Терри Пратчетт - Изумительный Морис и его ученые грызуны

Морис уставился на нее во все глаза.

– Сапоги? – выговорил он наконец. – На этих лапах?

– О, у меня в книжке такая картинка была, – невозмутимо объяснила Злокозния. – Глупая книжонка, для малышни. Там было полным-полно зверюшек, одетых как люди.

Морису пришло в голову – причем не в первый раз! – что если дать деру прямо сейчас, то и пяти минут не пройдет, как он уже выберется из этого города и поплывет по реке на какой-нибудь барже…

Когда-то – в ту пору он был еще совсем котенком – его взяла к себе одна маленькая девочка, нарядила в кукольное платьице и усадила за столик вместе с двумя куклами и тремя четвертями плюшевого медвежонка. Морису удалось сбежать через открытое окно, но из платьица он выдирался чуть не до ночи. А ведь этой девчонкой вполне могла быть Злокозния! Она полагает, что звери – это те же люди, просто с ними надо построже.

– Я не ношу одежды, – отрезал Морис. Фраза, конечно, не ахти, но уж всяко лучше, чем «по-моему, ты дура набитая».

– А стоило бы, – отозвалась Злокозния – Уже почти стемнело. Пошли! Мы прошмыгнем бесшумно, как кошки!

– Ладно, уговорила, – откликнулся Морис. – Думаю, уж с этим-то я справлюсь.

Несколько минут спустя он пришел к выводу, что ни одна кошка отродясь не шмыгала так, как Злокозния. Девчонка явно считала, что нет смысла выглядеть неприметно, если никто не видит , насколько ты неприметный. Даже прохожие останавливались и засматривались на Злокознию – как она кралась вдоль стен или перебегала от двери к двери. Морис с Кийтом неспешно шли следом за ней. На них никто вообще не обращал внимания.

Наконец Злокозния свернула в узкий проулок и остановилась у черного здания с дверью под громадной деревянной вывеской. На вывеске были изображены крысы – что-то вроде огромной звезды из крыс, связанных друг с другом хвостами.

– Это знак древней Гильдии Крысоловов, – прошептала Злокозния, скидывая с плеча мешок.

– Знаю, – кивнул Кийт. – Жуткое зрелище.

– Однако ж орнамент небезынтересный, – возразила Злокозния.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде на дверь под вывеской, – это здоровенный висячий замок. Странно, подумал Морис. Если от крыс ноги лопаются, тогда зачем бы крысоловам запирать свою мастерскую на здоровенный замок?

– К счастью, я подготовлена к любым непредвиденным обстоятельствам, – промолвила Злокозния, запуская руку в мешок. Внутри что-то загромыхало – точно поворошили груду бутылок и железяк.

– Что у тебя там? – полюбопытствовал Морис. – Похоже, целый склад?

– Крюк-захват и веревочная лестница очень много места занимают, – объяснила Злокозния, продолжая шарить в мешке. – И еще большая аптечка, и малая аптечка, и нож, и еще один нож, и швейный набор, и зеркальце, чтобы подавать сигналы, и… вот это…

Девочка вытащила небольшой сверточек из черной ткани. Она развернула ткань – и в глаза Морису блеснул металл.

– А, – кивнул кот. – Отмычки, да? Видал я взломщиков за работой…

– Шпильки для волос, – объявила Злокозния, выбирая подходящую. – В книгах шпильки всегда срабатывают. Ты просто засовываешь одну такую в замочную скважину и проворачиваешь. Я несколько штук заранее согнула.

И снова по спине Мориса пробежал холодок. Шпильки срабатывают в историях , думал он. Ох ты ж, ешкин кот…

– А с какой стати ты так хорошо разбираешься во взломе замков? – полюбопытствовал он.

– Я же говорила, меня в наказание вы-пирают из моей комнаты, – объяснила Злокозния, проворачивая шпильку.

Морису случалось наблюдать за работой грабителей. Те, кто вламываются ночами в чужие дома, ненавидят собак, а вот против котов ничего не имеют. Ведь коты не пытаются перегрызть им горло. И, как хорошо знал Морис, воры обычно приносят с собой сложные маленькие инструментики, которыми и пользуются с превеликой осторожностью и аккуратностью. Воры не прибегают к дурацк…

Щелк!

– Отлично, – произнесла Злокозния, очень довольная собою. Замок открылся.

– Да повезло просто, – буркнул Морис. И оглянулся на Кийта. – Ты ведь согласен со мной, что это чистой воды везение, да, малыш?

– Мне-то откуда знать? – откликнулся Кийт. – Я в жизни не видел, как это делается.

– А я знала, что шпилька сработает, – заявила Злокозния. – Она же сработала в волшебной сказке «Седьмая жена Зеленой Бороды»: так пленница выбралась из Комнаты Ужаса и воткнула злодею в глаз замороженную селедку.

– Это была волшебная сказка? – удивился Кийт.

– Ага, – гордо подтвердила Злокозния. – Из «Гримуарных сказок сестер Грымм».

– Какое-то у вас волшебство неправильное, – покачал головой Морис.

Злокозния толкнула дверь.

– Ох, нет, – простонала она. – Я такого не ожидала…

Где-то внизу, под лапами Мориса, примерно в одной улице оттуда, одна-единственная живая местная крыса, которую нашли Измененные, припала к земле перед Фасолью Опасно-для-Жизни. Взвод отозвали назад. День явно не задался.

Капканы, которые не убивают, размышлял Гуталин. Иногда попадаются и такие. Иногда человеки хотят поймать крыс живьем.

Гуталин не доверял человекам, которые ловят крыс живьем. Честные капканы, которые убивают сразу… они, конечно, штуки скверные, но обычно их удается избежать, и в них по крайней мере ощущается нечто чистое . А живоловки – все равно что яд. Они жульничают .

Фасоль Опасно-для-Жизни рассматривал новенькую. Странно, но крыс, который умел думать самые что ни на есть некрысиные мысли, лучше всех прочих находил общий язык с киикиками , вот только «находить общий язык» – не совсем то выражение. Никто не обладал таким чутьем, как Фасоль Опасно-для-Жизни, – даже Гуляш не смог бы с ним потягаться.

Никаких неудобств новенькая никому не доставляла. Во-первых, ее окружали крысы крупные, откормленные и мускулистые, так что она всем своим телом изо всех сил почтительно твердила: «сэр». Измененные принесли ей немного еды; новенькая ее не столько ела, сколько жадно заглатывала.

– Она сидела в коробке, – сообщил Гуталин, рисуя что-то палкой на полу. – Тут таких очень много.

– Я однажды в такую попался, – вспомнил Гуляш. – Пришла человеческая самка – и вытряхнула меня за забор. Я вообще не понял, что это было.

– Думаю, некоторые человеки поступают так по доброте душевной, – объяснила Персики. – Они выдворяют крысу из дома, не убивая ее.

– Ну, самка с того нимало не выиграла, – ухмыльнулся Гуляш, очень собою довольный. – Я той же ночью вернулся и нагадил на сыр.

– Я не думаю, что здесь кто-то пытается проявить доброту, – возразил Гуталин. – В живоловке была еще одна крыса. Ну, по крайней мере, некоторая ее часть, – уточнил он. – Думаю, эта ее ела, чтобы выжить.

– Очень разумно, – одобрил Гуляш.