Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 1 [Компиляция, сетевое издание]

– Верре! – кликнул Мима.

Тут же послышался топот копыт. Это галопом мчалась его лошадь.

– Как я рад тебя видеть! – проговорил Мима, потрепал жеребца по шее и вскочил в седло. – Отвези меня к Лигее, – приказал он, хотя не был уверен, сумеет ли лошадь выполнить такое приказание.

Верре поскакал по дикой равнине. Видимо, он знал, где находится нужное место. Вскоре они достигли какого-то бесплодного плато, похожего на заснеженную тундру, столь же пустынного и безотрадного, как Мимины романтические перспективы. Верре мчался во весь опор, и вдруг впереди показался искрящийся дворец. Его очаровательная симметричность разительно контрастировала с унылой равниной.

Однако дворец не приближался, хотя конь несся со скоростью, немыслимой для смертного жеребца.

Озадаченный, Мима внимательно вгляделся и увидел, что дворец, подобно миражу, оставался от него на одном и том же расстоянии.

– Тпру, Верре, – сказал Мима, употребив одну из западных команд, которым конь отдавал предпочтение. – По-моему, здесь что-то не так.

Он слез с лошади и направился к дворцу. Дело пошло на лад; он стал ближе. Мима подозвал Верре, но, когда конь подбежал к нему, дворец отдалился.

– Любопытно, – проговорил Мима, – дворец отступает от тебя, а не от меня. Что ж, ты подвез меня достаточно близко; воспользуюсь Мечом, чтобы проделать оставшийся путь. Возвращайся в замок, Верре, я вернусь туда позже.

Лошадь покорно ускакала прочь. Миме жаль было отпускать верного товарища, но если таков единственный способ достичь цели, то тут уж ничего не поделаешь. Он дотронулся до Меча и через мгновение стоял у стен дворца.

Строение было больше и красивее, чем казалось издали. Стены, высеченные изо льда, сверкали, и лишь на высоте десяти метров находился первый проем. Мима попробовал взобраться по стене, но во льду не было ни трещинки, и у него ничего не вышло.

Он прикоснулся к Мечу:

– Вверх!

Меч поднял Миму к проему, но там обнаружилось, что этот вход иллюзорен: он был закрыт невидимым прозрачным льдом. Такими же оказались и башни – все покрывал лед. Войти во дворец было невозможно: сверху донизу его сковывал лед.

Мима опустился на землю и стал размышлять. Хотя лед казался прозрачным, в зависимости от толщины увеличивалась дифракция, поэтому внутренние помещения тонули в полумраке; Тем не менее Мима был уверен, что это то самое место, так как Лила говорила о нем как о замке из замерзшего тумана. Именно таким он и оказался, хотя и несколько более труднодоступным, нежели предполагалось. Да и Верре привез его сюда. Все-таки он должен проникнуть внутрь, спасти несчастную девицу.

Мима обнажил Меч.

– Очень не хочется этого делать, – пробормотал он сам себе, – но я должен прорубить себе дорогу в это прекрасное здание.

Он покрепче уперся ногами в землю и изо всей силы ударил в стену, зная, что Алый Меч пройдет сквозь любое вещество и ничто не может его остановить.

Мима чуть не упал, так как лезвие пронзило стену без всякого сопротивления. Это и вправду был туман!

Восстановив равновесие, он снова дотронулся до льда. Абсолютно твердый. Мима ударил в стену кулаком и почувствовал боль.

Но тогда как же Меч?..

Он поднял Меч и осторожно приставил острие клинка к стене. Лезвие ушло в стену, словно в пустоту. Мима передвинул клинок, и он свободно прорезал стену, при этом не повредив ее. В чем же дело?

Мима прижал левую ладонь к холодной стене и медленно повел лезвие вниз, пока оно не дотронулось до его руки. Меч, конечно же, не порезал кожу; волшебство Миминой должности защищало его от собственного оружия. Клинок уперся в руку и остановился.

Мима рукой ощущал твердость стены, и в то же время Меч не чувствовал ничего. Для ладони стена была из твердого льда; для Меча же она была не более чем туманом.

Как же прорезать в тумане вход?

Этот дворец был недосягаем для коня. Теперь он неприкасаем для Меча.

Мима отступил на несколько шагов, расстегнул перевязь и положил Меч и ножны на снег. Мима не боялся потерять оружие; оно явится к нему по первому зову, и никто, смертный или бессмертный, не сможет воспользоваться им без позволения. Меч был при нем не в результате физического контакта, а по должности.

Мима отыскал тяжелый камень, поднял и отнес к стене. Булыжник весил около четырех килограммов, один край был с зазубринами; им вполне можно было орудовать как кувалдой.

Мима ударил камнем в стену. Лед треснул, и стена покрылась радиальными трещинами. Он стукнул еще раз, и от стены откололся кусочек льда. Несколькими ударами Мима выбил небольшую выемку, а затем и углубил ее. В конце концов Миме удалось пробить дыру. Он продолжал расширять края до тех пор, пока не смог пролезть внутрь дворца.

Внутри все было так же красиво, как и снаружи. Здесь располагались залы, комнаты и лестницы, тихие и чистые. Свет струился через потолок, напоминая Северное сияние. На стенах висели ледяные гобелены, на которых снежинками были изображены зимние ландшафты.

Мима шел и внимательно разглядывал жутковатые залы. Хотя во дворце было холодно и нормальному человеку пребывание здесь показалось бы невыносимым, Миме тут нравилось. И все-таки зачем он был построен? Единственно для того, чтобы покарать заблудшую душу? Слишком уж много было затрачено выдумки и усилий для души, которую можно заставить страдать с помощью куда более простых методов. Тем не менее складывалось впечатление, что дело обстоит именно так.

Мима отыскал центральный зал. Там находилось что-то вроде пьедестала с куполом из прозрачного льда, внутри которого стояла кровать. На кровати под покрывалом из пушистого снега лежала очаровательная молодая женщина.

Знакомая ситуация… Мима порылся в памяти и вспомнил: западная детская сказка о Спящей Красавице. Она была околдована и спала лет сто или около того, покуда принц, родившийся на несколько поколений позже, не освободил ее.

По-видимому, таков был способ соединения двух королевских линий, если одна из них в определенный момент к этому не готова.

Во всяком случае, Мима был принцем, а демоница называла эту девушку принцессой Лигеей. Следовало ее спасти. Безусловно, она красива и, судя по всему, приблизительно его ровесница, хотя, конечно, неизвестно, сколько она здесь пролежала; принцесса могла принадлежать к поколению Миминой бабушки. Имело ли это значение? Собственно говоря, нет; если она спала, не подвластная Времени, то внешне осталась юной.

Сверху кровать покрывал ледяной купол, запирающий принцессу внутри. Ладно, можно расколоть лед и добраться до девушки, чтобы… как там будят спящих красавиц? Поцелуем, насколько он помнил. Вероятно, эвфемизм для более интимного контакта. Это он вполне мог сделать.