Павел Кошовец - Это не наша война [СИ]

— Да вы не только необычайно хороши, вы ещё и начитаны, юная аристократка, — искренне восхитился мужчина.

Двигался он плавно и экономно, будто хищник, и Руфия подумала, что незнакомец слукавил, назвавшись путешественником. Возможно он… воин? На рыцаря он явно не тянул, чему принцесса искренне огорчилась. Но на бравых турнирных молодцов она насмотрелась и наслушалась их (слава Единому, издалека) бесконечных «интересных» разговоров о заколке мечей, о породах деревьев для древков копий и пик, о породах собак, повадках фазанов и объёмах выпитого (у самых бесцеремонных). А этот всё равно опасен — вон как играючи побил врага. Да ведь он… наёмный убийца!.. Руфия в ужасе прижала руки ко рту.

О чём он там говорит?

— А во дворце я потому, что хочу отыскать своего товарища. Нет, изначально у нас была иная цель, но сейчас, — стоя к ней спиной, он поднял руки в жесте «так получилось», — смысла нет выполнять предыдущие договорённости, ибо совсем не уверен, что даже жива другая сторона…

Всё сходится! Руфия в панике пыталась осмыслить новую появившуюся информацию. Он вдруг обернулся к ней и этак внимательно посмотрел. А она и хотела скрыть чувства, да была так напугана, растеряна, да и не являлась по молодости лет специалистом в этой серьёзнейшей из дворцовых наук, как враньё и лицемерие.

— Что-то случилось? — встревожился он.

Девушка отрицательно помотала головой. Но мужчина не поверил, в несколько шагов приблизился к ней, и вот уже его лицо на расстоянии вытянутой руки. Серые глаза, будто осеннее небо: разноцветные листья может и расцвечивают окружающее, но всё равно грустно.

Терять ей всё равно нечего.

— Вы — убийца?

Он несколько ударов сердца изучал её напряжённое лицо, затем неожиданно расхохотался, да так, что выступили слёзы.

Принцесса с некоторой обидой наблюдала за веселящимся мужчиной и, чтобы самой не улыбнуться, отвернулась в сторону. Она не имела никакого права даже помыслить о смехе, когда рядом лежит ещё не остывший Меньи, она запретила думать себе об этом, чтоб не расклеиться. Он, её первый рыцарь, вряд ли оценил истерику. Быть сильной и выносливой — это правильно. Потом, если повезёт, и она будет в безопасности, то сможет… оплакать его… Руфия искренне надеялась, что подобное действие получится у неё, несмотря на то, что последний раз она плакала очень давно.

— Ну, ангелочек, ты меня и порадовал, да, — незнакомец вытер покрасневшие глаза. И Руфия посчитала лишним указывать ему на то, что на «ты» они ещё не переходили. Тем более, сейчас ни к чему сословные споры, демонстрация более чистой крови. Жизнь показывает, что на выходе эта жидкость одинаково красна: и у герцога, и у золотаря. — В чём-то ты права, — отсмеявшись, он всё равно не убрал с лица свою постоянную ухмылку. И да, я убивал, много убивал, — тут уголки губ вернулись в положение покоя, и на неё наконец-то глянул серьёзный человек. — Я — солдат. Вольнонаёмный солдат. Наёмник.

Принцесса знала, кто такие наёмники — вон, у Лидии наставница из таких вот. Знала она и отношение к этим людям дворян, военных на службе отца, — презрение. Но ведь она не экзотическое животное — обезьяна, чтобы копировать чьи-то мысли и поведение, не разобравшись в этом изначально самой! Поэтому кроме вежливого интереса на её лице, мужчина ничего больше не увидел.

— Ладно, — отвернулся и легко встал. — Вот так здесь сидеть очень опасно. А мне, собственно, нужно уходить, поэтому, юная красавица, ответь мне на один вопрос, и уходи вглубь сада — когда всё образуется, тихонько выберешься и пойдёшь к папе с мамой… — осёкся, увидев, как потемнело лицо девушки. — Прости, глупость сказал, — мало ли, что могло произойти с её родителями в этом сумасшедшем доме, в который превратилась королевская резиденция. — Я имею в виду — сможешь уйти в безопасное место. Советую хорошенько подумать, так как и в самом городе, мне кажется, станет не совсем безопасно — могут начаться уличные погромы, столкновения, активизируются ваши ночные — в общем, юной и очень красивой девушке станет сложно передвигаться по улицам.

— А что, вы меня… бросите здесь одну? — удивилась не на шутку. Это было как-то неправильно.

— Ты только не расстраивайся, но у меня немного другие планы, — он отрицательно покачал головой. — Несмотря на твою симпатичность, я не могу отвлекаться, заниматься чем-либо иным кроме поиска товарища, — он виновато пожал плечами — мол, извини.

— Но ведь вы — воин! Вы обязаны защищать слабых… — удивлению её не было предела. Нарисованная картина этакого идеального героя, путешествующего и спасающего прекрасных незнакомок, стремительно таяла, оставляя контур циничного и такого себе на уме человека, в котором благородства нет вообще.

— Ну, уж нет, — совершенно искренне удивился тот. — Большинство людей Веринии — слабы. А то, о чём ты говоришь — это удел священников. Спасать слабых и собирать их под свои знамёна — это их призвание, — всё это он отбарабанил на одном дыхании с этаким ехидным сожалением, и понять, насколько он правдив, не было никакой возможности.

Руфия вдруг ощутила неимоверную усталость. Мало того, что первая половина дня прошла в непростых раздумьях, которые, впрочем, с высоты её нынешнего положения кажутся детским лепетом, так и будущее превращается в бездонное туманное болото с жаждущей крови и алчущей похоти трясиной. А единственным человеком рядом оказался… наёмник. Нет, надо как-то заинтересовать этого либо легкомысленного, либо самоуверенного мужчину сопроводить её в безопасное место, о котором она и сама пока не имела представления, либо передать в руки верным королю людям. Иначе за свою жизнь и честь не даст и ломаного гроша. «В час бед честь и верность — разменные монеты, а шкура жизни не стоит ничего».

— Сколько стоят ваши услуги? — поинтересовалась тихонько, не поднимая глаз, чтобы не выдать разочарования.

— Детка, — мягко отреагировал тот, — даже если твой папа очень богат, меня это не интересует. Где-то здесь во дворце мой друг, который мне дорог, я обязан его отыскать и вместе с ним убраться отсюда.

Она удивлённо открыла рот от поразительного открытия. На краю сознания падающей звездой мелькнула удивительная мысль. И она задала, несмотря на нетерпение мужчины, пробный вопрос:

— А если бы увесистое количество золота возможного заработка было подкреплено просьбой какого-нибудь… герцога?.. Или даже короля? — затаила дыхание в ожидании ответа.

— Это не очень бы повлияло на моё решение. Аристократы в большинстве своём — отрыжка самомнения и эгоизма и — извини, тебя это не касается — в каждой стране, где бы я ни был, есть толпы этих доморощенных, комнатных дворян, и их судьба мелких деспотов меня нисколько не заботит. В отличие от моего друга, которых у меня не так много.