Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Что… что ты с ним сделал!? — просипел оставшийся в живых пепельный, вытерев кровь с подбородка и уставившись на затихшего товарища.

— Разве ты не видишь, что я вскрыл ему глотку?! — дрожа от нервного смеха, отозвался Леронц, вытирая клинок об рукав. Затем он приблизился к рудокопу, но тот испуганно вскрикнул, загородил лицо киркой и начал отползать назад, ожесточенно перебирая ногами. Пройдя вперед, наемник увидел женщину, жалобные всхлипы которой слышал ранее. Из перепачканной, отощавшей груди вырывались несдерживаемые рыдания, в разбитые колени она зарылась лицом, а руками дергала сальные светло-пепельные кудряшки. Каждый звонкий удар протеза заставлял ее горло разрождаться высоким визгом.

— Ах, Хин вас подери! Ну не начинайте! — воскликнул Леронц, задрал голову и устало вздохнул. Снова он заговорил, только слегка успокоившись.

— Вы что пропустили тот момент, когда он кинулся на меня? Что еще мне оставалось делать? У меня не было сил бороться с ним! Я измотан, искалечен, — оправдывался Леронц, указывая на ногу и перепачканное лицо. Женщина так и не перестала выть, но мужчина постепенно начал прислушиваться. — Пытаясь спасти вас, неблагодарные вы скотины, я потерял брата, хоакса, друзей и даже ногу! Мои товарищи и целый отряд солдат сейчас отправляются к Карлику, что бы дать вам время выбраться! Оторвите от земли задницы и двигайте на выход. Если бы я хотел вас прикончить, то вы бы уже стояли у порога Красного, рядом и тем психом!

— Не думаю, что у меня есть другой выбор, — после короткого раздумья заключил рудокоп, медленно поднялся и заткнул кирку за пояс, — Шааран сдал еще вчера вечером, когда его сына задрали Зверерожденные.

— О! Ты понятия не имеешь во что ввязался, начав со мной разговор! Теперь я точно вылью на тебя ушат того дерьма, что переполняет мою голову! Но это позже, а пока поднимай свою подругу, — коварно улыбнувшись, приказал Леронц и указал на женщину, которая так и не рискнула посмотреть на долгожданного спасителя.

— За последнюю ночь мне не удалось вытянуть из нее ни слова, а приблизиться подойти, она начинает так орать, что штольни рушатся! — развел руками «пепельный».

— Ты просто не знаешь подхода к женским сердцам, — протянул спокойным тоном Леронц, не слишком ловко расправляясь с застежками на латных рукавицах. Затем он бросил их рудокопу, вытер лицо пропотевшим подлатником и заправил растрёпанные пряди в хвост, — смотри и запоминай.

Стараясь не греметь протезом и придерживая позвякивающие ножны, Леронц приблизился к девушке и плавно опустился на колено.

— Сарран , я пришел забрать вас из этого ужасного места и доставить в безопасность, — нежно прошептал всадник, а затем галантно протянул несчастной раскрытую ладонь. Женщина несколько раз громко всхлипнула, еще сильнее прижала к груди исцарапанные, разбитые ноги, а затем затихла, не переставая мелко дрожать. Леронц придвинулся ближе. Стоило доспехам зашелестеть, девушка подняла опухшие желтые глаза, оплетенных сеткой вспухших черных вен. Наемник обрадовался обретённому взаимопониманию, но она пронзительно завопила, а затем начала сучить руками и стесывать о камни голые стопы. Леронц резко подался вперед и вогнал костяшки кулака в тонкую челюсть и искусанные губы. Глаза пепельной закатились, тело обмякло, и девушка начала заваливаться назад. Леронц вцепился в ее неровную кудрявую челку и притянул женщину в свои объятья, уберегая от удара головой об выщербленный камень. После он ухмыльнулся и начал тепло поглаживать ее плечо:

— Потащишь ее на горбе. Она совсем худенькая, ты справишься… — заключил всадник, взглянув на рудокопа, который резко отшатнулся и снова потянулся за киркой, — а что еще оставалось делать?! Времени в обрез, понимаешь ты это или нет?!

— А потом спрыгнул на спину ловчего и вонзил шпагу прямо между крыльями! Клинок я, кстати, решил назвать «Анафель», в честь моей красавицы! — живо продекларировал Леронц и выбросил вперед великолепную шпагу. Его спутник, которого звали Сатрати, не смог выразить восхищение. Обмякшее женское тело, казавшееся поначалу почти невесомым, теперь заставляло позвоночник неприятно хрустеть. Единственной реакцией рудокопа стал громкий, загнанный хрип.

— Тихо, ты! — громко прошептал в ответ Леронц и костылем перегородил рудокопу путь. Затем он присел, спрятал мерцающее лезвие и указал на пурпурный солнечный свет, которым блестел конец прямого участка тоннеля.

— Слуги Карлика разворотили ваш завал. Нам конец, — слабым, дрожащим шепотом отозвался рудокоп и упал под тяжестью живой ноши.

— Жди тут, я пойду вперед. Дрянная нога, не подкрадешься. Карлик с ним! — выпалил Леронц и шумно поспешил к свету, с хрустом разминая плечи, костяшки и шею. Подбросив клинок над плечом, он ловко поймал его за спиной и исчез за поворотом.

Сердца рудокопа неистово колотились в барабанные перепонки и заглушали все кроме неясного шороха. Минутой напряженного ожидания спустя, изломанная тень возникла на стенах тоннеля, начала наливаться тьмой и увеличиваться. Вслед за тенью в штольни проник и тощий, вытянутый силуэт с конечностями, которые гнулись в двух местах. Странной раскачивающейся походкой уродливая тварь направилось к рудокопу, опираясь на окровавленную алебарду и сверкая единственным грязно-желтым оком. Сатрати испуганно взвыл и бросился обратно в штольни. Он замер, не сделав и пяти шагов, до крови закусил губу и вернулся назад, чтобы загородить женщину, которая до сих пор не пришла в сознание. В ответ на благородный жест тварь задрала голову и издевательски, с присвистом, захохотала. Рудокоп оскалил зубы, заставил онемевшие руки сжаться на рукояти наточенной кирки и замер, готовясь к решительному броску. На пике физического и мысленного напряжения рудокоп увидел, как из-за поворота показался живой, но мрачный Леронц. В туже секунду кирка выпала из обмякших рук пепельного, и он рухнул на пол.

— Это свои, каменная башка, — монотонно пробубнил всадник, а затем снова исчез.

— Расистский «пепельный» мусор, — добавил Нуаркх безжизненным голосом и позволил себе еще несколько смешков.

После ужаса сражения прохладный вечер казался особенно тихим и умиротворенным. Восточный бастион внешнего кольца дремал под пышным пурпурным одеялом. Плотное оцепление из раздраженных торговцев рассосалось, незадачливые предприниматели разбрелись по постоялым дворам Саантира. Шахтерский город, ютящийся в величественных руинах, опустел. Палатки дочерей Нара теперь помещались в пределах стен бастиона. В развалинах небольшого храма, которые заприметил Нуаркх, собрались три поредевшие группы наемников, но под круглым сводом было гораздо тише, чем вчера. Накрисс встал из-за очага, вокруг которого кружил собранный Гаор, и покинул руины, чтобы помассировать вывихнутую конечность и позволить прохладному ветру прикоснуться к опаленной коже.