Эмили Мартин - Огонь из пепла

Пару минут спустя мы услышали голоса. Они становились громче… и злее.

— Блокада, — буркнул Рыбьеглаз. — Посторонитесь, — громко сказал он кому-то в воде. — Пропустите человека.

— Эй, ты! — раздался голос. — Останови лодку, ради Седьмого короля.

Лодка замерла.

— Зачем, мистер?

— Все лодки на этой реке нужно обыскать по приказу короля…

— В Сиприяне нет короля! — прокричал другой голос. Нескольких злых воплей поддержало его.

— Молчать! — рявкнул алькоранец. — Читца, уведи его, — наша лодка чуть покачнулась. — Итак, что у нас здесь?

— Мой хлеб с маслом, ваше каньоство.

— Шкуры бобра.

— Да, сэр. Интересно? Десять серебряников за шкурку, там еще и сталь.

— Что под ними?

— Это ткань, чтобы защищать их от дождя.

Голоса рычали неподалеку, проклятия и чьи-то приказы. Я слышала, как лодки задевают друг друга в воде.

— Подвинь его, — сказал алькоранец. — И быстрее.

Мы задержали дыхание. Это конец. Нас заберут в Алькоро. Они используют нас с Мэй, чтобы погубить наши страны. Кто знает, что сделают с Ро…

— Ты только послушай, Мирабель. «Подвинь ткань». Так он сказал, — Рыбьеглаз повысил голос в шуме. — Прошу прощения, мистер, но я уже четыре дня только это и делаю каждый раз, сталкиваясь с вашими на реке. Я уже на день опаздываю в Беллемеру.

— Я настаиваю…

— Настаивает от. Мирабель, и что делать честному человеку, который не может доставить два десятка шкур без обыска через каждую четверть мили? «Тащи нам шкуры, скоро зима, и эти ребята из каньонов любят шапки из меха. Не опоздай!». Но по пути они останавливают меня на каждом шагу. Чем они только думают? Ткань я ему сдвинуть должен!

— Сэр, — голос алькоранца был высоким. — Я предупреждаю…

— Он предупреждает, Мирабель! — лодка покачнулась, я услышала недовольное шипение опоссума. — Он хотя бы подумал, как живут эти ребята в каньоне?

— К черту Седьмого короля! — прокричал голос. Разбилось стекло.

— Лейтенант! — позвал отчаянный голос.

— Они живут на изгибах, это да, — продолжал Рыбьеглаз под звуки борьбы. — И они должны заболевать там из-за ветра, падать тут и там среди каньонов.

— Сэр… — предупредил алькоранец на нашей лодке.

— Лейтенант!

Но Рыбьеглаз не замедлялся.

— Как они удерживают лодки, кукурузу и призмы, когда просто лежат среди изгибов каньонов, Мирабель?

— Ох! — лодка покачнулась, словно кто-то сошел с нее. — Выводишь. Скорее, плыви. Ты тратишь мое время. Эй! Пропустите его!

Мы поплыли среди звуков кулачного боя. Люди кричали, кто-то ругался, раздался громкий всплеск. Приказы алькоранцев заглушали вопли. Мы плыли дальше по реке, звуки утихали, и вскоре мы их не слышали. Прошла пара долгих секунд, слышно было только тихий плеск воды. Мы не двигались под тканью.

А потом Рыбьеглаз рассмеялся.

— Трачу я его время, Мирабель.

Я выдохнула и подавила внезапное желание рассмеяться. Я поняла, что сжимала руки Ро и Мэй. Мэй сжимала мою ладонь в ответ.

А Ро — нет.

Следующие дни проходили схоже, один за другим, каждая встреча с постом была напряженной. Больше не было безопасных домов, открытых дверей, но Рыбьеглаз вел нас с ловкостью водной змеи. Я недооценила его знания, и алькоранцы тоже недооценивали его. Если его останавливали, он отвечал в своей манере, коверкал слова, лишал их значения, и они с отвращением пропускали его. Он вел нас под носом Селено, скрывал под товарами, которые получал у речного народа за кивок. Неводы, мешки риса, хитро наваленный хворост… мы провели один из вечеров под хитро продуманными ящиками с поддельным дном. Мы были в дюймах от раскрытия, когда алькоранцы открыли крышки, мы задержали дыхание от горы рыбы, и на нас капала вода из щелей.

Между первыми двумя встречами Ро сел на палубе и вытащил сложенный пергамент, который Лиль вытаскивал из-за пояса, умирая. Он разгладил его на колене. Он прочитал раз, другой. Он молчал пару минут, и я с трудом сдерживала в себе вопросы. А потом, не глядя на меня, он передал мне письмо. Мэй прочитала за моим плечом.

« Тео…

Я хотел отдать его тебе позже, когда мы доберемся до Сьеры, но, похоже, я этого уже не смогу. Прости, что остальная часть пути достается тебе одному, но у повозки за Мрачным лугом я тебе больше не потребуюсь.

Я отправляюсь в Алькоро. В Каллаисе есть инженер, коллега моего старого учителя, и она предложила мне место в своей лаборатории. Это было не быстро и не просто, мы переписывались почти два года. Она не сразу захотела взять чужака, просила образцы моей работы. Я согласился собрать исследования по своим приборам и встретиться с ее коллегами в Беллемере через пару дней после Первого огня, чтобы отдать им свою работу.

Задание про королев прибыло поздно, и я смог договориться о встрече с алькоранцами в Мрачном луге, а не Беллемере, чтобы не портить наш путь. Я думал, что никто не свяжет мое имя с пропажей Джеммы, и я хотел закончить с передачей до того, как исполню долг перед Ассамблеей, добравшись до Сьеры (до мира между нашими странами).

После ручья Темпер я уже так сделать не мог. Как только алькоранцы связали нашу фамилию и связали с королевой Моной, они точно задумались, был ли я связан с похищением их королевы, так что оба плана были испорчены. Если ты читаешь это, они приняли мою работу, и я отправился с ними в Каллаис, пока они не услышали о ручье Темпер. Я лишь надеюсь, что из-за моего присутствия в Мрачном луге через день после ручья Темпер даст им шанс поверить, что там были другие Робидью.

Ты, наверное, злишься. Не то, чтобы я переживал. Я устал быть инструментом. Я устал от людей, что хотят от меня лишь одного. Я не хотел создавать оружие. Я хотел улучшить производство стали, а потом мне пришлось покинуть Беллемеру, а потом поступил приказ Ассамблеи. Я не буду расписывать, как все еще верен Сиприяну, ты все равно не поверишь. Но это так. Я просто пытаюсь делать то, что должен, ради чего мама столько отдала. Это был мой единственный шанс после смерти Элои, и я его использую.

Я прошу, чтобы ты убедил Ассамблею, что я не буду делать оружие для Алькоро. Я буду работать в улучшении производства стали, чтобы работа сталевара стала безопаснее. Думаю, моя работа будет открыто делиться между нашими странами, а не станет использоваться стороной конфликта.

Желаю удачи в жизни.

Лиль».

Дата была вчерашней, когда мы были в Мрачном луге. Он, наверное, написал послание, пока я спала, хотел оставить его в лодке для Ро. Я прочитала письмо во второй раз и отдала его Рыбьеглазу. Он опустил шест на палубу и прочел его.

Пока он читал, я смотрела в пространство и обдумывала слова Лиля. События и комментарии вспыхивали одни за другим, то, что я проигнорировала или поняла не так. Он спешил закончить работу. Злился из-за того, что пару дней мы проведем в Темпере. Он не хотел, чтобы мы пропускали Мрачный луг.