Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 2 [Компиляция, сетевое издание]

— Тайны, — согласилась она. – Ты была права. Чтобы с ним слиться, мне нужно научиться контролировать тайны. Выявить те, что он пытается спрятать, и спрятать то, что он хочет открыть.

— И что это за тайны? – спросила взволнованная Молли.

Верена печально улыбнулась.

— Я не знаю. Это же тайны.

Молли засмеялась.

— Значит, он тебя дразнит?

— Не намеренно. Я просто пока не понимаю его природу достаточно хорошо, чтобы с ним слиться.

— Думаю, нам следует отправиться домой и поразмыслить над этим.

— Это будет лучше всего.

Они вернулись в пещеру. На сей раз за время ее отсутствия здесь не прошли десятилетия; Верена посмотрела на прошлое и вернулась в настоящее, которое так и осталось настоящим. Это ее обнадежило.

Она вновь занималась любовью с Ворли и разговаривала с Ваньей.

— Тайны? – переспросила вампиресса. – Это имеет смысл. Наше существование должно всегда сохраняться в секрете.

— Но я так и не поняла, что за секреты должна раскрыть или спрятать.

— Ну, давай попробуем разобраться. Какой самый значительный секрет может быть у девочки?

— Преступление?

— Люди воруют еду все время, не испытывая при этом стыда. Но они скрывают все, что касается сексуальной активности. Мы, вампиры, не стесняемся этого, но мы другие. Настоящие люди терпеть не могут, когда их выводят на чистую воду в области секса.

— Люди не любят открывать и все, что касается справления естественных нужд, — сказала Верена. – Но каждый знает, что без них не обойтись.

— Да, это конфуз, в прямом смысле слова. Ты сидишь на горшке, не желая, чтобы за твоими усилиями кто-нибудь наблюдал. Но не делать этого вообще ты не можешь. Без секса можно обойтись, поэтому, если он оказывается скрытым недостаточно хорошо, от него всегда можно отказаться. Также они не строят для секса публичных учреждений, за исключением борделей.

— И все равно, им занимаются почти все, но он не может оставаться полным секретом, потому что для процесса нужны, по меньшей мере, двое.

— Полагаю, нет, — согласилась Ванья. – Это оставляет тебя без тайн. Может, опять посетить библиотеку?

Верена просветлела.

— Точно!

Она отправилась в библиотеку и на сей раз воспользовалась Видением, чтобы найти подходящий свиток. Девушка взяла его… и снова была поставлена в тупик. Неужели Ночь снова воздвигла перед ней преграду?

В свитке, который она обнаружила, не было текста, только три картинки. Монета. Сцена. Группа людей.

— Что это значит? – спросила Ванья.

— Хотела бы я знать! Ничто из этого не кажется тайной. Монеты используются в качестве денег, сцена – для обращения к публике, а люди присутствуют везде. И все же Видение полагает, что это и есть необходимая мне подсказка.

Они обсудили это с Ворли.

— Публика, — сказал он. – Вот что представляют собой люди. Публика для любого, кто выступает на сцене. А монета – это то, чем они расплачиваются с исполнителем. Он должен уметь их развлечь.

— Но какое все это имеет отношение к тайнам? – спросила Верена.

— Никакого. Это просто какой-то праздник.

Казалось, это и был ответ.

— Может, нам следует устроить какое-нибудь зрелище, — предложила Ванья. – Они всегда мне нравились. Я с удовольствием побыла бы звездой.

— Что ты умеешь делать? – спросил Ворли. – Умеешь петь или танцевать? Или шутить?

— Не очень хорошо. Полагаю, что могу продемонстрировать, какой умею быть соблазнительной. Но мне было бы стыдно заниматься этим перед толпой. Так что это плохая идея.

— Мне нравится смотреть, как ты соблазняешь меня, — сказал Ворли. – Почему ты думаешь, что мир этого не оценит?

— Мир может назвать меня девицей легкого поведения.

— А что в этом плохого? – поинтересовалась Молли. Она оставалась с Вереной, но не участвовала в диалоге вплоть до этого момента. – Из меня получилась прекрасная ночная бабочка. А из Рены – еще лучшая.

Ворли рассмеялся.

— Хороший вопрос. Мужчины ценят ночных бабочек, когда им нужен секс, но в другое время вынуждены их порочить. Это лицемерие, тем не менее, оно широко распространено.

Верена была заинтригована.

— Почему мужчины порицают то, что им больше всего нравится?

— Это из-за религии. Секс – один из самых мощных стимулов, однако обществом зачастую осуждается. Поэтому мы должны заниматься им, одновременно отрицая свою причастность к нему. Притворяться, что мы не хотим того, чего на самом деле страстно жаждем. Мы должны любить и ненавидеть женщин за это.

— Я предпочитаю быть любимой, а не ненавидимой, — сказала Ванья.

— Ты и есть возлюбленная, — отозвался Ворли.

— Может, это и есть ключ? – спросила Верена. – Секса хотят больше всего и вместе с тем ужасно боятся, что его тайна откроется. Конечно же, в области секса существует больше секретов, чем в любой другой.

— Это могло бы объяснить сцену и публику, — сказала Ванья. – Но не монету. Ей можно заплатить за секс или зрелище, но в этом нет никакого стыда; все продается и покупается.

— Монету тоже легко объяснить, — возразил Ворли. – Когда ее подбрасывают, она вертится в воздухе, и теоретически неизвестно, гда остановится.

Он вытащил римскую монету, сохранившуюся со времен оккупации, и подбросил ее в воздух. Она приземлилась на пол, подпрыгнула и легла перед Вереной.

— Шанс, — сказала Верена, глядя на монету. – Какая связь между Ночью и шансом?

— Подозреваю, что сильная. Если Ночь укрывает неизвестное, то… что может быть более неизвестным, чем последствия шанса?

— Значит, монета может быть символом шанса. Но какое отношение это имеет к выступлению на сцене перед публикой?

— Вполне может иметь, — ответил он. – Во время представления никто не может быть уверен в реакции публики. Людям может понравиться или же они освистают зрелище, а причина остается скрытой.

— Я бы не рискнула выйти на сцену, — сказала Ванья. – Не в том случае, если мой успех или неудача зависели бы от подбрасывания монеты. Провал превратился бы для меня в настоящий кошмар.

Ярость обиженной женщины иногда превосходит все возможности ада, вспомнила Джоли. Эта мысль, возможно, и была анахронизмом здесь, но все же Джоли связывала ее с поднятой темой. Ни одна женщина не хочет быть отвергнутой или считаться бесполезной.

— Но у монеты нет разума, — подчеркнул Ворли. – Она тебя не оценивает, поэтому не нужно так волноваться об этом.

— И все же я ужасно волнуюсь.

— Ты очаровательна, когда нервничаешь, — он удержал ее рядом с собой и начал поглаживать. Она какое-то мгновение сопротивлялась, потом приняла участие; сомнений в его интересе не осталось, а Ванья была здоровой вампирессой.

Верена обдумывала разговор. Сейчас, когда она осталась в относительном одиночестве, она могла сосредоточиться. Секс… сцена… реакция публики… шанс… Ночь… тайна. Каким образом все это соединялось друг с другом?