Терри Пратчетт - Изумительный Морис и его ученые грызуны

– Мы еще кое-что нашли, – сообщил Гуталин, продолжая вычерчивать в грязи какие-то бороздки. – Вы это видите, сэр?

На полу обозначились какие-то линии и загогулины.

– Хрумпф, понятное дело, я их вижу, но я вовсе не обязан знать, что они такое, – буркнул Гуляш. И потер нос. – Мне вот этого всегда хватало.

Гуталин терпеливо вздохнул.

– Тогда почуйте , сэр, что это… это изображение всех осмотренных нами сегодня туннелей. Это… вроде как образ, который у меня в голове. Мы исследовали большую часть города. Там много… – он покосился на Персики, – много добрых ловушек, в основном пустых. И повсюду отрава. По большей части старая, давно там валяется. Очень много пустых живоловок. Очень много капканов-убийц, все еще заряженных. И никаких живых крыс. Вообще ни одной, кроме нашей… новой подружки. И мы знаем: здесь творится нечто очень странное. Я пообнюхался малость поблизости от того места, где ее нашел, и почуял крыс. Множество крыс. В смысле, огромное множество.

– Живых? – уточнил Фасоль Опасно-для-Жизни.

– Да.

– И все в одном месте?

– Судя по запаху, да, – кивнул Гуталин. – Думаю, нужно выслать один из взводов на разведку.

Фасоль Опасно-для-Жизни подошел поближе к новенькой и снова ее обнюхал. Крыска обнюхала его. Они соприкоснулись лапками. Измененные потрясенно наблюдали за происходящим. Фасоль обращался с киикикой как с равной .

– Много всего, очень много, – пробормотал он. – Много крыс… и человеков… и страх… много страха… много крыс, тесно… еда… крыса… вы говорите, она ела крысу?

– Так уж устроен мир: крысы жрут друг друга, – подтвердил Гуляш. – Так всегда было и будет.

Фасоль Опасно-для-Жизни наморщил нос.

– Там еще что-то. Что-то… непонятное. Странное… Она здорово напугана.

– Она ж побывала в ловушке, – встряла Персики. – А потом повстречала нас.

– Нет, это что-то гораздо… гораздо хуже, – объяснял Фасоль. – Она… она боится нас, потому что мы чужие ей крысы, но от нее пахнет облегчением, потому что мы не то… не то, к чему она привыкла…

– Человеки! – сплюнул Гуталин.

– Нет… не… думаю…

– Другие крысы?

– Да… и нет… я… не… сложно сказать…

– Собаки? Кошки?

– Нет. – Фасоль Опасно-для-Жизни отступил на шаг. – Что-то новое.

– А что нам с ней делать? – спросила Персики.

– Отпустим ее, надо полагать.

– Ни в коем случае! – возразил Гуталин. – Мы обезвредили все капканы, какие нашли, но тут повсюду отрава. Я бы и мышь не отпустил одну в здешние туннели. Эта крыса не пыталась на нас напасть, в конце-то концов.

– И что? – не понял Гуляш. – Что нам до еще одной мертвой киикики ?

– Я понимаю Гуталина, – поддержала Персики. – Мы не может вот так просто отправить ее на верную смерть.

Большие-Скидки шагнула вперед, обняла молодую крыску лапой и покровительственно привлекла к себе. И свирепо зыркнула на Гуляша. Да, она могла порою куснуть его в момент раздражения, но спорить с ним не спорила. Для этого она была слишком стара. Но всем своим видом она словно говорила: все мужики тупицы, ты, тупой старый крыс.

Гуляш был в замешательстве.

– Но мы же убивали киикиков , – удрученно напомнил он. – Зачем нам таскать за собою эту?

– Мы не можем послать ее на верную смерть, – снова объяснила Персики, оглядываясь на Фасоль. Его розовые глазки отрешенно-мечтательно смотрели в никуда.

– То есть вы хотите, чтобы она бегала за нами по пятам, жрала нашу еду и путалась под ногами? – не поверил Гуляш. – Она же не умеет ни говорить, ни думать!..

– Еще совсем недавно мы тоже не умели! – огрызнулась Персики. – Мы все были такие, как она!

– Но теперь мы научились думать, крысявка! – ощетинился Гуляш.

– Да, – тихо подтвердил Фасоль. – Теперь мы научились думать. Мы научились думать о том, что мы делаем. И мы способны пожалеть ни в чем не повинное существо, которое не желает нам зла. Вот поэтому она может остаться.

Гуляш резко обернулся. Фасоль Опасно-для-Жизни по-прежнему разглядывал новенькую. Гуляш непроизвольно поднялся на дыбы, изготовясь к бою. Но Фасоль ничего не замечал.

Персики встревоженно следила за старым крысом. Ему бросил вызов хилый заморыш, который в драке и минуты не продержится. А Фасоль Опасно-для-Жизни даже не сознавал, что ведет себя вызывающе.

Он в таких категориях не мыслит, напомнила себе Персики.

Прочие крысы тоже неотрывно наблюдали за Гуляшом. Ведь они-то все еще мыслили на старый лад и теперь с нетерпением ждали реакции вожака.

Но даже Гуляш смутно понимал, что напасть на белого крыса совершенно немыслимо. Все равно что отрезать собственный хвост. И он заставил себя расслабиться.

– Это же просто крыса, – пробормотал он.

– Но ты-то, милый Гуляш, не таков, – напомнил Фасоль. – Не пойти ли тебе с отрядом Гуталина, чтобы помочь выяснить, откуда она взялась? Это ведь наверняка опасно.

Гуляш снова ощетинился.

– Я не боюсь опасностей! – проревел он.

– Конечно, нет. Вот поэтому пойти следует тебе. Она -то насмерть напугана, – объяснил Фасоль.

– Я никогда и ничего не пугался! – заорал Гуляш.

Вот теперь Фасоль обернулся к нему. В розовых глазках отражалось свечное пламя. Гуляш был не из тех крыс, которые тратят время на пустые размышления о том, чего не увидишь, не унюхаешь и не куснешь, но…

Он вскинул голову. В свечном свете по стене плясали огромные крысиные тени. Гуляш слыхал, как молодые крысы рассуждают про тени и сны и что случается с твоей тенью после смерти. Вся эта ерунда старика не тревожила. Тени-то не кусаются. Теней бояться нечего. Но прямо сейчас в голове вожака прозвучал его же собственный голос: «Я боюсь того, что видят эти глаза». Он сердито зыркнул на Гуталина, который по-прежнему вычерчивал что-то в грязи одной из своих палочек.

– Я пойду; скажу больше, я поведу отряд, – заявил он. – Я тут самый старший!

– Да на здоровье, – кивнул Гуталин. – В любом случае впереди пойдет мистер Тиктак.

– А мне казалось, он разлетелся вдребезги еще на той неделе, – напомнила Персики.

– У нас еще два оставалось, – отозвался Гуталин. – А потом опять придется зоомагазин грабить.

– Вожак тут я, – не унимался Гуляш. – И это я буду говорить тебе, что делать, Гуталин.

– Как скажете, сэр, как скажете, – согласился Гуталин, продолжая рисовать в грязи. – Вы ведь знаете, как обезвреживать все эти капканы, верно?

– Нет, но я могу приказать тебе ими заняться!

– Хорошо, хорошо, – отозвался Гуталин, добавляя к своему рисунку пометку-другую и на вожака не глядя. – И вы мне, конечно же, подскажете, какие рычаги лучше не трогать, а какие детали расклинить, так?

– Я не обязан разбираться в капканах, – буркнул Гуляш.

– Да, но я – обязан, – по-прежнему невозмутимо заявил Гуталин. – И я говорю вам, что в некоторых новых капканах я и сам не все понимаю, и, пока я всего не пойму, я со всем моим почтением предлагаю предоставить это дело мне.