Сергей Байбаков - Воины Беловодья

При этих словах Шейла вскочила, перебрала лапами, и облизнулась. А Кирилл замялся: чего он желает? Стоит ли утруждать такими пустяками Балора. Этот кот не просто кот. Балор — демон. Существо покруче иных магов и колдунов! И тех, которые когда-то в древности жили, и современных. Демону подвластно многое, а тут серая проза: утренний завтрак.

— Пожалуй, от молока бы не отказался, да от простого бутерброда. С паштетом. Я по утрам особо не ем. А Шейла мясо уважает. Любит, чтоб оно с костью было. Клыки разрабатывает.

Балор шевельнул усами, и тут же вдали меж толстых стволов показались два ливрейных лакея. Один слуга держал в руках накрытый большой белой салфеткой поднос, другой нес маленький столик.

Лакеи ловко и бесшумно он сервировали стол и быстро удалились. Перед Кириллом стояли кувшин топленого молока и намазанные розовым мясным паштетом бутерброды на блюде. В большом железном судке лежал мясной шмат с торчащей из него сахарной костью. Шейла, увидев такую благодать, заскулила и стала умильно заглядывать в глаза.

— Не ко мне, псина, — налив стакан молока, сказал Кирилл. — Не ко мне. Благодари Балора. А вообще-то на твоем месте я бы дождался завтрака. Думаю, Грей нашел бы, чем тебя попотчевать. Режим — это главное. А то скоро ходить не сможешь. Собака должна быть в форме, а у тебя глаза несытые.

— Пусть ест, — муркнул Балор. — Еда ведь вещь такая — неизвестно, когда она будет в следующий раз. Верно, Шейла?

— Верно! — вильнула хвостом собака. — Я это запомню!

Кирилл поставил судок на землю, и Шейла неторопливо оторвала от мяса первый кусок.

Отпив глоток теплого еще молока, Кирилл сказал:

— Знаешь, Балор, мне сейчас в голову пришла одна парадоксальная мысль.

— Какая, любезный друг?

— Я вдруг почему-то представил себя на месте одного известного книжного персонажа. Говорю о докторе Фаусте. Ведь ему тоже по малейшей его прихоти поставлялось изысканная еда и питье. Да и не только это. Я читал о нем и обратил внимание, что все его желания были примитивны. Деньги, еда. Не чурался женщин. Порой потешал простых и знатных людей всяческими фокусами. Теми, что были выше их понимания. А кончил плохо. Из средневековых хроник известно, что ему вроде бы свернули шею и утащили, пробив потолок. Я почему этот разговор завел. Вот сейчас сижу рядом с тобой. Ты поставляешь мне еду, потчуешь мою собаку. Для полного сходства с доктором Фаустом не хватает, чтобы ты набил мой кошель золотыми дублонами. Или какие там монеты были в ходу? Талеры? А как обнаглею в конец, примусь заказывать томных красавиц и просить обучить меня всяким мудреным фокусам.

Балор фыркнул и неожиданно расхохотался. Смех его, как обычно, получался журчащий и мурлыкающий. Замечательный смех. Желтые глаза демона даже немного увлажнились. Шейла бросила заниматься мясом и задрала морду: мол, чего это ты веселишься? Не пропустила ли я чего?

— Кирилл! — отсмеявшись, воскликнул Балор. — Право, ты своеобразный человек! Ход твоих мыслей делает такие зигзаги, выписывает такие пируэты, что мне остается только умолкнуть и снять перед тобой шляпу. И пожалуй, я это сделаю!

С этими словами кот ловким движением содрал с ушастой головы изысканный берет и шутливо приложил его к груди.

— О докторе Фаусте скажу так. — Голос Балора приобрел какую-то мягкость. — Это был великий чудак. Простой и рассеянный. То, что впоследствии нагородили вокруг его имени, не имеет ничего общего с тем, что происходило на самом деле. Да, конечно, иногда по просьбе своих приятелей он заказывал всяческие изысканные яства. Потакал их прихотям. Находящиеся рядом с ним люди были такого рода, что вкусно поесть оставалось для них пределом желаний. Не то чтобы они голодали. Нет. Просто фантазии его окружения не шли дальше простых вещей. Правильно подметил: деньги, женщины… И ты знаешь, думы обыкновенного человека с той поры почти не изменились. Можно дать ему сколько угодно денег. И он просто не будет знать, как их лучше использовать. Не каждый человек способен стать меценатом, заниматься благотворительностью.

— Да, ты прав.

Кириллу оставалось только соглашаться. Он вспомнил, как в одночасье разбогатевшие граждане не могли придумать ничего лучшего, как, допустим, обливать стриптизершу коллекционным шампанским. Или выдумать нечто подобное. Такое, что простому, не обремененному средствами человеку и в голову не придет.

Их мысли оказались незатейливы и однообразны, как двутавровые железные балки, что идут на перекрытия зданий: такие же прямые и несгибаемые. Чтобы искривить такую балку, надо приложить немало усилий. Но все равно, даже в таком виде она оставалась просто куском железа, только изогнутым.

Единственное, до чего они пока не додумались, так это жрать с кашей ассигнации. Чтобы после смерти деньги никому не достались. Впрочем, и это уже было. Кажется, раньше так поступали иные бородатые купчины. Так что поедание бумаги — это лишь вопрос времени.

Кирилл давно понял простую истину: чем богаче человек, тем жаднее. Светлое будущее после смерти таким людям точно не светило.

— Желания Фауста исполнялись, сделать это было несложно, — продолжил Балор. — Но на самом деле доктор искал другое. Ему хотелось найти эликсир вечной жизни, познать ее смысл. Он искал философский камень. Фауст добился значительных успехов, таких, что им заинтересовался один из демонов. Наши миры соприкасаются, и существу высшего порядка несложно побывать на твоей Земле. Живым же людям попасть к нам крайне проблематично.

— А я?

— Ты, Кирилл, попал в наш мир чудом. Ты не должен быть здесь. Но так уж получилось, что для того, чтобы избегнуть худшего, тебя направили к нам. Я направил. Помнишь, перед тем как очутиться здесь, стоя на кургане, ты меня видел?

Кирилл помнил. Он стоял на дальнем конце кургана. Светила яркая полная луна, и на фоне звездного неба торчали острые ушки Балора. Это последнее, что он видел в своем мире.

— Так вот. Доктор Фауст добился значительных успехов в поиске философского камня. Но когда он узнал, что можно продлить жизнь человека на весьма длительный срок, но все равно это не будет вечной жизнью, а всего лишь существование души в бренном теле, он был весьма обескуражен. Ему разъяснили, что для достижения цели нужно всего-навсего прекратить земное существование. И поиск сразу увенчается успехом. Начнется иная, вечная жизнь. Ведь смерть — это всего лишь переход от одной формы существования к другой. Жизнь — это всего лишь остановка, во время которой человек приобретает необходимый опыт, воспитывает свою душу. Изначально заложено, что вечная жизнь ждет любого человека. Только надо ее заслужить, не сбиться с пути. Впрочем, об этом ты вчера уже слышал.