Сергей Байбаков - Воины Беловодья

До границы здорового леса всадников провожали Любомысл и Неждана. Еще вечером, несмотря на протесты старика, порешили: пусть старый мореход остается у богини. И Велислав, и Прозор видели, как он постарел за последнее время. Пусть остается, а последним доводом, заставившим упрямого старика остаться, послужили слова Велислава: «Будь тут старче, жди. Может, Добромил вернется, а тебя нет…» На эти слова Любомыслу возразить было нечего.

И вот здоровые деревья заперемежались хворыми: изломанными, покрытыми серым налетом и пятнами разноцветной плесени.

— Во-он там граница проходит… — пробасил Прозор, указывая в сторону недалекой высокой сосны. — Мы с Борко за это время весь здоровый лес объехали и где только могли всё серебром усеяли.

— Где столько серебра взяли? — удивился Велислав. — Неждана дала?

— Нет. Вот, глянь. — Прозор отстегнул от пояса тощий кошель и протянул его другу. — В нем всегда серебряная денежка есть. Сколь не черпай из кошеля, серебро в нем не истощается!

— Откуда у тебя? — задумчиво спросил Велислав, вертя между пальцев волшебный предмет.

Прозор замялся. Говорить о Балоре ему не хотелось.

— Можно глянуть? — Снежана подъехала ближе к Велиславу, взяла кошель и ловко цапнула из него монетку. Русалка задумчиво повертела денежку и вдруг, почти не целясь, выщелкнула ее. Монетка, блестя боками, угодила прямиком в дупло на ближнем дереве. Из него выскочила белка и что-то рассержено зацокала. Видимо, ругалась, что засоряют гнездо ненужным хламом.

— Ловко! — восхитился Прозор. — Вижу, искусница!

— Это есть, — улыбнулась Снежна. — Ножи и звездочки умею метать.

Девушка скосила глаза на подаренную Велиславом перевязь, где в плотных кармашках покоились небольшие серебряные ножи без рукоятей. На поясе русалки, так же в кармашках, лежали звездочки.

Кошель вернулся к Прозору, и богатырь, не раздумывая, протянул его Снежане.

— Владей! Раз метать умеешь, то ему у тебя самое место! А ты, красавица, каким оружием владеешь? — Прозор повернулся к Ярине.

Рыжеволосая русалка белозубо улыбнулась и указала на поясок-пращу.

— Бью из нее точно. А тут — то, что любого ящера в клочья разнесет. — Ярина тронула кожаную суму на поясе.

Прозор с любопытством посмотрел на него и недоверчиво поднял бровь.

— Это что ж в нем такое?

— Взрывчатка там у нее, — хмуро сказал Кирилл. — Если сработает, то от нас ничего не останется.

— Взрывчатка? — удивился богатырь. — Так ее много надо, и, опять же, ее поджигают. Знаю, что тридцать лет назад драккары вестфолдингов с ее помощью спалили. Почти никто не ушел.

— Разная она бывает, — вздохнул Кирилл. — Эта от сильного удара взрывается.

— Посмотрим. — Прозор хищно ощерился.

— Лучше не смотреть, — заметил Велислав. — Мы не ящеров крушить идем — нам листы до места донести надо: врата запереть, печать подправить. Ну а потом, если после этого твари не исчезнут, будем их бить.

— Ладно, — махнул рукой Прозор. — Видно будет. Вот она, граница. Пересекаем. Всем уши востро держать! За ней ничего хорошего нас не ждет. Ну, Неждана! Прощай на всякий случай! И тебе, друг, всего хорошего!

Богатырь улыбнулся богине и Любомыслу и решительно тронул повод гнедого жеребца.

Девушка и старик провожали путников молча. Слова тут ни к чему. Просто каждому кивали на прощание, получая в ответ такие же легкие кивки.

— Мы вас на этом месте до вечера подождем! — крикнул вслед Любомысл. — Мало ли что!

Кони пересекли серебряную границу. Хворый лес встретил путников тревогой и необъяснимой тоской. Несло сыростью и запустеньем. Ни звериного шороха, ни стрекота птиц… Даже насекомых не видно! Шейла тревожно водила мордой по сторонам. Ноздри мокрого черного носа часто раздувались. Вдруг собака брезгливо фыркнула:

— Змеями воняет! Такой же запах, как на горе. Сухой и едкий. Все вокруг этим духом пропитано!

Прозор, возглавлявший отряд, уже не удивлялся, что незнакомый зверь может так внятно говорить по-людски. Богатырь втянул воздух и неприметно улыбнулся.

— Есть запах. Шейла, если можешь, тише говори.

«Я и мысленно могу, — бухнуло в голове Прозора. — Понимаешь меня?»

Богатырь изумленно покосился на собаку и кивнул. Хотя, чего тут непонятного? Велислав рассказал ему ночью, что этот зверь потомок ушедшего бога и умеет многое.

Хворый лес был полон завалов, и их объезжали: коням через высокие нагромождения не пробраться. Также избегали частых зарослей высоких пятнистых стеблей. На них сразу указал Прозор и молвил всего лишь одно слово:

— Паситесь!

И верно, стебли склонялись к всадникам и издавали тихий звук, схожий со змеиным шипом. Кирилл не знал, что и подумать: то ли растения видят, то ли каким-то образом чуют живых существ. Впрочем, разгадывать тайну времени не было, и рассматривать растения ближе никакого желания он не испытывал — не естествоиспытатель, в самом-то деле. Они тут для другого.

Лес редел. Покрытые радужными пятнами лужи исчезли. Лица путников обдавал теплый сухой воздух. Его сквозь деревья несло из серой пустоши. Ее уже хорошо было видно. Прозор натянул повод, остановил гнедого и поднял руку.

— Чуете? — тихо сказал венд. — Будто бы кто-то смотрит.

Да, это чувство возникло у всех. Вроде никого рядом нет. Лес пуст и безмолвен. Но гнетущее ощущение, что непонятно откуда смотрит жесткий и беспристрастный взгляд, не проходило. Прозор вглядывался сквозь редкие деревья. Глаза его потемнели, и лицо окаменело. Венд выкинул руку вперед:

— Там! Началось!

Небо вдали темнело. От его края, от колышущихся, меняющих свои очертания гор, над серой пустошью быстро неслась низкая темная туча. Края ее клубились, из тучи вырывались рваные языки. Казалось, они жадно облизывают землю.

Неожиданно задул сильный ветер. Изломанные деревья закачались, застонали и заскрипели. Послышался треск ломающихся ветвей. В лица путников ударила колючая пыль пустыни. Кони, чуя недоброе, всхрапывали.

— В прошлый раз нас такая туча дождем и градом била! — заглушая рев ветра, орал Прозор. — Вреда не было, но что сейчас будет — не знаю!

Туча близилась и вдруг неожиданно распалась на две части. Они клещами вонзились в лес и охватили отряд.

— Думаю, не дождь! — крикнул Велислав, выдергивая лук. — В тиски берет!

Но клещи сходиться не стали. Темные клубы с шелестом осыпались, и вот вместо туч по обе стороны всадников, шагах в двухстах, уже стояли чудовищные ящеры. Хвосты их молотили по земле. Ящеры утробно рычали, да так, что сотрясалась жесткая листва деревьев.

— Праматерь Рысь! — выдохнул Велислав. Ящеры наяву оказались еще страшнее, чем в показанном Шейлой видении. Кони испуганно ржали.

Одного ящера опутывала упряжь из цепей. На подвешенной за его шипастой спиной площадке стоял силуэт в черной хламиде и с изогнутым посохом в руках. Всадник мрака. Второе чудовище было без цепей. Но за ним серело десятка два бледных призраков, которых, как уже рассказал Прозор, не брало ни железо, ни серебро. Серые балахоны ощетинились копьями. Лиц не разглядеть — их скрывали глухие капюшоны.