Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

Накрисс почувствовал приближение второго гиганта, необходимость поддерживать купол не дала ему пропустить удар сквозь себя. Лим'нейвен рефлекторно поднырнул под ударившую лапу, но массивное плечо ловчего отбросило Накрисса в сторону. Столкновение вывернуло из сустава правое крыло Лим'нейвен и вырвало из него большую часть перьев. Великолепная конечность превратилась в бесполезную кровоточащую культю, три целых крыла не смогли поднять Накрисса достаточно быстро. Граница купола обрушилась вниз, рой поглотил голову Анафель и торс испуганно завопившего Канкойна. Леронц попытался затянуть брата обратно в сферу, но увесистые тела тварей почти сразу переломили его шею и смяли шлем. Самка Хоакса была гораздо больше и выносливее хрупкого Хинаринца, но это лишь растянуло мучительную агонию. Она начала скрести когтями морду и грудь, стараясь отодрать существ, вонзивших в нее иглы. Захлебывающийся визг Анафель и осознание полной беспомощности подкатило комок к горлу Леронца.

Когда вся предыдущая жизнь уже не имела для Анафель смысла и единственной мыслью должна была остаться мечта о скорой смерти, она старалась не дергать хостом и спиной. Хоакс не позволил себе задеть всадников и лишить их призрачного шанса на спасение. Сердце Леронца лопалось под непомерным весом утраты и полыхало гневом. Он выплеснул эмоций в хрипящем вопле, а затем выхватил изящную галафейскую шпагу. Тонкое обоюдоострое лезвие отдавало жемчужным свечением и дрожало, словно воздух над раскаленным песком. Свет взобрался по плечу Леронца, и рука бледного сорвалась с места неестественно проворно. За неполную секунду наемник рассек путы седла. Купол защитной сферы опускался на хинаринца, не раздумывая, он поднялся и побежал к копчику Анафель. Разум снова пронзил укол боли, когда самка опустила хвост и задние лапы, чувствуя стальные подошвы небесного всадника. Благодаря этому Леронц не сорвался в бездну и успел разглядеть яростно заоравшего Накрисса, которого искалеченные крылья медленно несли вверх. Увидел он и ловчего, который кружил под животом Анафель и готовился обрушиться на Лим'нейвен. Выдохнув, Леронц отбросил опустошенный арбалет, перехватил эфес шпаги и сбросился вниз. Не чувствуя сопротивления, шпага утонула в шее ловчего. Внимание встрепенувшейся твари теперь принадлежало Леронцу. Удар крылом выбил из бледного остатки дыхания и сломало ребро. Всадник удержался на крупе гиганта и продолжил вгонять лезвие в плоть твари, которая брызгала соленой кровью на лицо, волосы и саднящую грудь. Второй удар крыла подбросил Леронца на несколько метров. Извернувшись, ловчий явил барахтающемуся хинаринцу тощее брюхо и деформированную голову. Сухие челюсти сомкнулись под правым коленом наемника. Тварь готовилась мотнуть головой и швырнуть его на землю, но сознание Леронца еще не угасло от боли, и он утопил шпагу в глазнице чудовища. Отчаянный удар не остановил тварь и не мог сохранить его жизнь, но тут из-под уродливой грудины ловчего вынырнула пика Накрисса. В следующее мгновение Лим'нейвен взмыл правее твари и подхватил теряющего сознание друга. Крыльями и слабеющим Искусством он заслонился от вспышки Тепла, вырвавшейся из пронзенного ядра. Сквозь кровавую пелену Леронц видел, как пурпурное сияние прорывается сквозь тающее платиновое оперение.

— Надеюсь, ты готов, — скрипящий голос Накрисса забрался под темные своды разума небесного всадника, когда пурпурный огонь угас. Леронц ощутил, как кисть Лим'нейвен, стиснутая латной рукавицей, прикасается к безобразной культе и резко наливается испепеляющим жаром. Вместе с тем Тепло заструилось по мускулам небесного всадника, разогнало мрак в голове и дало силы закричать от боли.

— Вопишь, как та девка из пригорода Ориека! — через силу усмехнувшись, просипел Накрисс. Латная перчатка лопнула на массивном предплечье, пластины стали сплелись в подобие тощей ноги и стиснули прижженную культю.

— Ноари пытается поднять Ортисса. Помоги ему, — добавил Накрисс, указывая вниз свободной рукой, — я прикрою с неба.

— Я не успел… — выпалил Леронц сквозь стиснутые зубы, — я мог заметить, мог отвести Анафель…

— Мы оба крупно обделались! — перебил Накрисс. Леронц чувствовал, как напряженные мускулы вибрировали под латами разъяренного Лим'нейвен. А потом он упал вниз.

Ортисс свернулся в огромный дрожащий клубок. Синтра рухнула в раскаленный бело-голубой песок, гудящий череп наткнулся на единственную мраморную плитку в радиусе дюжины метров. Чувствуя подступающую рвоту, женщина перевернулась на живот, обжигающие песчинки прилипли к окровавленному лицу. Огромная ладонь Ноари прижалась к спине Синтры, и струи живительно Тепла заструились по измотанным мускулам, вновь наполняя их силой. Затем могучая лапа подбросила бледную на ноги.

— Прикрой! Я займусь его ранами! — прохрипел взмыленный Ноари, выпуская последние болты в летающих ловчих и останавливая обильное кровотечение Ортисса. Синтра рассеянно кивнула, пытаясь успокоить дыхание, зажала арбалет между ног и неловко зарядила последнюю кассету целой рукой. Ноари сгорбился перед хоаксом, тяжело опираясь на опустошенную аркбаллисту, песок плавно потянулся к конечностям Ортисса. Пот обильно струился по сморщенной пятнистой коже Лим'нейвен, напрягшиеся мускулы растянули тонкие губы в подобие улыбки и обнажили ряды желтоватых клыков. Песок перестал вздыматься, Синит выпустил измученный хрип и выхватил из-за пазухи крупную слезу Урба. Клыки ткача глубоко вонзились в кристалл, раскалывая его и перемалывая осколки. Потоки Тепла хлынули в стороны, но потом изогнулись и устремились в пасть синита. Глаза Ноари вновь замерцали сквозь зажмуренные веки. Казалось, песок закручивается вокруг лап и крыльев зверя, но песчинки не сдвигались с места. Плетение мира менялось вокруг них, искривившиеся свет и тяготение выткали оковы для Хоакса. Не Лим'нейвен вырваться из них было не проще, чем удержать в ладони солнечный свет. Но Ортисс все равно отчаянно забился, когда Ноари приступил к операции.

Поваленная стена, укрывавшая выживших, оказалась в пределах защитного купола. Командным тоном Синтра приказала рудокопам показаться и помочь ей спасти их жалкие жизни. В следующую секунду женщине пришлось отвлечься и сбить несколько пикирующих ловчих, но потом наступил короткий промежуток спокойствия, и неприятное озарение нашло дорогу в ее разум. Летающие ловчие давно таились в тени покинутых руин, они видели, как рудокопы судорожно возводили убежище и не напали. Если исполин использовал пепельных как наживку, то почему рой не поглотил их, стоило ловушке захлопнуться? Почему рудокопы, пережившие нападение Зверерожденных, не поспешили к безопасности Саантирского бастиона? «Слишком много совпадений» мрачно заключила Синтра и взвалила арбалет на раненное предплечье прежде, чем первая когтистая лапа вынырнула из-под песка. Оставшиеся в кассете болты, арбалет загнал под обвалившуюся стену, песок ринулся во все стороны. За бело-голубой завесой поднялись мощные, высокие силуэты, из-под тлеющих одежд блестели доспехи, снятые с мертвецов. Опустошенный арбалет Синтры скользнул за спину, его место в напряженной руке занял черный скимитар, украшенный витиеватой медной резьбой. Ловчие не бросились на жертву по одному, они осторожно заключали ее в сужающийся фронт деформированных тел.