Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Нет, я полностью истощен, — покачал головой змей.

— Тогда мы сделали все, что могли, — пожав плечами Нуаркх. В следующее мгновенье на спину девушки кинулась гора костей, которой Гаор постарался придать формы ловчего. Костяное лезвие покончило с Эллин прежде, чем красивые, наполненные ужасом глаза разглядели приближение Карлика.

— Не было выбора?! Не скармливайте мне этот Фа'Хаат! — голос Леронца был негромким, но не скрывал гнева. Одноногий всадник вплотную подошел к израненной морде Гаора и ткнул Змея эфесом жемчужного клинка, на котором мрачнели разводы черно-голубой крови.

— Она доверяла вам, рисковала жизнью, — процедил всадник, убирая растрепанные пряди с налитого синевой лица.

— Почему ты так завелся, Лер? Положил на нее глаз? — медленно прощелкал Нуаркх и язвительно улыбнулся, когда бледный фыркнул и отвел глаза. Тоннельник почти падал и грузно наваливался на запечатанное копье.

— Я понимаю, друг. Мне тоже жаль, что женщина с такими… достоинствами погибла из-за мерзкого ловчего, — подхватил Накрисс и пихнул Леронца в плечо. Самодовольная, мечтательная улыбка застыла на лице крылатого Лим'Нейвен.

— Ты прикончил рудокопа, не моргнув глазом? — продолжил тоннельник, — на него тебе плевать, ведь он не симпатичная молодая девушка, верно?

— Он попытался вскрыть мне череп! Как эти случаи вообще можно сравнивать?! — распалился Леронц и оттолкнул тоннельника. Накрисс мог подхватить обессиленного Нуаркха, но предпочел усмехнуться и ничего не предпринимать.

— Эл хотела поставить под удар всю вашу шайку. Ты бы гордился своей моралью, наблюдая, как твоих друзей зажаривают на Нар'Кренти? — ядовито прыснул Нуаркх, растянувшись на раскаленном песке.

— Тоннельник прав. Она отказывалась слушать, я не мог позволить ей уйти, — вмешался утомленный Гаора, его дрожащие лапы подогнулись и он сел рядом с телом Мракоцвета.

— Зачем я трачу силы на разговоры с вами? В вас троих не наберётся совести на одного достойного Хинаринца. Да, Накрисс, тебя я тоже посчитал, — ответил Леронц, ткнув в широкую грудь крылатого Лим'нейвен, и принялся массировать виски.

— Верно, Леронц, не трать на нас время. Мы не достойны внимания столь возвышенного существа, — посмеиваясь, отмахнулся Нуаркх и принялся с трудом подниматься на колени. — Лучше заткнись, а потом отвези меня и ловчего в бастион, иначе смерть Эл потеряет смысл.

— Песок тебе в глотку, Нуаркх! В ней и так нет никакого смысла, — гневно отозвался Леронц, но затем испустил печальный выдох и продолжил спокойным голосом, — хорошо… вылетаю немедленно. Накрисс, забрось подонка на седло.

— Мы направимся обратно в бастион, как только закончим с препаратами, — прошипел Гаор, наблюдая, как Накрисс небрежно скидывает беспомощного тоннельника на седло.

— Приятно осознавать, что вы никогда не упускаете потенциальную прибыль, — брезгливо скривившись, бросил Леронц.

— Встань перед знающей, солдат! Хранитель узнает о твоей дерзости! — властный призыв на родном языке дотянулся до забывшегося разума Нуаркха. Симбионт резко очнулся, и силуэт тоннельной женщины вспыхнул сквозь закрытое веко. Когда солдат попытался резко подняться, изображая традиционный салют, раны придавили его к койке. Сердце встрепенулось, но гулкие удары затмил отдалённый смех Леронца и Ноари. Тоннельник отлип от стеганой простыни и сгорбился, когда пронзенное плечо прострелила вспышка боли. Оглядевшись, он обнаружил себя в слепяще-белой медицинской палате бастиона.

— Аркцинтри, в башне стало так скучно без тебя. Теперь только причитания Филмафея и Лантрисс дергают отростки, — прощелкал Нуаркх, дергаясь коротких смешков, и поднял взгляд на ухмыляющуюся знающую, которая когда-то помогала Нирмфрит Треснувшей Слезе покорить Перекресток, а теперь ставила на ноги раненых наемников. Полированный панцирь Лим'нейвен с Урба красовался насыщенным синим цветом. Верхняя часть тела начиналась с тонкой талии и расширялось в пышный воротник хитиновых шипов. Ворот обрамлял вытянутую голову со сверкающими кобальтовыми глазами. Остроконечный хитиновый венец украшали изящная золотая гравировка и косы лоснящихся чувствительных отростков, тихо бряцающие драгоценными кулонами. Полупрозрачную синюю вуаль, покрывавшую подвижные жвала, украшало изящное изображение пышных губ. Платьем Лим'нейвен был не слишком вычурный сизый халат, туго подпоясанный насыщенно-синей лентой. Просторной попоной он спадал на лоснящееся брюшко. Четыре опрятно подвернутых рукава обнажали тонкие предплечья и элегантные кисти, оканчивающиеся трёхсуставными пальцами с загнутыми золотыми когтями.

— Сегодня ты особенно хорошо выглядишь, Знающая, — галантно сообщил Нуаркх, учтиво кивая.

— И ты, как всегда, обворожителен, — благодарно ответила Аркцинтри.

— В мирах кожаных мешков мало кто может оценить настоящую красоту, — добавил тоннельник и подмигнул обворожительной хранительницы. Аркцинтри сдержанно рассмеялась, а после мягко попросила:

— Подвигай правой рукой.

— У меня ее нет, — ответил Нуаркх, но попытка сжать кисть привела к отчетливому металлическому звону. Достав культю из-под одеяла, тоннельник обнаружил пластины Нар'дринской стали, привинченные к останкам костяного панциря. Металл окружал пучок намасленных спиц, который венчали массивные щипцы. Жгуты из кожи и красных Хинаринских нитей тянулись от протеза к громоздкой стальной полусфере, закрывавшей локоть и крепление для Слезы Урба. Лязгающее нагромождение поршней и спиц реагировало на мысленные приказы с ощутимой задержкой и достоверно воспроизводило лишь острую фантомную боль, но с растерзанной куклой на большее было сложно рассчитывать.

— Эта ненадежная штука — месть за то, что я не спас Мракоцвета и Эллин? — отозвался тоннельник, брезгливо разглядывая протез. Аркцинтри, ловко налаживающая кожаные крепления, не изменилась в лице, но тоннельник почувствовал болезненный щипок под панцирем груди и непроизвольно дернулся.

— Вы с Гаором заслуживаете куда больших неприятностей, — прогремел Ноари, лежавший в противоположном конце зал. Кокон бинтов, отмеченный оранжевыми всполохами, не мешал Синиту неспешно перекидываться в клемб с понурым одноногим Леронцем, который демонстративно не уделил тоннельнику внимания. Выжившие мракозверя тихо скулят, свернувшись у медицинского ложа.

— Я уже привык к нытью бледного, но твоя мягкосердечность для меня сюрприз, тиран, — покачал головой Нуаркх, ехидно ухмыляясь.

— Как ты узнал? — нахмурившись, просипел Ноари и мгновенно забыл про карты.