Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Ты прости, стало очень интересно. — Слегка дрожащим голосом пробормотал Леронц и сгорбился под взглядом бесконечности, смотревшей на него из-под рванной бахромы капюшона.

— Накрисс… Накрисс тоже так умеет. В смысле не так, конечно, но он… он тоже не дает до себя дотронуться. Правда это не работает с черным железом и оружием ткачей. У тебя, уверен, нет таких проблем, поэтому не буду проверять. — Добавил Леронц, бросая украдкой взгляд на мерцающее лезвие шпаги.

— Надеюсь, это ему поможет, и он, вместе с Ортиссом, сегодня с тобой не встретиться. — Кашлянув в кулак, продолжил Леронц и продолжил углубляться в рудники.

— Отправлюсь в бастион Пяти Копий в Ядре Перекрестка. Найду мастера Ар… Акрахтейн — Тоннельника. Ты его точно знаешь, ты ведь всех знаешь. — Леронц старался держаться непринужденно, но опухший язык плохо справлялся с нагромождением согласных в именах тоннельников. С каждой новой фразой бледный говорил медленней и бессвязней, а шаги его становились короче. — Он мне новую ногу сделает. Пусть… будет сразу в латах, чтобы… не возиться лишний раз. Еще хочу… красивый узор и…

Протез Леронца внезапно начала пульсировать и раздаваться вширь, свет шпаги замер мерцающим узором на вздувшихся, живых мускулах. Латные пластины на бедре протянули к голени стальные щупальца и плотно обхватили ее, оборачиваясь элегантным латным сапогом. Жемчужные линии, которые не скрыл слой доспехов, вдруг вспыхнули алым цветом с плаща Карлика. Сквозь щели скрежещущих лат начали пробиваться угольно-черные перья, огромные и пушистые как у хоакса. Затем Нар'дринская сталь лопнула, из-под нее показалась толстеющая, пульсирующая лапа. Пернатая конечность напоминала кожаный пузырь, стремительно наполняемый водой. Из стопы проклюнулись, словно грибы, скрюченные мохнатые пальцы, увенчанные серпами когтей. Затем нагрудник стальным обручем стиснул грудь, а тоннель стал слишком узким. Задыхающийся Леронц успел воспользоваться непослушной рукой, прежде чем она обернулась огромной лапой, и сорвал застежки на брони. Жадно схватив ртом воздух, рыцарь плотно зажмурился, начал трясти головой и рухнул на землю. Перестав давиться кашлем, он решился открыть глаза. Всадник увидел руки, все еще стиснутые сталью когтистых латных рукавиц и упертые в землю. Правой ладонью он случайно оперся на опухшую голень мертвеца, из которой прыснул смердящий гной. Отпрянув от тела, Леронц врезался лопатками в ледяную стену.

— Похоже, я начинаю бредить, штанина хлюпает. Скреты на меня не прыгали, значит, культя снова кровоточит. — С трудом прошептал он, чувствуя как горло и нос свербят от нестерпимой вони. Затем всадник унял судороги и потянулся в поясную сумку за склянкой Ноари. — Пришло время Синских грибов.

Вырвав зубами деревянную пробку, бледный прильнул к горлышку и залпом проглотил содержимое пузатой керамической колбы. Чувство легкости начало зреть в районе переносицы и быстро очистило содержимое черепа от скверны боли и тумана наваждений.

— Было приятно повидаться. Надеюсь на не скорую встречу. — Попрощался Леронц и помахал темноте рукой, после того как безуспешно поискал Карлика взглядом. Затем он смог подняться и сделал несколько шагов. Чем дольше он переставлял ноги, тем легче это становилось, хотя былой легкости он так и не ощутил. Вскоре он наткнулся на завал, за которым расслышал тихое женское всхлипывание.

— Наверняка ловушка. Но я слишком устал, чтобы возвращаться в одиночку. — Почти шепотом заключил Леронц, а затем позвал более громким голосом. — Вы в порядке!? Меня зовут Леронц — Наемник Пяти Копий, я здесь что бы спасти вас!

— Откуда нам знать, что ты не Зверерожденный!? — Прокричал в ответ раздраженный мужской голос, заглушенный толщей каменных валунов.

— Ты, Фа'Хаат , серьезно!? — Поперхнувшись смешком, отозвался Леронц.

— Ты что из этих Акрати !? Пришел за нашими головами, тварь!? — Снова отозвался взбешённый голос.

— Шааран, успокойся! Давай впустим их, что нам терять? — Вмешался более спокойный и рассудительный мужской голос. — Нам нужна помощь, я уже забыл, когда последний раз вода касалась моих губ.

— Лучше сдохнуть от жажды, чем быть забитым, как жирный скрет, этими бледными!

— Гончая из Саантира будет здесь с минуты на минуту! Прекратите спорить и вылезайте из этой обосранной норы! — Прокричал Леронц, сжимая кулаки и с трудом давя желание рассмеяться от абсурдности происходящего.

— Шааран, что у нас брать? Зачем нападать на нас под самым боком у Исполина? Успокойся и просто подумай! — Адекватный и разумный голос прозвучал настойчивее, а единственным контраргументам агрессивного «пепельного» стало лишь неразборчивое пыхтение, которое вскоре затихло. — А теперь, давай впустим их…

Леронц еле успел шарахнуться в сторону, когда несколько гремящих валунов скатились с завала и рухнули рядом. Затем куча щебня подалась назад и с рокотом осыпалась на землю. Из освободившегося прохода на обескровленное лицо бледного упали мягкое свечение масляных ламп и настороженный взгляд двух пар глаз.

— А где второй!? — раздраженным, сорвавшимся в крик голосом спросил тот, кого звали Шааран. На вид ему было далеко за сто. Седина почти вывела рыжевато-каштановый цвет с лысеющей черепушки, а также из запущенной щетины и густых, жестких усов. Узкие плечи старика были поникшими, руки худыми и жилистыми, а торс красовался выпуклым бражным пузом. В мозолистых, перепачканных пылью кистях он сжимал заточенную шахтерскую кирку со следами крови, въевшейся в деревянную рукоять, — покажись, Хаэкран'Каэт !

— Я здесь один, — незамедлительно ответил Леронц, примирительно вскидывая ладонь со стальной эмблемой Пяти Копий, — я потерял много крови и мне привиделся Карлик, только и всего!

— Лжешь, паскуда! — завопил Шааран и двинулся вперед. Второй рудокоп попытался удержать его за руку, но получил от товарища удар обухом кирки и свалился на пол, — отойди, трус! Я спасу наши шкуры без твоего скулежа!

— Да успокойся ты уже! — проорал Леронц, начиная медленно ковылять назад. Его слова обратились пеплом в горниле разума Шаарана, которое распалили измождение, паранойя и долгая изоляция. Пепельный взревел, сплевывая пену и ринулся на наемника. Вздувшимися от напряжения руками он занес кирку для тяжелого удара, которым метил бледному в висок. Всадник выругался, резко присел на живую ногу и ухватился за эфес клинка. Кирка просвистела над головой Наемника, вспоров лишь воздух, и оставила изможденного рудокопа уязвимым. Леронц зарычал и вогнал лезвие в его шею. Шпага впилась в набухшие мускулы и вспученные вены по самый эфес. Лезвие с чавканьем провернулось и вспороло горло, вырываясь из плоти старика. Обрюзгшее, грязное тело мешком свалилось к ноге наемника и дернулось несколько раз среди камней.