Роман Дремичев - Проклятие смерти [СИ]

Они остались где-то позади. И возможно потеряли его след — надежда не умирает до последнего. Он оторвался от погони, хоть и не намного, но ушел вперед — это радовало его. Но вскоре радость сменилась разочарованием — он все же сбился с пути, и где-то там внизу взошел не на ту тропку. Та, по которой он шел уже несколько часов, почти вися над каменной бездной, уткнулась в сплошную гранитную стену, поднимающуюся вверх на три-четыре человеческих роста. Обнаружив преграду, человек устало вздохнул и разразился потоком ругательств и проклятий. Как же так, вновь боги подшутили над ним, смутив разум и указав неверный путь? Но ничего поделать уже было нельзя — оставалось только лезть вперед, не сидеть же здесь в ожидании разозленных столь долгой погоней солдат. А они уже, наверное, на тропе и с нее не свернут, и очень скоро будут здесь. Он еще раз бросил взгляд на тропу позади и, не обращая внимания на боль в ноге, которая постепенно усиливалась, принялся осторожно взбираться наверх, благо камень был изрезан сетью трещин и выбоин — есть места, куда можно поставить ноги и за что ухватиться руками. Медленно он преодолевал препятствие, поднимаясь все выше, стараясь не вслушиваться в тихие, но уже различимые звуки, что раздавались где-то за спиной. Пальцы обильно кровоточили, ободранные о шершавый камень, и скользили, оставляя на память о себе кровавые следы.

Несколько раз мужчина едва не сорвался вниз в раскрытые объятия каменной пропасти, но каким-то чудом сумел удержаться на скале и, стараясь унять бешено стучащее сердце, продолжал свой опасный подъем. Вот, наконец, и вершина. Тяжело с присвистом дыша, он, сплевывая на землю кровавые сгустки, смешанные с вязкой слюной, закинул свое тело наверх, неудачно зацепившись за уступ скалы, оставив на нем обрывки своей одежды и клочки кожи. Злобно ругаясь и проклиная всех известных ему богов, он устало привалился к стене, сев на холодный камень, и взглянул вниз. Там на краю тропы появились люди — солдаты!

Они уже близко! Рога Наргиса, они уже почти рядом! Вот они заметили на вершине скалы беглеца и их радостные крики достигли его ушей.

Медленно стражи вереницей преодолевали трудный путь, приближаясь к отвесной стене. Их обернутые материей конусообразные шлемы ослепительно блестели на солнце. Мужчина с трудом поднялся на ноги и, сыпя новые проклятия на головы неугомонных преследователей, продолжил свой путь — оставаться на карнизе не имело смысла, у его врагов имелись легкие луки, под их прицелом часть солдат все же взберется на карниз, и тогда все пропало. Он обернулся и замер, пораженный представшей его взору картиной. Прямо перед ним шагах в десяти на узкой, облепленной кустами и желтой травой гранитной плите стоял древний, покрытый слоем песка и грязи саркофаг, накрытый сверху каменной крышкой.

Стенки его были сплошь покрыты старинными рисунками и письменами, многие из которых не пережили ласки всеуничтожающего времени и погоды. Саркофаг был очень древним. Неведомо в какие далекие времена он был оставлен здесь и с какой целью. Рядом с саркофагом была установлена известняковая плита, на которой виднелись надписи, почти полностью уже уничтоженные. У подножия этой плиты скрючился выбеленный ветром скелет, украшенный обрывками истлевших одежд и кусочками кожи. Гнилой, пробитый страшным ударом череп злорадно ухмылялся, скаля в недоброй усмешке обломанные зубы. Крышка саркофага была лишена каких-либо надписей. Вокруг больше ничего не было — одни обломки камней и чахлые кусты с бусинами не дозревших плодов, почти засохшими на солнце. Затаив дыхание, забыв на время даже о своих преследователях, человек медленно приблизился к древнему захоронению. И положил испачканные кровью ладони на плиту, ощутив исходящее от нее приятное тепло. «Это что-то очень древнее. Смертное ложе какого-нибудь вождя забытых времен. Возможно, здесь нашел покой кто-то из древних асков, — подумал он, и в его серых глазах зажегся безумный огонь первооткрывателя, переросший в пламя алчности. — А ведь здесь наверняка есть чем поживиться! Возможно, здесь сокрыт клад…» — он уже забыл, что опасность все ближе и крадется со спины, но жажда золота — древнего золота — притупила все чувства, кроме жадности. — Золото, камни, украшения, что еще кладут в могилу?.. В этих горах почти не встретишь их исконных обитателей — все они давно вырезаны в угоду древним богам. Деревень поблизости нет, кроме форта да пары почти обезлюдевших поселений на реке Гарна на юге.

Значит, возможно, это захоронение до сих пор не потревожено. Беглец страшно оскалился от радости. В глазах его остервенело пылал костер безумия и алчности. И даже не подумав о том, что это место могут охранять неведомые его времени боги или демоны забытых народов, он, недолго думая, навалился всем телом на крышку-плиту, стараясь сдвинуть ее с места и взглянуть на то, что она скрывает. Та на удивление легко подалась, съехав в сторону, и его воспаленному взору предстало содержимое саркофага, покоящееся внутри многие столетия. На дне в серой паутине, покрытой вековой пылью, в сгнивших лохмотьях — остатках некогда дорогих погребальных одежд — покоился еще один скелет. Челюсть его была сломана и лежала прямо на груди.

Ребра продавлены и кое-где треснули. Одна рука оторвана от плеча, другая сломана в предплечье около локтя. На ногах, что удивительно, сохранились кожаные сапоги, истертые и потрескавшиеся, из кожи странного зверя, носившего при жизни зеленовато-желтую чешую. Рядом с покойником среди вороха истлевшей материи лежали несколько потускневших золотых кубков, парочка вычурных медальонов, украшенных россыпью мелких драгоценных камешков, покрытые позолотой ритуальные дротики, огромный резной молот со стальной рукоятью и … великолепный прямой меч мастерской работы. Он был сделан из не поддавшегося времени металла, и за все эти годы даже не потускнел, ни единого пятнышка не было заметно на отражающем солнце лезвии.

Прочная рукоятка, сделанная в виде раскрывшего крылья дракона, была обтянута кожей древней рептилии и украшена в навершии огромным рубином. Меч короля, великое оружие забытых эпох! Человек, испытывая благоговение перед столь прекрасной реликвией прошлого, нагнулся и, облизывая вмиг пересохшие губы, дотронулся до меча рукой. Он провел по нему пальцем, чувствуя прохладу металла и, решившись, взялся смело и безрассудно за рукоять, и поднял оружие древних воителей и королей, явив его этому миру. Удивительно, но за многие столетия, что меч провел в этом могильнике, он не изменился — клинок был крепок и остр, словно только что вышел из кузницы мастера. Он сверкал на солнце, как новый — и века не властны были над ним. Легкие, почти не ощутимые волны тепла начали исходить от него, словно меч был живым существом, столетия спавшим и в этот миг вернувшимся к жизни. Острая разящая сталь притягивала восторженный взор человека, знающего, чего стоит в его мире столь прекрасный меч.