Софья Ролдугина - Чашка кофе и Белый Лис

Он молча взял её под локоть и повёл наружу – прямо сквозь стены, декорации, механизмы и муляжи. Заняло это не более минуты. Снаружи Летти достала телефон и набрала мамин номер; ответили не сразу.

– Давненько ты не звонила, солнышко.

– Ну, работа, всё такое! – с деланной живостью отозвалась Летиция. – Как вы там? Съездили на побережье, как собирались?

В течение следующей четверти часа на неё вывалили, как обычно, гору бессвязной информации – о повышении у отчима; о том, что младший из братьев готовится к поступлению в Высшую Школу и хочет пойти по её, Летиции, стопам; об ошеломляющих тропических ливнях на Южном море; о том, что во двор забрела чёрная собака, и на семейном совете постановили удочерить её и назвать Паркой...

Постепенно от сердца отлегло.

Коротко попрощавшись и пообещав звонить чаще, Летти обернулась к Белому, который всё это время терпеливо ждал в стороне, ковыряя информационный стенд. К тому времени от стенда, честно говоря, осталось не так уж много – собственно, только каркас.

– В парке, конечно, весело, но тут один недостаток: слишком много народу, – улыбнулась она бодро. – И ещё тут отвратительно кормят. Как насчёт того чтоб прогуляться до Воздушных Садов? Во-первых, там сейчас в разгаре сезон цветения лилий. Во-вторых, в конце бамбуковой аллеи есть кафе с традиционной кухней, где готовят просто потрясающе, только там бы и питалась, если б не Дора. Дора, как понимаешь, это святое.

– Ты умеешь сделать соблазны неотразимыми, о прекрасная, – степенно ответил Белый. – Что ж, веди. Мы снова поедем в ужасной механической повозке, начинённой демонами?

– На такси? Да, пешком тут далековато...

Так, болтая, они покинули парк аттракционов. Инцидент в доме ужасов по взаимному – безмолвному – соглашению решили замять, но Летиция понимала, что рано или поздно объясниться придётся.

"Всё потом, – думала она, вызывая такси. – Сначала – цветы и обед... или ужин? Нам определённо нужна пауза, передышка. А то уже глаза разъезжаются..."

Чешуйчатое глазастое существо размером с кошку, притаившееся у мусорного бака, ей определённо померещилось.

Если что и роднило Летти с городом, куда она переехала больше десяти лет назад, так это сложные отношения с везением, логикой и в целом с родом человеческим. Сити начали строить всего два века назад, но взялись за дело с размахом – лихо и разухабисто. Начать хотя бы с того, что холмистая местность, изрезанная бесчисленными глубокими оврагами и бурными речушками, долгое время вообще считалась непригодной для возведения чего-либо, кроме охотничьих времянок или рыбачьих навесов.

"Да ну, ерунда какая-то, – сказали первопроходцы. – Законы градостроительства – для слабаков".

Исходя из этого, собственно, они и продолжили действовать.

Невозможно проложить прямые дороги? А давайте тогда пророем холмы насквозь, под землёй оно даже лучше – солнышко не припекает, дождик не донимает.

Речки мешают? Так мостов наделаем всяких, покрасивее, от туристов отбоя не будет!

Нельзя строить здания выше четырёх этажей и заводы? Ну так давайте натыкаем по округе пока то, что можно, а там авось научный прогресс шарахнет...

И ведь шарахнул же!

Казалось, что само существование Сити бросает вызов учёным, архитекторам и инженерам. Сколько диссертаций было защищено, сколько консерваторских судеб разрушено – не перечесть! Город рос, словно какой-то безбашенный монстр, набивая пещеру сокровищами: чуть дальше на север, где холмы переходили в такие вполне себе полноценные горы, обнаружили и железо, и уголь, а на равнинах стали добывать известняк и доломит. Разбогатев на добыче и переработке, Сити получил в глазах человеческих ещё большую притягательность, почти гипнотическую. Если здесь что-то делали, то оно было либо самым-самым, либо вопреки.

Самая первая телебашня.

Самый большой театр.

Небоскрёб, возведённый по особой технологии там, где этого ещё никто и никогда не делал...

Апофеозом стали Воздушные Сады.

"Часть территории вы освоили, конечно. Вон, даже до залива добрались, – брякнул однажды некто высокопоставленный и скептически настроенный. – Но вот этот дикий-дикий участок с перепадами высоты в четыреста метров вам вечно глаза мозолить будет".

"Да вы что? – флегматично отозвался мэр, правнук тех самых первопроходцев. – А по-моему, вам".

И набрал пару номеров, созывая потомков гениальных безумцев, которые положили начало Сити. А через тридцать лет на пустыре, где глубокие каменистые расщелины прежде соседствовали с островерхими возвышенностями, раскинулся парк. Девяносто видов только деревьев, каналы, водопады, ручьи, застеклённые оранжереи... Изломанность рельефа на руку сыграла – здесь было теперь на редкость живописно, а необходимость передвигаться в основном на фуникулёрах и по подвесным дорогам лишь добавляла романтики. Воздушные Сады хорошо пропиарили в местной и иностранной прессе, обозвав "невиданным чудом света".

Неназванный высокопоставленный чиновник, говорят, то ли удавился от зависти, то ли съел собственный галстук.

Мэр наконец-то ушёл на пенсию, овеянный славой.

– ...ну, а мы получили самое чудесное место для отдыха, какое можно вообразить, – закончила Летиция длинный рассказ. – И хорошие поступления в бюджет, спасибо туризму. Эй, ты слушаешь?

– А? – рассеянно откликнулся Белый. И честно добавил: – Нет.

Летти проследила за направлением его взгляда и улыбнулась:

– Это глицинии, – повела она рукой, указывая на деревья с широкими сплющенными кронами, словно бы сплошняком увешанные пушистыми гирляндами – лиловыми, розовыми, белыми. – Они уже отцветают, жаль, мы самый пик не застали.

– Я знаю, – мягко ответил он. – В императорских садах, недалеко от того места, где я родился, тоже росли... Впрочем, не имеет значения. Пройдём же в парк. О, счастливая, счастливая моя доля, дважды отмерено мне удовольствие!

– Почему это? – заинтересовалась Летиция, направляясь к кассам. В отличие от парка аттракционов, очередей здесь особенных не было.

– Буду любоваться и цветами, и тобой, о прекрасная.

– Жаль, не могу вернуть тебе комплимент, – покаянно вздохнула она. Белый споткнулся и, удерживая равновесие, замахал руками самым неизысканным образом. – Тебя ведь, собственно, и не видно. Что не под хламидой, то под маской... То есть я хотела сказать "под роскошными одеждами, что ниспадают складками до земли".

Не успела Летти договорить, как он исчез. В горле сразу пересохло; за весёлыми приключениями и перепалками как-то совершенно позабылся первый момент страха и это совершенно серьёзное "я тебя съем". Но стоило Белому Лису скрыться, а значит, перевести её из разряда "своих", посвящённых, в категорию случайных прохожих – сразу всё прекрасно вспомнилось.