Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

Нуаркх удовлетворенно кивнул, развернулся к недобитому зародышу и изо всех сил врезался плечом в его обрюзгший бок. Тоннельник почувствовал, как костяной кокон под дряблой кожей с хрустом проламывается. Исполин обрушиваться и проехал несколько метров по замаранному полу. Поверженная тварь попыталась достать тоннельника массивными лапами, но копье обратило их тающими культями, а потом впилось в огромное ядро. Нуаркх попытался отскочить, но тощие ноги исполина оплели его щиколотки. От тугого потока Тепла, захлеставшего из раны, тоннельник заслонился копьем. Незримые щупальца копья жадно оплели тугую струю и попытались затолкать ее в наконечник, но даже у жажды чудовищного оружия были пределы. Вибрирующий свет вырвался из щелей между позвонками эфеса, а многочисленные аномалии исказили пространство вокруг переполненного копья. Чувства Нуаркха завопили от накатившего хаоса, а правое предплечье сковала нестерпимая боль. Пальцы вывернулись из суставов, закрутились в спирали и устремились в разные стороны, разрывая руку вплоть до первого локтя. Кровь, выступившая на безобразных ранах, мгновенно вскипела, а панцирь задымился и обуглился. Тоннельник сдался перед навалившимися страданиями и полностью утратил контроль. Эллис отсекла терзаемую конечность жемчужным клинком и отбросила Нуаркха на землю, но боль отказалась исчезать. Кукла, которую невозможно повредить простым оружием, была изувечена и беспорядочно сучила оборванными нитями.

Не меньше пары минут Нуаркх корчился на полу, извиваясь и стесывая жвала о шершавый гранит. Эллис придавливала грудь тоннельника, не давая ему поранить самого себя. Когда судороги немного утихли, она воткнул в его ротовую щель запаленную трубку. Нуаркх предпочитал сомке обыкновенное пойло, но перспектива немного заглушить боль была слишком заманчива. После глубокой затяжки зрение тоннельника начало прояснилось, и он даже смог сесть.

— Как тебе жизнь наемника? — Еле слышно поинтересовался Нуаркх, не поднимая головы и делая частые вынужденные паузы между сериями щелчков.

— Я… я будто в бреду и не могу очнуться. Скажи, что это кончилось… — голос девушки дрожал. Сквозь растрепанные волосы и сползшую повязку блестели влажные от слез глаза.

— Не драматизируй. Через пару дней и дюжину бутылок сидра будешь в норме, — вяло отмахнулся Нуаркх.

— Обо мне такого, правда, не скажешь, — добавил он, осматривая культю, аккуратно срезанную Анафель. В этот момент в дверях возникла огромная фигура Гаора.

— Отвлеки Хинаринку, спрячу ловчего в шлеме, — проговорил Змей на родном языке, сломанная челюсть была способна лишь на громкий шелест. Морда Змея стала нагромождением набухших гематом, а губы и ноздри тонули в вязкой черно-зеленой крови. Не спуская глаз с распластанного тела Мракоцвета, он подобрал обсидиановый клинок и бережно щелкнул по драгоценной серьге.

— Что он говорит!? Они снова приближаются!? — нервно спросила Эллин, непрестанно озиралась и сжимая крупно дрожащие плечи.

— Просто поторапливает нас, — соврал Нуаркх и подозвал девушку мановением руки. — помоги подняться! Быстро!

Властный крик заставил девушку вздрогнуть и покорно поднять Нуаркха. Тоннельник поскользнулся и задел рану на ее ноге. Пока девушку боролась с болью, Гаор бесшумно скользнул к четвертованному стражу. Кокон из песка поглотил дергающееся тело и нырнул в открытое забрало искореженного шлема. Нуаркх небрежно извинился, и изможденная троица направилась к выходу из храма. Мракоцвет свисал со спины хрипящего змея, а Эррис сгибалась под весом обсидианового клинка и глубокого шока.

Многие ловчие бросили оружие и безропотно приняли смерть, других Кулаки отбросили к краю площади, где тварей испепеляла ярость Накрисса. Предместья одинокого храма выстилали мертвецы и те, кто скоро к ним присоединится. У подножья лестницы стыла туша Нар'Катира, которого доспехи не уберегли от лап гигантского слуги. Из-под поверженного животного торчали придавленные тела, замершие среди вытянутых брызг крови. Искусство Гаора обратило огромную тварь, учинившую расправу над подарком, в кучи дымящихся останков. От устрашающих последствий сражения у Эллин заслезились глаза. Смрад опаленной плоти забрался девушке в ноздри и вызвал приступ тошноты, сложивший ее пополам. Затуманенный взор Нуаркха застилали струи дыма и дергали гулкие удары сердца, поэтому он не разглядел вовремя голую Хинаринскую руку, темневшую под грудой тел.

— Кто-то стянул доспехи с трупа! — прощелкал он, но безногий ловчий, затаившийся под брюхом Нар'Катира, уже сжимал в руке бомбу. Гаор, отягощенный усталостью и неисчислимыми ранами, не смог действовать с привычной скоростью. Снаряд разорвался близко, придавил троицу к земле и заставил змея потерять концентрацию. В следующее мгновенье метательный нож Нуаркха положил конец коварству ловчего, а шлем Гаора с громким дребезгом свалился на пол. Хозяин черного меча, сверкавший пурпурным ядром, выкатился из раскрывшейся стальной пасти и уставился на похитителей.

— О, Нар! Зачем ты оставил тварь в живых! — выкрикнула девушка, бегая испуганным взглядом между ловчим и Змеем. Затем она прикрыла дрожащие губы руками и уставилась на тоннельника. — Я видела, как ты его пощадил!

— Эл, успокойся и послушай. Ловчего необходимо доставить «бледным», нельзя оставлять Саантиру такое преимущество. Мы хотим… — медленно проговорил Нуаркх и по привычке потянулся к девушке кровоточащим обрубком. Эллин начала пятиться ускоряющимся шагом, мотая головой. Нуаркх поспешил за ней, примирительно вскинув руки.

— Нет, прошу! Я не хочу ничего знать, и никому не расскажу! Просто отпустите! — взмолилась она, из красивых, жалостливых глаз покатились крупные слезы.

— Эл… успокойся. Мы делаем это на благо множества бледных. Ты видела, что твориться в Нар'дрине, — негромко прощелкал Нуаркх.

— Никому не скажу! Клянусь! — повторяла девушка, запинаясь и всхлипывая.

— Эллин, мы не угрожаем тебе, наемники на твоей стороне. Ты просто напугана и можешь наделать ошибок, о которых потом будешь сожалеть, — не оставлял попыток Нуаркх.

— Разве пепельные не показали, какими коварными и жестокими они могут быть? Представь, что они сотворят, когда ловчие окажутся в их руках, — прощелкал тоннельник, приблизившись к замершей девушке. Эллин перестала скрывать лицо, оторвала взгляд от пола и робко заглянула в грязно-желтое око.

— Хорошо… хорошо. Я могу в это поверить, честно, — залепетала она, широко улыбаясь и часто кивая головой.

— Слишком напугана, чтобы слушать, — устало заключил Нуаркх, не отворачиваясь от Эллин, которая продолжала растягивать разбитые губы в улыбке, — можешь незаметно пронести ее сквозь пепельных.