Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

— Уговорились, — Клоп потер ладошки и осклабился, подмигнул Лофру. — Вот испрошу жеребеночка, тут кое-кто и сдохнет, а? Не взял моего старшего в ученики, не взял… Я помню.

Во двор скользнул человек в темном бесформенном плаще, сник перед с Клопом и принялся едва слышно шептать: на площади дети, они стоят и сидят вокруг памятника — того самого, вроде бы установленного основателем Эйнэ. Для детей выставлено угощение, это свежие фрукты. Такие зимой могут быть лишь в саду беса Альвира. Сам бес тоже на площади, поодаль, наблюдатель едва смог рассмотреть его. А еще близ площади, на Синей улице, карета с гербом князя. Туман на той улице странный, от него нет запаха, но есть страх и удушье. Это пока всё: наблюдатель окаменел, как и предупреждал старый бес.

— Где тот пацан, как же его… Голос? — задумался Ан. — Где второй, Шельма? Помню их, ходили вместе.

— Тут я, — Шельма выглянул из-за спины Дорна. — Гэл спит, я дал ему капли. Вот же ж: за пять дней пять раз норовят его убить. С осени же ж всё злее напасть вокруг него! Понять бы, с чего?

— Буди. Причину я тебе назвал давно, ты плохо слушал, — Ан обозлился и сразу успокоился. — Что, даже ему не сказал? И матушка твоя не продала сведения? Никому?

— Пусть дышит вольно ж, зачем жизнь-то ломать, — насторожился Шель. — Не по нему же урожденный удел. Вот я и решил…

— Тоже мне, местное божество, решил он, — оскалился Ан. — Мы, вервры, родство крови чуем, как запах и вкус. Для альва мать и сын — два листка на единой ветви семейного древа. Альвир понял, как только увидел Гэла. Нам очень повезло, что Гэл еще жив.

— То есть могу сказать Токаде, — Шель покрутил головой, ткнул пальцем в вездесущего секретаря, — слушай же ж! Гэл и есть родной сын твоей неродной мамки. Вот же ж!

— Вот же ж, — проворчал Ан, черпая горстью тьму и выливая на голову Лофра. — Что, сам полезешь в пекло? Старый дурак.

Подошла травница, Ан кивнул, приветствуя. Было странно в мыслях называть её «матерью врага». Да и вражда по отношению к Клогу хэш Улу за пятнадцать лет истрепалась до ветхости… Травница присела, задумчиво погладила вместилища, прикрыла глаза и некоторое время оставалась неподвижна. Затем выпрямилась и тихо молвила, что защита годная, и она разобрала, как выливать тьму из горсти.

Вервр проследил за первой пробой и остался доволен. Отозвал в сторону Шеля, Клопа и сунувшегося с ними вместе ноба Токаду, который дрожал и отчаянно косил на воровского князя, но сбежать не пытался. Обсуждение получилось короткое, и все вроде поняли, в чем их задача. Затем Ан переговорил с Лофром по поводу подбора алых. С Дорном — по поводу стражи: надо срочно удалить из домов жителей всех кварталов, прилегающих к площади. Если миру конец, такое решение не имеет смысла, но если мир уцелеет — дело иное: так чем дальше люди от боя, тем больше у них надежд выжить.

Наконец, Ан покопался в последнем вместилище, подозвал Чиа и Дорна.

— Очень старое наследство, — Ан бережно передал верврам малые мешочки. — Зёрна из сада души… вернее, из нескольких садов душ альвов, которые были дружны с Жесхаром Шэдом. Настолько дружны, чтобы доверить сокровенное. Для альва это… как для нас природа зверя. Вам надо, двигаясь по часовой стрелке от севера, на каждом шаге сеять по зернышку вокруг площади, на удалении… — Ан поморщился. — Хватило бы вам опыта, вот что! Одна щека должна ощущать покой, а вторая — угрозу. Грань боя, так это называется. Зёрна взойдут, и то, чем они станут, будет оберегать мир от чуждого и смертоносного влияния настолько долго и полно, насколько это вообще возможно. Сами вы останетесь вне площади. Вы сеяли, вам и устранять проявления чуждого, которые пробьются через всходы.

Ан помолчал, принюхиваясь к ветру и зевая, собирая понимание двора и его людей. Душа болела за Ану. Дважды болела за Ному: а верное ли решение: уйти и ничего ей не сказать? Хотя белый лекарь — не боец, а сейчас грядет ночь силы и крови…

— У него есть слабые места? — спросил Дорн.

— Вряд ли. У него при развитии будет все меньше… знакомого вам, — Ан заговорил громче и сместился к группе алых, собравшихся возле Сэна и Лофра. — Оно будет обретать растущую свободу формы и атаковать многообразно. Но вы люди четвертого царства. Вы можете стать по силе — бесами. Тосэн дал этому неплохое определение: «вскрытие приоритетов». Чтобы хоть несколько мгновений прожить там, на площади, вам придется вскрывать их, один за другим, сколько осилите. Если бы я еще мог понять и тем более внятно объяснить, как это сделать!

Ан виновато развел руками и усмехнулся. Вокруг молчали, ждали продолжения. Тенью скользнул очередной дозорный Клопа, прошелестел: дети почти спят, памятника не видно в облаке тумана. Дышать возле площади трудно, наблюдатель окаменел в пять минут.

К Дорну примчался вестовой, доставил свои новости: стража вламывается в дома и гребет всех без разбора, уговорами и силой уводит в три дворца предместий, где уже устали спорить и готовят для временного размещения залы, пристройки, сараи. И еще место будет. Но утром придется за эти действия держать ответ. Близ площади не абы кто селится… Дорн выслушал про угрозы недосягаемого пока что мирного утра — и рассмеялся. Отослал гонца и негромко спросил, почему еще не начат бой.

— Всему свое время, — пожал плечами Ан. — Пусть те, кто в деле, разберутся с заданиями, что я определил им. Кстати: тебе следует начать сеять, как только завершу пояснения. Итак, приоритеты. Есть людишки и люди. Люди под ударами судьбы делали выбор, который в сказках называется правильным. А в жизни… в жизни людишки в такой выбор вообще не верят, как и в сами сказки. Вскрывая приоритеты, люди от чего-то отказываются, их плата — боль и утрата. Один из высших приоритетов — жизнь. Каждый, кто ступит на площадь, перешагнет свое естественное желание выжить. Чем глубже вы уйдете в смерть, тем вы страшнее, как оружие… В вас сможет пробудиться, я надеюсь, чистая сила. Каждый миг там, на площади, вы будете что-то терять. И каждый миг у вас будет возможность уйти из боя, насовсем покинуть этот мир в пользу иного, безопасного. Уверяю, хозяева Альвира донесут это до вашего сознания. Я говорю заранее: обещания будут во многом правдивы. Враг сильнее вас и меня. Так что вскрывайте приоритеты и идите к смерти ради малопонятной идеи спасения мира — или спасайте себя, это естественно и посильно для людишек.

Во дворе некоторое время было совсем тихо. Затем от ворот прокрался новый дозорный, сник у ног Клопа и стал хрипло выдыхать сведения: дети сидят, как каменные, только один стоит и даже ругается, совсем бодрый… Волосы у него полыхают белизной и алостью. Гонец договорил и замер, его дыхание больше не создавало пара. Клоп нагнулся, тронул лоб.