Мария Огнёва - Алиар: Мир без души

— Ну... я тоже по тебе скучал, ученик мой?

Райк вспыхнул.

— Вы приказали проследить, куда пошёл Тэрн, и немедленно вернуться. Вы сказали, что разыщет его другой человек, сказали, чтобы я не смел отправляться за ним… — Райк выдохнул. — О. Спасибо за понимание.

Они некоторое время помолчали. Наставник снова зевнул — Райк вломился к нему, не разбирая времени, — и настойчиво посоветовал:

— Ты ложись спать, устал ведь с дороги. Или голоден? Разбуди повара, скажи, что я приказал тебя накормить…

Райк помотал головой. Он сделал шаг назад и уже взялся за ручку двери, но не выдержал.

— Наставник, а воин, которого вы отправили за Тэрном… он очень опасен?

Наставник Лорм оживился.

— Ты и не представляешь насколько! Это жестокий и беспринципный человек. У него огромные связи! Он стреляет лучше любого из живущих, сражается, как сам Повелитель Мечей, и существует только в моей голове.

Обеспокоенно слушавший Райк уставился на него.

— Что вы сказали?..

— Я пошутил, Райк. Просто хотел быть уверен, что ты пойдёшь за Тэрном. А то как он там один… он же такой запутавшийся… никому не верит, всё время пытается искать правду… не понимая, что именно её ему и говорят…

— И вы не собираетесь возвращать его в орден?

— Дэйниэл Святый, да зачем? От Пророчества не уйдёшь. Побегает и придёт обратно — или сам разберётся. А что? И такое бывало, вспомни двадцать четвёртый Виток!

Наставник отвернулся к стене и снова зевнул, прикрывая рот ладонью. Райк помолчал.

— А почему вы решили, что я пойду за -м? Я же его терпеть не мог. Мы всё время ссорились!

— Серьёзно?.. А я и не заметил.

Наставник подмигнул. Райк не нашёл, что ответить, лишь низко поклонился и вышел из кабинета.

***

Эрнел обрушился на голову криками, шумом и ярчайшим светом.

— А может, не поедем сюда? — прокричала Кина. — Здесь и день не проживёшь! Вряд ли кто-то сможет здесь прятаться!

— Как раз поэтому здесь и хорошо прятаться!

Они неторопливо ехали по главной улице, и даже Мраку было не по себе.

Это был удивительный конь. Кина любила животных и быстро привязывалась к ним — но сложно любить того, кому настолько плевать на тебя. Пасся конь или вёз телегу, гладили его или били, хвалили или понукали — он оставался столь же безразличен к происходящему. Поэтому и относилась Кина к нему, как к декорации: к телеге или опустевшим уже бочкам из-под яблок. Мрак, впрочем, воспринимал её так же.

Телега резко остановилась, и Джон спрыгнул рядом с одним из рыночных лотков. На прилавке лежали кольца, еда, оружие, бижутерия, тарелки, книги... Джон взял в руки один из амулетов. Это был типичный айнерский приз победителя состязаний: круглая серебряная пластина с вычурным рисунком спереди и гравировкой сзади. Джон немного подержал его в руке, взял ещё один такой же, качнул головой, положил всё на прилавок, спросил что-то у торговца и залез обратно.

— Зачем тебе амулет Священного Города?

Джон помотал головой:

— Они были похожи на кое-что.

Он остановился у гостиницы и снова пошёл договариваться. Кина вздохнула. Что, если Джон и вправду найдёт здесь того, кого ищет? Что тогда? Их путешествие подойдёт к концу и они разойдутся? Или, наоборот, он покончит с делами и наконец обратит внимание на неё?..

Из гостиницы вышел слуга и, весело улыбаясь и поглядывая на Кину, отвёл Мрака в стойло. Конь так же безразлично пошёл за ним. Кина проводила их взглядом и проследовала внутрь. В гостинице было много поситетелей, все они гомонили и смеялись, но это было не сравнить с эрнельской улицой, и Кина глубоко вздохнула, вдыхая, казалось, саму эту почти-тишину.

Джон окинул её равнодушным взглядом и кивнул, показывая, что заметил её присутствие.

— Я как раз закончил. Вот ключи. Устраивайся, я пойду поговорю с местной атаманш...

Они посторонились, потому что к хозяйке гостинице подошёл невероятно самодовольный монах.

— Что, Барли, мою любимую комнату ещё не заняли? Я тут подзадержусь, знаешь ли...

Он увидел Джона и побелел. Джон так же молча смотрел в ответ. Казалось, они были настолько потрясены присутствием друг друга, что не могли испытывать гнев, раздражение или даже изумление, лишь пытались осознать это событие. Как ни удивительно, монах пришёл в себя первым — и опрометью кинулся к выходу. Джон, расталкивая людей, помчался за ним. Кина не успела опомниться, а они уже скрылись из глаз. Она подумала, не нужно ли помочь, но решила, что Джон разберётся сам.

Хозяйка гостиницы востроженно захлопала глазами.

— Погоня! Пого-оня! Как здорово! Будет, что рассказать посетителям!

В голове Кины щёлкнуло.

— А мне вы можете что-нибудь рассказать?

— Конечно! Ваш муж уже заказал ужин. Подать?

Кина хотела поправить её, но увидела, как хозяйка сразу же навострила уши: что скажет, муж? брат? просто любовник?! — становиться предметом местных сплетен не хотелось, и Кина лишь кивнула:

— Подайте. Что это был за монах? Ничего, что Джон за ним погнался? Проблем со стражниками не возникнет?

Женщина вытаращила глаза:

— Это же не Кивиш, откуда у нас стражники!

Вскоре Кина уплетала ужин и слушала биографию этого монаха — вперемешку с историей города, рассуждениями о современной моде и воспоминаниями о муже хозяйки. Звали монаха отец Ульа, в Айнере он был крупной шишкой. Хотя выглядел он моложаво, на самом деле, у него уже были сын и даже внук.... Тут-то Кина по-настоящему удивилась. Святым отцам и братьям запрещалось заводить семью, и, хотя по стремительной карьере многих братьев было видно, что у них есть родственники наверху (да это особо и не скрывалось), о семейных связях обычно не говорили. Видно, эта женщина и вправду знала многое.

— А как ему удалось стать настоятелем Холодного Храма? У него что, тоже отец из Айнера?

Барли махнула рукой:

— Нет, что ты. Ульа как раз всего добивался сам. Ты разве не знаешь? Это ведь он придумал Состязания Веры. Ещё братом. Вот тогда его карьера прямо взлетела!

— Понятно.

Кина замолчала: и к монахам, и к Состязаниям она с последнего времени относилась весьма настороженно... особенно к высокопоставленным монахам. Оставалось лишь надеяться, что Джон, если и встрянет в проблемы, легко из них выпутается.

***

       Мы будем драться на земле,

           Под солнцем и в кромешной мгле,

           Враг — словно призрак без лица...

           Мы будем драться до конца!

Ария

— Надеюсь, за годы в храме ты не разучился молиться?

Ульа исподлобья глядел на него:

— Ты можешь сделать со мной что угодно, но ты никогда не найдёшь его!

Из себялюбивого лицемерного монашка он вдруг превратился в борца за веру, и было видно, что даже пытки не заставят его признаться. Джон сцепил зубы.