это я . Сейчас я постучу условным стуком. – Послышались три удара в дверь, а затем вновь раздался голос Злокознии: – Эй, вы там, вы слышали условный стук?

– Может, если мы затаимся и промолчим, она уйдет, – предположил Кийт, уютно угнездившийся в соломе.

– Не думаю, – вздохнул Морис. И громко ответил: – Мы тут, наверху!

– А теперь ты должен постучать условным стуком! – прокричала Злокозния.

– О, прбллттрррп , – пробормотал про себя Морис. По счастью, никому из людей не ведомо, какое это страшное ругательство на кошачьем языке. – Слушай, это я. О’кей? Кот? Говорящий? И как же ты меня узнаешь? Может, мне алую гвоздику нацепить?

– Мне кажется, ты неправильный говорящий кот, – пропыхтела Злокозния, карабкаясь по лестнице. Она и сегодня была вся в черном, а волосы спрятала под черной косынкой. С плеча ее свешивался огромный мешок.

– А как ты догадалась? – съязвил Морис.

– Ну, в смысле ты ж не в сапогах и ни меча, ни широкополой шляпы с пером у тебя тоже нет, – объяснила девочка, забираясь на сеновал.