Павел Кошовец - Ремесленный квартал

Как бы то ни было, карету действительно встретили, и если бы не тонкое чутьё гоблина, могли быть непредсказуемые последствия. Но после этого зрелищного фейерверка в патрули стали ходить и редкие святые отцы — в качестве тех, кто может ощутить магию. Попытались даже припрячь Худука на более частые дежурства, предлагая участие не как бойца, а именно «нюхача» разного рода каверз, на что гоблин не очень вежливо стал ржать, и тут же посерьёзнев, грубо послал просильщиков Совета в самое тёмное место организма дракона. Конечно же, настаивать или пытаться как-то перевоспитать или припугнуть строптивого «тёмного» главные люди района не стали, трезво рассудив, что у них «воспиталка» и «пугалка» не выросли до нужных размеров, чтобы смочь удивить Худука.

Так что это дежурство Худук промаялся в сторонке, лениво сканируя проходящих и кутаясь в плащ. Рохля тоже, кстати, был рядом, поняв, что его колоритная фигура вряд ли подействует успокаивающе на детей, плач которых ни он, ни «мама» не выносили.

Ночь была столь темна (тучи заперли в клеть не только звёзды, но и луны), что даже отсветы факелов едва-едва разгоняли тьму, и люди, неплохо изучившие маршрут, умудрялся спотыкаться чуть ли не на ровном месте и делать друг другу подножки. Поэтому фигуру, метнувшуюся от ворот, освещённых несколькими лампами вначале едва не прикончили, прежде чем поинтересоваться именем. Но всё обошлось — Худук, как и Рохля, чуть раньше унюхавший знакомца, вовремя остановили ретивых солдат.

— Доброй ночи, — тихо и с явной опаской пробормотал Изил — видно, ещё не забыл прошлое посещение наёмников, а Худук мимолётно подумал, что так и не удосужился после проведать с Рохлей хитрого хозяина таверны и поработать над опустошением винного погреба — что сказать, заработался… Но, дракон его возьми, дармовое угощение — это же прекрасно! А они закрутились с этой агробарской сумятицей, будто вошь на сковороде.

— Чего надо? — грубо спросил гоблин и с лёгкой завистью посмотрел в спины скрывающихся солдат. Рядом топтался и недовольно сопел тролль — его пресловутое «жрать охота» так и висело в воздухе.

— Там это… просят встречи…

— Шо, опять?! — аж задохнулся от негодования гоблин. А вообще, это было бы любопытно, если б не хотелось так кушать. Да и лень было куда-то тащиться в ночь — это абсолютное заблуждение, что «тёмные» предпочитают ночное время суток. — Не-е-е, дружище, разбирайся с ними сам…

— Просили передать вот это… в качестве добрых намерений, — и из глубокого рукава появился увесистый мешочек с весело звякнувшим содержимым.

Худук обречённо протянул руку — он не мог его не взять — он сам бы себе потом не простил, что отказался от столь легкодоступных денег. Хотя алчность была его не самым тяжким недостатком.

Первым делом расшнуровав уютно устроившийся на ладони мешочек, он удивлённо присвистнул — там сверкнуло золото. И довольно осклабился.

— Надеюсь, от меня не потребуется изображать дохлого дракона?

— Не знаю, — вполне серьёзно ответил трактирщик и виновато пожал плечами. — То есть, я не в курсе.

— Так это из тех, с кем я уже общался?

— И да, и нет… — замялся Изил.

— Давай-давай, напрягай язык, не тяни дракона за яйца — ему ещё на них сидеть, — нетерпеливо поторопил Худук. — Видишь, товарищ мой голодный и злой, он сейчас даже на человечину согласен — откусит тебе голову, так точно я ничего не узнаю, кто и зачем, — тролль рядом недовольно заворочался, и трактирщик ещё более втянул голову в плечи, приняв недовольство большого «тёмного» на свой счёт. А Худук тем временем, не обращая внимая на красноречивые вздохи «малыша», войдя во вкус, продолжал разливаться соловьём. — А мне оно надо? Знаешь, какое сладкое человечье мясо? — он закатил глаза в показном удовольствии и демонстративно облизнулся. — Поверь мне, у тролля будет привыкание с первого раза. Мучайся потом, подсовывай малышу всяких остолопов и недотёп на завтрак, обед и ужин. Как бы он не поглупел от такой диеты!

У трактирщика глаза полезли на лоб от такой перспективы, так что если Худук желал поторопить собеседника, то вышло всё с точностью до наоборот. В сердцах покрутив ушами, злобно раздувая ноздри, гоблин ещё раз уточнил:

— Кто желает встречи со мной?

Изил часто закивал головой, но изо рта вырывалось лишь тонкое поскуливание. Сзади раздались удаляющиеся шаги — Рохля не выдержал всего этого безобразия и, поняв, что «маме» ничего не грозит, поспешил прочь — навстречу желанной горячей похлёбке со сладкими мозговыми косточками и буханкой хлеба. А сверху жбан пива — вот таким образом повара Гарча каждый раз встречали тролля… И все были довольны. С рыжим всё было понятно — с набитым пузом тот был крайне благодушен. А стряпчие радовались нежданному приобретению такого внушительного приятеля — даже благородные, частые гости Старика, не вызывали такого трепета, как огромный снежный тролль с Закатных гор.

В животе от мыслей о еде, ворвавшихся, будто холодный сквозняк в жарко натопленную комнату, словно кто-то затянул петлю, и Худук, крякнув от неожиданности, схватился за тревожащее место, в тщетной попытке растянуть кольцо удавки. Остатки здравомыслия покинули его, и, свирепо зыркнув на дрожащего, как осеннее дерево, трактирщика, прорычал:

— Беги, пока в лягушку не превратил… Передай, что буду… Скажи, что со мной голодным и злым лучше не встречаться — сразу смалываю в паштет и намазываю тонким слоем по стенам… Жить будете, пока мухи не обглодают…

Вряд ли трактирщик услышал что-нибудь кроме «беги» — эхо его заполошных и широких прыжков — словно не бежал, а мчался скачками — уже жило своей собственной жизнью, постепенно затихая.

Маркиз умылся, надел свежую рубаху — слава Единому, у Гарча был приличный запас белья, набросил камзол и направился к выходу. Нечто мелькнувшее слева заставило его напрячься. И с шумом выдохнул, когда понял, что это такое — всего-навсего зеркало.

Чуть подумав, он приблизился к нему, горящая свеча в руке давала столь мало света, что казалось, будто из пространства вытравлены все краски и заменены на серое с различными оттенками, но усталость, мешки под глазами, морщина, прорезавшая лоб, крепко сжатые губы и безвольно поникшая прядь волос очень неприятно дополняли правильные благородные черты лица… Ну и что, что много тени в нём! Это просто отсутствие нормального света и такой ракурс зрения.

РоПеруши хмыкнул: кого он обманывает? Он выглядит так, насколько видит. И нет ничего удивительного в этом, ибо он действительно чувствовал себя жутко уставшим. И невыспавшимся. И подскочил в такую рань не от хорошей жизни — слишком много дел нужно было спланировать и совершить. Хорошо хоть проклятый дождь прекратился. Не то, чтобы капель его очень раздражала — нет, он уснул моментально, не успела голова коснуться подушки, но всё равно, если б дождь продолжался, то вся та сырость и холод вряд ли бы способствовали улучшению настроения. Он вздохнул и продолжил путь на выход.