Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Торговец утверждал, что Ходок воспитан в лучших военных традициях Саантира. До того, как он остолбенел от страха, я в это не верил, — просипел Нуаркх и обвел Нар'дринцев ухмыляющимся взглядом. Из-за глухих забрал Кулаков прогремел дружный хохот, отмеченный металлическим лязгом.

— Забирайся мне на спину, — безразлично пророкотал Змей. Накрисс, пристально следивший за развернувшейся сценой, громко рассмеялся и поинтересовался:

— Седло на тебя налезет? У нас как раз одно освободилось?

— Копье может решить ход сражения. Мы не может пренебрегать его силой, — Холодно ответил Гаор, — сможешь удержаться, союзник?

— У меня есть опыт в объезде Змей, правда я был немного не в себе.

Прежде чем рискованный план начал осуществляться, Накрисс и Рикиоти должны были приковать к себе внимание основных сил зародыша. По приказу каменного стража небольшие масляные бомбы залетели в здания, возвышавшиеся на берегу площади Железного Озера. Окна, которые секунду назад зияли мраком пустых глазниц, извергли потоки бушующего пламени. Проемы расширились, плавясь и утрачивая идеальные прямоугольные очертания. Быстро испепелив плоть и обуглив голые стены, огонь поглотил сам себя. Арбалетчики, гремя стальной чешуей, ринулись под прикрытие бело-голубого гранита, взвалили ложа взведенных орудий на подоконники. Напряженная тишина растворила все разговоры, оставила только сопение встревоженных животных и скрип кожаных перчаток на древках алебард. Шорох Нар'Охай, покидавшего ножны, заструился среди застывшей армии. Накрисс вытянул руку вперед, вторая искра света сорвалась навстречу ожидающей орде. Свет пролился на крупные изуродованные фигуры, втиснутые в искореженные лапы, и чудовищные силуэты гигантов.

— Огонь! — прокричала Рикиоти, Искусство Накрисса подхватило приказ и рокочущей волной разнесло по руинам. Тишину, веками таившуюся в мертвых подворотнях, смели металлические голоса аркбаллист, многократно усиленные изголодавшимся эхо. Свита Зародыша исчезла за взметнувшимися столбами пыли и раздробленного гранита, только чтобы мгновенно прорваться сквозь завесу, мерцая мириадами пурпурных искр. Вал роя вздыбился за спинами наступающих тварей и захлестнул пепельных.

Кулаки зашлись лихими гортанными воплями, когда их ожидание подошло к концу. Гранит гулко застонал под лапами массивных саламандр, когда они ринулись вперед. Гаора отвел назад непомерный клеймор и сорвался вслед за ними, и Нуаркх с трудом удержался на широкой спине. Щупальца Лим'нейвен перестали беспорядочно колыхаться, и потянулись вверх. Проникая сквозь плоть тоннельника, они сложились в защитный купол. Когда роя обрушилась на незримую крону, Змей громко захрипел, но не сбавил темпа стремительного наступления. Грузные наземные Ловчие заполонили подступы к площади, покинув остовы древних руин. Существа воздели лес массивных пик, но аркбаллисты на спинах Нар'Катиров ожили и перемешали измененную плоть с расколотым гранитом. Ядра ловчих разрывались и окрашивали клубы пыли насыщенно-пурпурными вспышками. Гаора вырвался вперед и оказался на острие атаки. В горле змея родился утробный рокот, мускулы на плечах заставили заскрежетать сталь изукрашенных доспехов, а рука занесла гигантский клеймор. Лезвие обратило оставшиеся пики в облака щепок и с хрустом рассекло широкие грудные клетки. Прощальные вспышки лопнувших ядер окружили Гаор. Нижние половины ловчих, не успевшие свалиться на землю, перемололи разгоряченные Кулаки.

Вырвавшись из облака пурпурных искр и костяной муки, всадники помчались к храму, который возвышался в центре площади Железного Озера. Гиганты, окруженные грузными четвероногими тварями, бросились наперерез. Первый был скроен по подобию непомерного зверорожденного, а второй напоминал Нар'Катира с тошнотворно огромным количеством лап. На их плечах и спинах копошились мелкие ловчие. Многих аркбаллисты пригвоздили к мускулам носителей, но одна из тварей, переживших ливень Саантирской стали, кинулась на Нуаркха. Изголодавшееся копье Синагара ринулось к груди твари, выворачиваясь из рук тоннельника. Пористый наконечник, сочившийся вязкой слюной, утонул в жертве, не чувствуя сопротивления влажной плоти и перекрученных костей. Пронзенное тело скользнуло по ребристому древку и врезалось в шипы на панцире тоннельника. Края ужасной раны на глазах расползались и бурно вскипели. Костяное лезвие вспороло ядро, вихри пурпурного мерцания окружили незримые щупальца, которые погрузились в бурлящую плоть. Нуаркх почувствовал, как Тепло, вырванное из растерзанного ловчего, заструилось вверх по предплечью. Тоннельник взмахнул копьем, останки твари легли на землю жирной вытянутой кляксой и обломками размякших костей.

Гигант, несший жертву копья, попытался смести Гаора массивным, узловатым предплечьем. Змей прижался к полу и проскользнул под несущейся лапой, Нуаркх припал к холке Лим'нейвен и воздел копье, оставив на конечности ужасную, пенящуюся рану. Вскрытая лапа продолжила нестись по смертоносной дуге, разбрызгивая парящую скверну, и настигла всадников, которые не успели броситься прочь. Переломанные тела саламандр и Нар'дринцев сплелись, подлетели в воздух, а затем со скрежетом и мокрым чавканьем рухнули на холодный гранит. Змей, не поднимая головы, резко развернул корпус и вонзил стальные когти в пол. Подгоняя себя мощным хвостом, Змей закружился и снес заднюю лапу гиганта ударом взывавшего клеймор. Тварь попыталась устоять на трех гротескно толстых лапах, но обезображенное копьем предплечье лопнуло под весом обрюзгшей туши. Ловчий поскользнулся на собственных останках, обращенных в едкую пузырящуюся жижу, и с грохотом обрушился на холодных гранит.

Между тем мракозвери Ноари впились в лапы неимоверно тощего гиганта, который появился вслед за первыми двумя. Скользкая розоватая кожа, укрывавшая дистрофичное тело, разлеталась в клочья, когда Синские хищники карабкались вверх по узловатым лапам. Вытянутая зубастая голова ощерилась и бросилась одному из них наперерез. Мракозверь вовремя распознал угрозу и прыгнул навстречу разверстанной, зловонной пасти. Он впился в десны и морду ловчего, не позволяя острым клыкам сомкнуться. Гигант отчаянно мотнул головой и потянулся передней лапой к пасти, но мракозверь забросить себя на тощую шею и ринулся к тали. Второй мракозверь к тому времени уже выгрыз из поясницы внушительный кусок скользкого мяса, наполненного осколками костей. Прежде чем морда ловчего вновь броситься на охотников Сина, их могучие челюсти перегрызли его хребет. Задние лапы твари взрыли гранит в безуспешной попытке не разъехаться, а спина сложилась пополам.