Павел Кошовец - Ремесленный квартал

Деметра наклонилась, чуть не сверзившись со стула и чмокнула его в щеку, вызвав ничем не сдерживаемую довольную улыбку.

— Маркиз, я и так знаю, какой вы значительный, — проворковала тихо.

РоПеруши криво улыбнулся, отсалютовал кружкой и придвинул стул вплотную, чем девушка тут же воспользовалась, прислонив голову к его плечу.

— Чего тебе не спится в такую рань?

— Не спится… — проговорила, прикрыв глаза. — Проверяла, как там Гелия и Амалия.

Деметра из чистого упрямства на дежурство по территории постоялого двора стала включать амазонок — мол, мы ничем не хуже. Хорошо хоть их было немного… вернее, это плохо, но когда много начальников и командиров… Сейчас вроде как командование над районом было положено на графа РоАйци, как на самого опытного и представительного дворянина (ведь о принцессах вроде как не было известно широким массам). Маркиз тоже, можно сказать, был при «командовании» в силу своей должности королевского чиновника и вообще приближённости к высшим кругам. Но помимо этого была Лидия, которая пока не вмешивалась, но уже сейчас на некоторые вопросы у неё было своё мнение, в основном связанное с нежеланием следить за своим здоровьем: она регулярно выдвигала различные авантюрные идеи, типа разведки боем, силового прорыва со своим участием, естественно. И это без точного представления обстановки за условной границей Ремесленного квартала. Помимо же принцессы были ещё цеховые старшины, пожилые и довольно своенравные мужчины. И Гарч, негласный лидер района из-за своей деятельности в тайной службе, что наверняка могло нравиться не всем. А также немногочисленные дворяне, которых неспроста различают по степени спеси и гордыни, не до конца выявленные группировки «ночных», небольшое количество святых отцов, под предводительством Верховного кардинала, от которых, как от людей с Даром зависело очень много, но у которых на любое происшествие было своё мнение, а также множество командиров, лидеров, предводителей малых и больших отрядов и просто группок от наёмников до бежавших стражников, так и родственников цеховиков и представителей купеческих артелей. В общем, хватало подводных камней и встречных проблем, которые, впрочем, как правило, довольно быстро решались железной рукой Гарча, семья которого была вассалом рода РоПеруши (Старик был в тесном контакте с отцом Фиори, герцогом Алайи РоПеруши, главой тайной службы).

— Устала?

— Есть немного, — прошептала нехотя. — Ты ведь знаешь, как трудно с Лидией: мало того, что она запретила ставить пост у её… покоев и исполнять то, к чему мы, собственно, готовились: защищать и оберегать будущую королеву, так она ещё хочет в роли простой амазонки ходить на дежурство! Будто ей нечем заняться. А вдруг, не дай Единый, её кто-нибудь узнает? Есть верные подданные, но жизнь показывает, что предательство легко может быть рядом, — она потёрлась щекой о его плечо и сонно продолжила. — И как мы можем подвергать её жизнь такой опасности?

— Твоя б воля, закрыла будущую королеву в комнате и не выпускала, — негромко хмыкнул Фиори, с удовольствием ощущая исходящее от девушки тепло.

Деметра, словно не услышав комментарий маркиза, продолжила изливать свои жалобы тихим голосом, а Фиори слушал вполуха, прекрасно зная все эти «проблемы», фыркая и «агакая» в ключевых местах, и понимал, как же ему хорошо в данный конкретный момент, несмотря на все неприятности, которые как-то вдруг отошли на задний план, будто испугавшись человеческого тепла. Волшебного женского тепла.

Маркиз легко отбросил вялые попытки воззвать к долгу, утихомирил впитавшиеся в кровь за время работы чиновником служебные рефлексы. Нет никакой необходимости подхватываться и бежать куда-либо. А вот мгновения… подобного счастья столь редки и драгоценны, что разбрасываться ими было бы преступлением.

В какой-то момент он понял, что задремал. Очнулся, услышал тихий голос девушки, повествующий о каком-то эпизоде из детства, когда они не были так уж хорошо знакомы, но он, наследник РоПеруши, повергавший игрушечным мечом полчища врагов, уже очень нравился ей, потому что это была любовь с первого взгляда… или второго? Как там про прекрасных дам и рыцарей на белых конях?..

Наверное, это вино так повлияло, ибо Фиори уже не мог понять, что ему снилось, а что было реальностью: все эти разговоры о любви под дружелюбное потрескивание поленьев, сладкие и неимоверно длинные (и от этого ещё более приятные) поцелуи, не перешедшие в нечто иное всего лишь потому, что очень не хотелось нарушать то хрупкое ощущение всеобъемлющей теплоты, нежности и единения (впрочем, со взаимным обещанием в ближайшее время продолжить тщательное и скрупулёзное изучение друг друга), ибо когда с ним очень деликатно поздоровался Мириул, сын Гарча, подбрасывая дрова в очаг, он понял, что уже совсем рассвело. С кухни доносились аппетитные запахи, в зале были слышны негромкие голоса людей… а он крепко обнимал сладко спящую на плече Деметру. При этом они ещё были укрыты пледом… Кто-то постарался.

В общем, их парочка выглядела очень романтично. С учётом пустого кувшина. Словно подростки. Но ничто не могло испортить отличного настроения, и он вежливо и вполне искренне улыбался встречным, неся на руках девушку в её комнату. Какие там войны, катаклизмы и прочие ужасы, когда в сердце загорается путеводная звезда любви!

Оставив так и не проснувшуюся, тут же повернувшуюся набок Деметру в её комнате под присмотром пискнувшей от собственной наготы при тихом, но беспардонном появлении маркиза Тамары, он вышел в коридор и с удовольствием потянулся. Прямо сытый и довольный кот.

— Доброе утро, сын мой, — раздался сзади сухой, но приветливый голос.

— Доброе утро, Ваше Преосвященство, — Фиори склонился к руке святого отца в некоем смущении. Ясное дело, что отец Апий достаточно проницателен, чтобы заметить любопытное состояние маркиза, но он чересчур мудр и деликатен, чтобы задавать неприятные вопросы. Тем не менее, лёгкая улыбка, появившаяся на губах кардинала, вогнала маркиза в краску, и он с неодобрением подумал, что чересчур расслабился, потерял дворцовую квалификацию, базирующуюся на хладнокровии и внешней невозмутимости, без которых выжить в кулуарах дворца было проблематично — идеалисты и романтики покидали столицу, средоточие власти, очень быстро. И в разных направлениях, порой несовместимых с жизнью.

— Сын мой, ты давно не исповедовался, — относительно вопросительная интонация подразумевала возражение, если Фиори, к примеру, общался с иным священником.

— Да, Ваше Преосвященство, — РоПеруши покаянно склонил голову. — Я был в походе. Выдастся свободная минута, я обязательно вас найду, святой отец, — твёрдо пообещал он.