Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

Пока трое бандитов откидывали в сторону визжащую, барахтающуюся тушу, еще один долговязый разбойник попытался пролезть в окно. К сожаленью для лысого парня, которого Аргийские галлюциногены убедили в иллюзии бессмертия, Ларканти заметил маневр и метнулся наперерез. Когда головорез перевалился через подоконник, Нар'Охай уже нависал над ним, словно меч палача. Грязерожденный прикрыл предплечьем лицо, с которого отказывалась сходить надменная ухмылка. Лезвие Нар'Охай обрушилось вниз, вошло в руку и с треском вгрызлось в кость. Рассечённым мускулам предплечья нечего было противопоставить силе, вложенной в яростной удар, и массе обросшего камнем стража. Рука юнца рухнула вниз, клинок с влажным чавканьем утонул во вздувшихся мускулах горла. Агонизирующий бандит зашелся булькающим хрипом и повис на подоконнике, словно мокрая тряпка.

Ларканти понимал, что трое выживших уже бросились на его спину, и поторопился отпрыгнуть вперед. Мягкий песок не позволил ему двигаться достаточно быстро. Удар увесистой дубинки настиг затылок, выбивая болезненный хрип из горла и застилая зрение поволокой пульсирующей полутьмы. Бандиты обернулись размытыми силуэтами. Рядом с ними сверкали полосы слепящего света, окружающие волнистые лезвия крисов. Ларканти отбил несколько жестоких выпадов длинным эфесом Нар'Охай, громя костяшки и локти. Но это не могло продолжаться вечно. В его горло врезалась дубинка. Удар выдавил кровавую пену изо рта и заставила череп гулко пульсировать.

Закрыв лицо, страж пропустил удар в подмышку. Затем он чудом избежал серьезного ранения в пах, вывернув в последнее мгновение таз. Кинжал, ударивший в бок, скользнул в глубокую трещину еще неокрепшей каменной кожи и вонзился в живую, чувствующую плоть.

Зрение стража начало возвращаться в норму. Он успел заметить, как к широко улыбающемуся Харши стремительно несется огромно серо-красное пятно. Ходок, облаченный в развевающуюся попону патриотичных рубиновых тонов, оплел горло бандита гибкими челюстями. Харши отмахнулся крисом, но прочные как древесные корни мускулы ходока отразили неумелый удар. Разъяренное животное мотнуло могучей шеей и оторвало жертву от земли, словно невесомую тряпичную куклу. Воздев обреченного разбойника, ходок обрушил его на землю. Звук ломающихся костей смешался с влажными хрипами. Дергающегося бандита, не оставляющего отчаянных попыток высвободиться, ходок придавил когтистой лапой и обезглавил клыкастой пастью.

Ларканти воспользовался замешательством и нанес схватившему его пепельному несколько увесистых ударов. Чтобы защититься от сыплющихся тумаков, жилистый пожилой разбойник вцепился зубами в большой палец Ларканти. На перекошенном лице стража расцвела зловещая улыбка. Он провернул кисть и ухватился за нижнюю челюсть старика. Рванув руку в низ, он с удовлетворением почувствовал, как челюсть со щелчком покидает сустав, а гнилые зубы крошатся под пальцами. Выронив оружие, разбойник завопил и вцепился в обезображенное лицо. Ларканти развернулся и размозжил кадык грязерожденного коротким ударом эфеса. Вой обратился булькающим клекотом.

Последний нападавший побежал в дом, позволив Ларканти неспешно прикончить старика. Страж перехватил Нар'Охай за конец длинного эфеса. Обрушивая клинок вниз, он разогнал его слаженными движениями торса, кистей и локтей. Нар'Охай прогрыз себе путь через тощее туловище, завязнув только в толстых костях таза. Прежде чем последняя мысль пронеслась в угасающем разуме разбойника, Ларканти освободил клинок и пронзил то, что осталось от нижней челюсти. Полюбовавшись гранями клинка, блеснувшими в разверстанном рте старика, страж позволил телу свалиться.

— Увидел сверкание благородства и чистоты, дружище? — хрипло поинтересовался страж, потрепав ходока по сморщенной окровавленной морде. Затем Ларканти медленно направился в дом. Ходок успел отхватить приличный кусок бедра последнего из бандитов, поэтому тому не удалось уйти далеко. Ларканти застал его забившимся в угол, отчаянно пытающимся зарыться в груды смердящего тряпья.

Закинув клинок на плечо, страж начал неторопливо приближаться. Гнев и жестокость сделали его глухим к мольбам, которые обильным потоком извергал обреченный. Сделав очередной размеренный шаг, страж уловил вялое движение. Тучный бледный, который первым почувствовал прикосновение черного лезвия, не отключился от потери крови и попытался достать сухожилия стража поясным ножом. Ларканти убрал ногу и придавил ею запястье бледного. Затем он медленно направил острие на рассечённую грудь бандита и позволил нескольким крупным каплям сорваться на казначейский балахон, пропитанный лазурной кровью. После страж вогнал клинок в одно из сердец и начал медленно проворачивать его в ужасной ране.

Бледный, до того лишь скуливший, пронзительно взвыл и попытался выгнуться дугой. От безысходности и ужаса он ухватился руками за лезвие Нар'Охай. Неосторожного взгляда было достаточно, чтобы порезаться о пугающе острое лезвие. Руки бледного скользнули вверх, мясистые пальцы осыпались на пол. Когда они перестали катиться по замаранному тряпью, на шее хозяин уже зияла рана от сломанного клинка Карлика. Покончив с бледным, страж широким шагом приблизился к выжившему бандиту.

— Конечно, я хочу видеть перед собой Харши. Был бы рад, осознай он каким ничтожеством был. Но Карлик решил иначе и не в моих силах оспорить выбор Создателя. Придется выместить злобу на тебе, — просипел страж, занося ногу над головой последнего головореза, — в конце концов, ты напал на меня, когда Нар'Охай дремал в ножнах.

От ударов окованного сталью сапога бандит попытался защититься руками, но они поддалась при первом же столкновении. Полудюжиной ударов спустя с треском поддался череп. Разбитые крупной судорогой руки бандита бессильно опали на пол. Карлик забрал пятую жертву. Ларканти молча смотрел на обезображенный труп. Постепенно он остывал и пропитывался отвращением к тому, что казалось столь сладостным.

Он вытирал лезвие о штанину мертвеца, когда услышал за спиной стремительно приближающиеся шаги. Рефлексы взвыли, затмевая все мысли, и заставили стража стремительно погнать Нар'Охай по широкой дуге. Лишь когда молниеносный до предела натянул каждую связку и достиг пика смертоносной скорости, Ларканти начал разворачиваться лицом к врагу. Это была тощая бледная с вытраленными волосами и каменным противнем, занесенным над головой. До боли вывернув плечо и таз, страж смог остановить тяжелый клинок, но сделал это слишком поздно.

Несколько неуловимо коротких мгновений ему отчетливо мерещилась дуга, проченная острием Нар'Охай. Дуга бежала сквозь подмышку девушки и глубоко впивалась в шею, пересекая набухшие артерии. Онемевшая бледная рухнула на покрытые ссадинами колени и приложила дрожащую ладонь к кровоточащей ране. С ужасом, застывшим в вытаращенных глазах, она уставилась на пенящуюся голубую кровь, а затем молча посмотрела на стража. На обескровленном лице читались отчаянье и горькая детская обида. Еще несколько секунд и полное осознание опустилось непомерной тяжестью на острые плечики. Ларканти в деталях рассмотрел, как натягивается кожа на скулах, расходятся иссушенные, обкусанные губы. Тонкие брови сморщились над слезящимися глазами. Зажимая рану и закрываясь от Ларканти плечом, она вжалась в стену, прислонила колени к груди и навзрыд завопила. Страж вогнал Нар'Охай в пол и оторвал рукав вычурного серо-янтарного бишта. Лоскутом он зажал рану неистово сопротивляющейся девушки. Краем глаз страж увидел тощего парнишку с волосами цвета ржавчины. Ребенок всхлипнул, задыхаясь пролаял грязные оскорбления и рванул к входной двери.