Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Ты не понял моего предложения. Четыре Мира справедливо считают Исполинов слугами Карлика, но твоя семья — особенная. Что если кто-то могущественный, влиятельный признает в вас разумных, рассудительных существ? Выделит клочок земли у основания Башни? Уверен, вы сможете многое предложить Четырем Мирам, — медленно и самодовольно предложил Нуаркх. Оковы ловчего звякнули, Хенши приподняться с горы подушек, — ты не отправишься искать исполинов в пустыне, они придут к тебе, когда узнают, что для них появилось место.

— Верно! Представьте, если бы за нашими контрактами следил исполин, а не раздувшийся отдел жирных бюрократов! Вы общаетесь мысленно, а, значит, работать будете почти мгновенно! — оживленно вклинился Леронц, глаза наемника радостно блеснули из-под пышных белых ресниц.

— И бумаги будет меньше, — дополнила Аркцинтри.

— Мы видим безграничные перспективы для коллективного разума Исполина, — заговорили Аргийцы, увлеченно следившие за ходом беседы с четвертого уровня бастиона.

— Больше не придется жертвовать семьей ради новых зародышей, — добавил Нуаркх последний штрих, — и вы, наконец, разгадаете этот карликов шифр!

— Менее отталкивающая внешность тоже не помешает, — посоветовал Леронц, широко улыбаясь, а после поинтересовался у тоннельника, — ты долго думал над этим аргументом?

— С тех пор, как мне пришла идея поймать ловчего, — признался довольный тоннельник, — знаю Калрингера уже почти век, он одобрит мой план. В конце концов, раз Аргийцам нашлось место в обществе, почему не принять Исполина?

— А что не так с нами? — удивленно и немного уязвленно поинтересовались Аргийцы.

— По мне так ничего, но толпа боится всего странного и непонятного. Эти слова прекрасно подходят вашему народу, — ответил Нуаркх и поднял взгляд на массивного червя, который скрывался за парой потолков.

— Вы для нас очень странные, верно, и мы для вас чудны, — рассудили шелестящие голоса и издали нечто похожее на задумчивое хмыканье.

— Хинаринцы и Зверерожденные всегда бежали от нас, я был бы рад привести Исполина к мирному существованию, — заговорил Хенши после долгого затишья. Голос его впервые примерил легкую вуаль надежды и воодушевления.

— Сперва нужно убедить Аркцинтри доверить тебе новые конечности, — напомнил тоннельник.

— Я предпочел бы вернуть Нар'Охай. С ним все в порядке? Я видел, как ты его забрал, — требовательно спросил Хенши.

— Такой превосходный экземпляр я не стал бы выкидывать или портить. Если Леронц не выронил клинок на подлете к Саантиру, то все с ним в порядке, — небрежно отмахнулся Нуаркх, мысленно улыбаясь негодованию Хенши.

— Клинок у Накрисса, но лезвие запечатано. Покажи, что меч не вспорет мне горло, как только окажется на свободе, и я уговорю его снять красную нить, — поспешил вклиниться Леронц.

— Хорошо, я попытаюсь. Сарраты Аргийцы, моя память в вашем распоряжении, — спокойно согласился Хенши и сосредоточенно замолчал.

Нуаркх поморщился, когда плотная завеса Аргийских дурманов заволокла комнату, и чувствительные отростки защипало от густого запаха. Перед взором тоннельника начала проявляться мерцающая, расплывчатая картинка, которая с каждым сокращением сердца набирала четкость и убедительность. Вскоре дорога, тянущаяся через извилистый каньон, почти плыла у него под ногами. По эту сторону Сердца Пустыни тоннельник лично никогда не бывал, поэтому удивительно плавные светло-зеленые скалы были для него в новинку. Привлекали внимание и насыщенно-фиолетовые кольца каменных отложений, которые сливались с брешами в низких тучах. За чудным пейзажем тоннельник наблюдал через подслеповатые глаза Хенши, на сгорбленную спину которого давил тяжелый панцирь каменной кожи. Старик сидел на мерно покачивающейся холке неторопливого мохнатого Ходока, утопая в шерстяном халате, но холод все равно просачивался сквозь ткань и широкие трещины старой брони. Зарыв коченеющие пальцы в жесткую шерсть и прижав их к разгоряченной коже, Хенши старался не стучать тем, что осталось от пожелтевших зубов. Впереди и позади ехали понурые пепельные. Фигуры их были плотнее и коренастее, чем у иссушенных обитателей раскаленных пустынь, а узкие глаза не слезились от прикосновений морозного воздуха. Лица многих защищали расписанные костяные маски с прорезями для глаз и дыхательными отверстий, через которые валили клубы густого пара. Личины, гарнированные короткими рогами и яркими спиралями традиционных узоров, одинаково успешно вселяли ужас в сердца бледных, а также подчеркивали вычурные наряды из пряжи и шкур. Среди сгорбленных путников брели упитанные Нар'Катиры. Их укутывал мягкий пепельно-зеленый мех, а спины венчали не влажные мясистые отростки, но сложные разветвленные структуры, напоминавшие мятые рулоны черного пергамента. Им они впитывали Свободное Тепло, витавшее вокруг. Провисающие животы Подарков Нара излучали слабое, горячее свечение, а шерстяные попоны, свисавшие с боков, предоставляли убежище от ледяного ветра, который завывая носился по каньону. Хенши было неприятно чувствовать себя обузой, поэтому гостеприимством Нар'Катиров он пренебрегал и старался не отставать от стражи в броне из меха и толстых шкур.

В который раз старик поправил лямку тяжелых ножен, которая больно впилась в ключицу и сползла с сутуленных плеч. Мороз обжег немощные пальцы, когда они нежно скользнули по костяной рукояти, отполированной мириадами прикосновений, а затем ухватились за развевавшуюся рубиновую ленту, напоминавшую о предыдущем носителе устрашающего клинка.

— Нар'Охай принадлежал отцу, затем мне. Когда силы начали покидать мои руки, я передал его ученице, которой безмерно гордился. — Заговорил Хенши и непроизвольно прикоснулся к ключице, поправляя отобранные ножны. — Тогда гремела вторая война Верха и Низа. Хи-ти пала при штурме Ориека и Нар'Охай вернулся в мои дряхлые ладони. Вслед за Хи-ти к Карлику отправились владения клана Хан Горо, родной город погребли холодные барханы. Выжившие искали убежище за стенами Изумрудного Кольца Хараада. Караваны тянулись медленно, старики и дети быстро отстали. Этим и воспользовался Исполин, который питался останками разоренной страны.

Хенши непрестанно разминает саднящую шею, но не перестает изучать плавный зеленый горизонт. В ответ не сморят мерцающие глаза пустынных хищников, и отсутствие жизни тревожит старика. Вскоре подслеповатые глаза замечают впереди группу хинаринцев, которые мгновенно вызывают у стража настороженность. Половина стражников спешились и аккуратно приблизились к незнакомцам, принимая их за замерзших беженцев или группу разбойников. Выстроившись полукругом, они прижали встречных к склону и приготовили на всякий случай широкие костяные клинки с зубцами из неприхотливой грязно-желтой стали. Существа мгновенно перестали вымучивать хинаринские позы и расправили неправильные, искаженные тела. Гибкий корпус одного из них взметнулся вверх, а многосуставные руки уперлись в пол. Костяная маска разлетелась облаком мелких щепок на голове второго и обнажила сплошную разверзшуюся пасть, которая извергла поток смрада и пронзительный пульсирующий визг. Когда ловчие ринулись вперед, выхватив костяные клинки и массивные палицы, половину стражников уже одолел обессиливающий ужас. Они застыли, выронив оружие на промерзшую землю, и не мигая смотрели на стремительно приближающихся тварей.