Аманда Хокинг - Хрустальное Королевство

Я могла работать следопытом еще несколько лет, путешествовать и посмотреть мир.

Когда я буду возвращаться домой, меня там будет встречать Ридли, увлекая в свои объятия.

Потягивать вино у камина зимой и верхом ездить к заливу летом. Рассуждать о политике в Дольдастаме или смотреть какой-нибудь фильм. И засыпать по ночам в объятиях друг друга.

Мы могли бы жить вместе.

Или, по крайней мере, могли бы, пока меня не обвинили в измене.

Но все же, когда я начала засыпать, я не могла не думать о жизни с Ридли, которая у нас почти была. Как мы почти жили вместе.

Утром меня разбудил маленький мальчик, стоящий рядом с кроватью и смотрящий прямо на меня. Когда я открыла глаза, он стоял рядом, и я чуть не закричала. Забавно, что после всего, что я пережила в последнее время, двухлетний мальчик чуть не довел меня до сердечного приступа.

Я не знала, как Лиам отреагирует, если я возьму его на руки, но я решила все-таки попробовать. Когда он не заплакал, я восприняла это как хороший знак и потащила его на кухню, где Мия готовила завтрак.

Она немедленно извинилась, что он разбудил меня, но я отмахнулась. К тому же, я действительно чувствовала себя лучше, чем было довольно продолжительное время.

Достойная пища и хороший сон ночью совершили чудо с моим телом.

Я была даже не против, когда взяла на руки Лиама, а он отказывался отпустить меня. В конце концов, когда он начал дергать меня за волосы пухлыми ручками и тыкать в глаза, я поняла, откуда взялось все его восхищение — он видел не много людей с внешностью, как у меня, в своей жизни.

После завтрака мне наконец удалось освободиться от Лиама, и я отправилась на улицу, чтобы позаниматься. Я пыталась отработать все приемы, которые знала, но во время поездок с Константином голодала, похудела и все время волновалась, поэтому не могла делать все, как хотела.

Дом Финна и Мии располагался на плато с небольшой зеленой поляной вдоль обрыва.

Железнодорожный деревянный заборчик ограждал ее, чтобы исключить падение каких-либо животных или детей через край.

Мама Финна и Эмбер использовала эту землю, что бы пасти ангорских коз, но так как родители переехали, забрав коз с собой, Финн не продолжил традицию. Единственное животное, которое было у них с Мией, это одинокое пони, которого Финн, по-видимому, приобрел как подарок ко дню рождения для Ханны.

Пони, с необъяснимым именем Кэлвин, подошел, чтобы выяснить, что я задумала. Он был темно-серого окраса с длинной гривой и шерстью вокруг копыт, поэтому по многим параметрам, он был миниатюрной копией моего коня Тралла Блума, правда, сильно потолстевшей версией. Он доходил мне только до плеча и, казалось, смеялся из-под своей густой челкой, глядя, как я растягиваюсь.

Когда я начала бегать вдоль заборчика, Кэлвин потрусил вместе со мной, спеша переставлять свои короткие ноги, чтобы не отставать. Но ему быстро это надоело, и он вернулся к поеданию травы и цветов.

В конце концов, я принялась за отжимания — приседала на корточки, падала горизонтально, отжималась и снова возвращалась в позицию на корточки и выпрямлялась. Я сделала около миллиона таких упражнений, когда была в школе следопытов, но последние несколько недель плохо сказались на мне, поэтому я делала их слишком медленно.

Всякий раз, когда я падала на землю, Кэлвин принимался обнюхивать мои волосы, словно убеждаясь, что я в порядке. Я была на двадцатом отжимании, когда услышала, как ворота во двор Финна распахнулись. Я остановилась отдохнуть и увидела канцлера Бейна Оттезена стоящего прямо у ворот.

— Финн внутри, — сказала я ему, вытирая пот со лба тыльной стороной руки.

— На самом деле, — сказал Бейн с робким выражением лица. — Я здесь, чтобы увидеть тебя.

Мое сердце колотилось в груди, пока я шла навстречу Бейну. С ним не было охранников, значит, можно было откинуть предположение, что королева решила отменить свою амнистию и арестовать меня. Но это не значит, что она не решила, что для ее королевства было бы лучше выслать меня.

Бейн осторожно шагнул мне навстречу, обходя особенно мутные лужи во дворе, так как был босиком. Поскольку у них во Фьоренинге погода была лучше, чем у нас в Дольдастаме, Трилле большую часть времени обходились без обуви.

Он был в черных брюках и рубашке с галстуком, а каштановые волосы зачесаны назад.

Серьезным выражением лица и опрятным видом Бэйн напомнил мне ребят, которые ходили от дома к дому, распространяя религиозные брошюры.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросила я, когда подошла к нему.

Он на мгновенье поджал губы:

— У меня к тебе есть несколько странных вопросов, и я не знаю, сможешь ли ты на них ответить. Но, если сможешь, это очень нам поможет.

— Я постараюсь ответить, — осторожно ответила я.

Кэлвин последовал за мной и начал обнюхивать Бейна. Бейн рассеянно поглаживал пони, когда говорил.

— Что ты знаешь о происходящем в твоем королевстве? — спросил Бэйн.

У меня сжалось в животе, и я покачала головой:

— Не много. Я действительно не контактировала ни с кем с тех пор, как уехала. Я коротко поговорила с Оверсте, Ридли Дрезденом, но он мало, что сказал, кроме того, что все разваливается на части.

— Он сказал тебе, что король Эверт умер? — спросил Бейн, наблюдая за моей реакцией.

— Да, он.

— И я предполагаю, что вы не имели никакого отношения к смерти Эверта? — спросил он, и, на самом деле, это больше походило на формальность, чем на серьезное расследование.

— Нет, конечно, нет! — сказала я, вероятно слишком эмоционально. — Я была в… — я остановилась прежде, чем случайно проговориться, что была заперта во дворце Омте, когда умер Эверт. — Я уже была далеко к тому моменту.

— Я тоже так подумал. — Бейн отвел от меня взгляд, устремив его на реку под нами, нас обдувал теплый бриз. — Королева Канин начала вести себя очень… странно.

Я напряглась:

— Как это?

— Примерно полторы недели назад ваше королевство разослало плакаты с разыскиваемыми, — он оглянулся на меня. — С тобой, очевидно. Но вместе с ним было письмо с сообщением, что Дольдастам больше не будет принимать посетителей из любого королевства.

— Это безумие. В письме говорилось почему? — спросила я.

— Только то, что они проводили расследование. Но это не так уж и странно, — продолжил Бент. — Оно было подписано королевой Миной. А каждое письмо или декрет от Канин, который я когда-нибудь видел, был подписан королем. Иногда с ним подписывалась и королева, но никогда одна.

Я покачала головой:

— Королеве никогда не позволялось делать подобные заявления, не самостоятельно.

— Когда король Эверт умер, наша королева Вэнди позвонила ей, чтобы выразить соболезнования, — сказал Бейн. — Мина говорила с ней коротко и сообщила, что в отличие от всех других похорон королевских особ, никому из королевских особ других племен не позволили принять участие. Только те, кто уже находился в Дольдастаме, могли присутствовать.