Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 2 [Компиляция, сетевое издание]

Вскоре хаос рассеялся, и перед ними возник… Рай.

Теперь Пэрри догадался, что эта душа и не могла ориентироваться ни на что, кроме Рая. Ее личное желание не имело никакого значения – все дело было в соотношении добра и зла. Если ему нужен проводник в Ад, предстояло подыскать душу грешника.

Но где ее искать – в Раю? Впрочем, там тоже могли оказаться заблудившиеся души… Захотят ли они добровольно покинуть Рай?

Тяжело вздохнув, Пэрри решил попробовать найти дорогу самостоятельно.

Аккуратно сложив душу, он снова сунул ее в карман. Затем закрыл глаза и стремглав бросился в хаос.

Однако он снова заблудился. Ни о каком направлении или скорости, которые существовали только в организованных пределах, в хаосе не было и речи.

Вероятно, путь в Ад смогла бы отыскать его собственная грешная душа! Предоставив свое тело самому себе, Пэрри попытался представить, будто только что освободился от него.

Спустя какое-то время – еще одно бесполезное понятие в хаосе – он понял, что у него ничего не получилось. Что бы он ни делал, Пэрри неизменно оставался в плену пустоты. Оставалось одно – выпустить из кармана душу и последовать за нею в Рай. Этого ужасно не хотелось…

Тогда Пэрри обратился к поначалу показавшейся ему глупой затее и позвал на помощь.

«Эй, кто-нибудь, отзовитесь! – мысленно произнес он как можно громче, хотя ни громкости, ни мыслей в хаосе тоже не существовало. – Помогите!»

Прислушавшись, Пэрри уловил какой-то отклик. Кому он принадлежал, в ту минуту не имело для него никакого значения.

Устремившись на звук, Пэрри увидел благообразного старца, белобородого и одетого в нечто похожее на рясу. Заметив Пэрри, старец с достоинством поклонился.

– Вы отважились шагнуть в запретную область, путник. – Языка старца Пэрри не знал, однако, как и в Аду, смог понять его речь.

– Так уж получилось, – уклончиво ответил он. – Спасибо, что спасли меня.

– Спасать заблудшие души, если они этого желают – моя обязанность. Хотя мне давно уже не приходилось встречать таких, как вы. – Старик взмахнул рукой, и они перенеслись в какое-то помещение. – Располагайтесь поудобнее, тогда и побеседуем.

– Сможете ли вы вывести меня отсюда? – спросил Пэрри, усаживаясь на древний, но еще крепкий стул.

– Вывести? Едва ли. И все же не бойтесь – я с радостью покажу вам дорогу. Я пользуюсь Ллано – очевидно, это единственная сила, способная преодолевать хаос.

Снова Ллано!

– Я был бы вам очень признателен! Но не могли бы вы назвать себя? Я…

– Тут Пэрри подумал о том, что его собеседник вряд ли обрадуется, когда узнает, кого он спас…

– Я Яхве. – Старик не произнес свое имя, а скорее передал собеседнику мысленный образ.

У Пэрри не оставалось выбора – не мог же он обмануть спасителя!

– Я Сатана, воплощение Зла.

– А, христианский вариант! – заметил Яхве, протягивая руку для рукопожатия. – Рад наконец-то с вами познакомиться.

Пэрри опешил:

– Вы уверены, что хотите… Но ведь вы…

– Иудейское божество. Ну же. Сатана, надеюсь, вы не боитесь меня?

Пэрри пожал ему руку.

– Я просто подумал… знаете ли… дело в том, что я как бы противостою христианскому Богу. Я совсем не ожидал… разумеется, мне следовало бы знать…

– Не смущайтесь! У меня нет такого числа последователей, как у каждого из вас, и уж тем более как у Аллаха или любого из великих восточных божеств. Поклоняющиеся мне часто страдают от преследований.

– Но вы… вы старше любого из…

– То, что я представляю, – возможно. Сам я насчитываю лишь примерно три тысячи лет. Я был божеством гор, которое, несмотря на существование других богов, приняло одно кочующее племя. Когда я начинал, казалось невозможным одержать победу над Ваалом, моим главным соперником в тех землях. Он то и дело крал у меня людей и… Впрочем, это долгая история и вряд ли покажется вам интересной.

– Но вы… вы такой древний! Ведь и христиане, и сарацины происходят от…

Яхве протестующе замахал рукой.

– Ну, это уж преувеличение! Пророк Иисус действительно был моим, но затем его последователей отвлекли, и образовалась новая ветвь. Согласен, сначала я не принял это всерьез – как и никто из нас. Отколовшиеся религии то и дело возникают, но лишь немногим удается просуществовать более пары десятков лет.

Пэрри был ошеломлен.

– Так, значит, как вы говорите, существует много различных ветвей? И старые божества все еще живы?

Яхве улыбнулся:

– Любой бог или дьявол, в которого верят смертные, существует. Чем большее количество людей и чем крепче в него верят, тем он сильнее. Именно потому, что очень многие, несмотря на свои попытки опровергнуть это, верят в вас, ваше царство так крепко.

– Я… я никогда об этом не задумывался! Я считал…

– Что существует лишь христианская версия Добра и Зла? – с улыбкой спросил Яхве.

– Что-то вроде этого, – робко согласился Пэрри. – Или что все заключено в общие рамки. Вы упомянули Ваала; мне казалось, что он стал Вельзевулом, Повелителем Мух в Аду…

– Все верно, боги одного поколения часто превращались для следующего в демонов.

Пэрри по-прежнему испытывал неловкость.

– Так почему же вы, зная все это, предложили помощь такому, как я? Наверняка вы с радостью уничтожили бы все, что со мною связано!

– Мы можем быть противниками, но ни в коем случае не врагами, – объяснил Яхве. – Как вам известно, все мы стараемся извлечь из хаоса порядок.

Пэрри грустно улыбнулся:

– Я как раз подумал о том, в какую неудобную ситуацию может завлечь хаос. Но вы правы, я сам пришел к выводу, что бессмысленно постоянно враждовать с Богом; лучше объединиться ради общей цели.

– Поэтому вы и отправились к нему с дружеским визитом, – подхватил Яхве. – И ничего не добились.

– Именно, – подтвердил Пэрри. – Он всецело поглощен самолюбованием и ничего, кроме себя, просто не замечает. Очевидно, он совершенно не обращает внимания ни на царство смертных, ни на сам Рай.

Яхве согласно кивнул:

– Боюсь, что во времена своего расцвета я был не лучше. Первейшей заповедью для моих людей была «Не возведи себе кумира, кроме меня». Когда они стали поклоняться золотому тельцу, я пришел в ярость не потому, что они вернулись к идолопоклонству, а потому что проявили неуважение ко мне. Я отплатил им, накликав всевозможные несчастья. Но спустя века понял, что гнев и наказание – не лучший способ удержать людей, разве что для самых темных из них. Тогда, несколько сбавив спесь, я стал для них гораздо лучшим божеством, хотя должен признаться, что это уже не привлекло ко мне столько смертных, как в былые времена. К несчастью, юный христианский бог принял меня за образец и повторил многие серьезнейшие промахи времен моей славы. Его невероятный успех позволил ему пристраститься к тем же порокам. Поистине смирение способно пойти нам на пользу, лишний раз напоминая, что не мы правим миром. Ах уж эта неограниченная гордыня!..