Элина Зимакова - Драконий глаз и драконий принц

Я попыталась что-нибудь разглядеть в окно, но моему взору предстал только ухоженный сад, расположенный позади дома. Плюхнувшись поверх покрывала на кровать, я уставилась в потолок и решила повспоминать все, что случилось со мной в последнем путешествии, благо впечатления были еще весьма живы в памяти. Настроение мое немного поднялось, и я твердо уверилась в необходимости побега. Теперь оставалось только внимательно все запоминать, анализировать и придумывать план побега. А в это время быть тише воды и ниже травы.

После обеда меня вызвал «господин» (у меня в сознании он так и числился — в кавычках), и Алинда препроводила меня к нему «на беседу». Валир сидел в просторном кресле в большой красивой гостиной и держал в руках какую-то книгу. Когда я остановилась перед ним, он скептически оглядел меня с ног до головы, затем задал вопрос:

— Ну как, устроилась?

— Да, господин. — отвечаю, скромно потупив глазки.

— Тебе все нравится?

— Да, господин.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, господин.

— Хорошая девочка! Сегодня осматривайся, привыкай, а завтра начнешь работать. Будешь хорошо себя вести, станешь получать подарки. Плохое поведение — наказание. Все поняла?

— Да, господин.

— Тогда свободна! Алинда тебе покажет дом.

На этом наш содержательный разговор был окончен. Я поднялась наверх, нашла пышнотелую распорядительницу и попросила показать мне, где здесь что. Экскурсия по дому оказалась весьма полезной. Я узнала, где находятся все входы-выходы, какой в имении распорядок дня, где любит собираться прислуга и когда, что нравится, а что нет господину. Изучила я расположение всех комнат и кладовок, и напоследок получила строгое предупреждение — не вздумать воровать еду, мол, здесь все учтено, и пропажу сразу заметят. Похоже, придется мне в дорогу сухари сушить из тайком унесенного из столовой хлеба.

Осмотр помещений закончился как раз к обеду. После трапезы я попросилась постирать свою одежду, а заодно и помыться. Поскольку господин велел мне сегодня отдыхать, Алинда меня отпустила. В общей помывочной я спокойно в одиночестве смыла с себя всю дорожную грязь, отстирала рубашку с брюками и, посвежевшая, поднялась к себе в комнату. Там я завалилась на кровать и предалась рассмотрению возможных путей побега.

***

Прошло уже две недели, как я обитала в качестве рабыни в доме Валира. Мне разрешали иногда выходить на улицу с разными поручениями, и это позволило мне хоть немного оглядеть окрестности. К тому же я тщательно изучила весь распорядок жизни в доме, во сколько отпирают и запирают входные двери, где есть темные закутки, в которых можно спрятаться.

В очередной беседе хозяин объяснил, что в течение месяца он меня в постель не позовет, чтобы, мол, привыкла к нему за это время. Не любит он, видите ли, насилия над женщинами. Но в случае неповиновения буду наказана. Вот такой он «добренький». Я только сильнее стиснула зубы и ответила: «Да, господин». Выходит, у меня меньше месяца на подготовку к побегу, потому как в постель к этому мужику я точно не собиралась. Но как долго для меня — месяц! Терпение, терпение, Лариана! Будет и на твоей улице праздник. А пока — глазки в пол, смиренное послушание во всем и исполнительность. Зарабатываем себе репутацию благонадежной рабыни.

Все шло хорошо, когда Валир вдруг решил ускорить события. Я уже почти три недели обитала в его имении, и ему, видимо, пришло в голову проверить, насколько готова я к его постельным утехам. Он позвал меня в свой кабинет, поговорил «ни о чем», потом притянул меня к себе за руку и усадил на колени. Продолжая разглагольствовать о чем-то пустом, он начал поглаживать меня по спине, по волосам. Затем положил руку на грудь и сжал ее. И тут меня переклинило…

Надо сказать, детство у меня было бурное. Целыми днями я бегала с дворцовыми мальчишками, и никакие няни со мной справиться были не в силах. Мы с друзьями постоянно дрались, особенно с сыном садовника, который обладал таким же буйным темпераментом, что и я. В те юные годы я и научилась бить на опережение, не задумываясь. Детская привычка сейчас напомнила о себе.

Не успела я еще сообразить, что происходит, как мой кулак с разворота врезался в скулу хозяина. Я тут же отскочила от него подальше и рванула к выходу. Но бывалый воин опередил меня. Он тут же заорал:

— Серд! — и на пороге нарисовался охранник дома, а по совместительству — телохранитель Валира. Он своей огромной тушей перекрыл мне путь к отступлению, и я поняла, что попала в ловушку.

Валир с перекошенным от злости лицом рявкнул слуге:

— На конюшню ее! Пять плетей! — И добавил, шипя: — На первый раз!

Серд схватил меня за плечо и поволок в указанном направлении. На конюшне он ловко стянул с меня верх платья, оставив в одной нижней рубашке, связал руки и прикрутил их веревкой к столбу. После чего просвистела плеть, и мою спину обожгло болью. Надо отдать должное слуге, бил он явно не в полную силу, иначе шкура с меня сползла бы тут же. Жалостливый, однако! Следующий удар окончательно выбил из меня все мысли, кроме одной: скорее бы все это кончилось. Пятый удар я встретила уже с заметно помутившимся от боли сознанием.

Закончив экзекуцию, охранник отволок меня обратно в дом. Я отправилась к себе в комнату, стараясь никого не замечать, и плюхнулась животом на кровать. Стараясь расслабиться, чтобы снизить боль. Вскоре в мое обиталище вошла Алира. Причитая и сокрушаясь, она заставила меня раздеться и смазала кровавые рубцы на моей спине какой-то мазью. Пообещав намазать меня еще раз вечером, она удалилась, а через некоторое время принесла мне обед. Я была ей очень благодарна за это.

Оставшись лежать, я глубоко задумалась. Бежать надо срочно, но придется выждать пару дней, пока спина не подлечится. Когда мы ехали в имение, Западный тракт мы не пересекали, значит, надо бежать в сторону, противоположную от ворот. Тракт должен быть где-то совсем недалеко, а там — люди. Сухарики у меня заготовлены, теплый плащ — в шкафу, как и моя походная одежда. Побег следует осуществить вечером, когда уже достаточно стемнеет, но входную дверь еще не запрут. В это время обычно слуги собираются на кухне поболтать, рабыни — в общей столовой или в своих комнатах, хозяин — в своих покоях. В общем, самый благоприятный момент.

Два дня я была тихой, как мышь, дорабатывая свой план. На третий вечер я рано попрощалась с подругами по несчастью, сославшись на слабость. Этому никто не удивился, зная о моем наказании, да и я специально так поступала каждый вечер. Переоделась в дорожную одежду, натянув поверх нее платье — вдруг кого-то встречу в коридорах? — выключила свет и стала ждать.

Когда в доме стало тише, а сумерки почти совсем сгустились, я прихватила свернутый в тугой рулончик плащ, мешочек с сухарями, магическую свечку, зажигавшуюся по щелчку, бутылочку с водой, припасенную накануне, и выскользнула в коридор. Большая часть настенных свечей была потушена, и в коридоре, как и во всем доме, царил полумрак. Без проблем я добралась до лестницы на первый этаж, где мне пришлось нырнуть в нишу со статуей: в холле тихо переговаривалась пара слуг. Дождавшись, когда холл опустеет, я быстро и бесшумно рванула к входной двери и проскользнула в нее, тихо прикрыв за собой.