Ша Форд - Проклятие дракона (ЛП)

Гвен выпятила подбородок. Ее глаза яростно пылали. Каэл на миг испугался, что она схватит топор и нападет. Но она направила палец на Бервина и прорычала:

— Мы не закончили, зверь. Когда горы исцелятся, дети моих детей продолжат задание дикарей. Они придут на вершину и заберут то, что их по праву, и они бросят твою голову в море.

Два ряда острых зубов появились между чешуйчатых губ Бервина, он оскалился в улыбке.

«Я жду этого, дитя Тэн. Пусть Судьба подарит нам много лет борьбы».

Глава 48

«Атлас путешественника»

— Поверить не могу, что ты все это устроил, — ворчал Амос, бродя по лазарету. — Ты знал, что Тиннарка больше нет. Зачем тратить время, пытаясь починить то, что никому не нужно?

Амос все время, пока они спускались по горе, только ворчал. Хмурился из-за снега, проклинал ветер, плевал на камни. Он так хорошо ворчал, как и раньше. Каэл этого не понимал.

— Я думал, ты обрадуешься.

— Обрадуюсь? Пф, — бормотал Амос по пути в кабинет. Он добрался до двери и замер. — Вы кто такой?

— Бейрд, бард-попрошайка! — раздался бодрый ответ. — Мой голос меду подобен, и весь шепот земли рядом с ним звучит жалко.

— Конечно, — сказал Амос. Он покачал головой и вернулся в главную комнату. — Зачем вести с сбой столько странных людей? Ты не мог взять хоть одного нормального?

— Это мои друзья, — сказал Каэл так резко, что удивился сам. — Если бы ты поговорил с ними, а не фыркал, то они бы тебе понравились.

Амос смотрел на камин мгновение, а потом опустился на край кровати Каэла.

Он смотрел, как Амос хмурится, как его взгляд пустеет. Каэл сел рядом.

— Я тоже скучаю по Роланду.

Он почти всю ночь в Тэнхолде горевал по Роланду. Его слезы были знакомыми, словно сердце этого ожидало. Они обжигали, но не так сильно, как должны были. Может, потому что Марк и Лэмот были мертвы.

Может, отмщение смягчило удар.

— Роланд… — Амос выдохнул имя. — Знаешь, почему я не хочу встречаться с твоими друзьями? В этом нет смысла. Как только кого-то полюбишь, их у тебя забирают. Смерть ждет всех нас.

Каэлу не нравился его рассеянный взгляд.

— Дед?

Он покачал головой. Его рука грубо хлопнула Каэла по колену.

— Не слушай меня. У тебя еще многое впереди. Любовь может исцелять и ломать.

Его слова были знакомы.

— Ты слышал историю о целителе Калхамосе?

Амос фыркнул почти со смешком.

— Барды эту любят, да? Не могут перестать болтать о бедном Калхамосе с половиной сердца. Если бы они знали, как жить с разбитым сердцем, так быстро не болтали бы чушь, — он нахмурился, увидев смятение на лице Каэла. — О, не говори, что ты так глуп. Калх амос и целитель? Не помнишь, как я рассказывал, почему я изменил имя?

— Ты мне не рассказывал… ничего такого не рассказывал! — пролепетал Каэл. — Хочешь сказать, что ты — целитель Калхамос?

— Пытаюсь, но ты не слушаешь!

Каэл не мог в это поверить.

— Сколько тебе лет?

— Очень много, — проворчал он. Его глаза прищурились от вопроса на губах Каэла. — Нет, нет, звучит не очень красиво, но поверь: ты не захочешь жить вечно. И ты не сможешь. У тебя нет дара для этого.

Странно. Помнится, некий ворчливый старик говорил, что у меня есть талант к исцелению.

Амос недовольно выдохнул.

— А что мне было делать? Сказать правду?

Каэл вскинул руки.

— Да. Я лучше знал бы все с самого начала. Я не ребенок, меня не нужно защищать.

— Ладно. Если ты так хочешь правду, вот она, — Амос вытащил из туники смятый клочок пергамента.

Каэл заметил слова на одной стороне, ему этого хватило. Он знал раньше, чем Амос начал читать, что письмо от Сезерана.

— «Вырасти его, защити его. Однажды Килэй придет за ним. Когда она это сделает, отпусти его». Вот, — он отбросил письмо. — Вот твоя правда. Теперь лучше?

Нет. Его подташнивало.

— Откуда Сезеран знал? Откуда знал обо… всем?

Амос фыркнул.

— Он сказал, что украл ее будущее. Я предупреждал его, что это не к добру. Потому многие не…

— Погоди, — перебил Каэл. Это было похоже на слова Бейрда. — Чье будущее Сезеран украл?

— Килэй, — проворчал Амос, хмурясь. — Он сказал, что, если не может получить твое, то ее — будет лучшим вариантом. Он сказал, что она найдет тебя однажды, а потом вы будете привязаны или как-то так.

Каэл упал бы, если бы не сидел на кровати. Тысяча вопросов роилась в голове, и он не понимал, как можно было украсть чье-то будущее? Но один вопрос был громче других.

— Почему Сезеран не мог забрать мое будущее? — прошептал он, хотя сердце стонало, словно знало ответ.

Амос сдвинул брови над пронзительными глазами.

— Ты родился в День Смерти. Судьба о твоем будущем не знает. Я хотел сложить письмо и забыть о нем, — ворчал он, не видя лед на сердце Каэла. — Я хотел тебе нормальной жизни. Но ты слишком отличался. Слишком напоминал… его. Когда та девочка появилась в лесу, я понял, что все кончено, — пробормотал он, качая головой. — Я смирился с этим и отпустил тебя. И все. Я выполнил обещание. Мое задание завершено.

Страх проник в Каэла, устроился в животе. Он сдавил сильнее, когда Амос встал.

— Что значит, задание завершено?

— То и значит.

Гнев кипел в горле Каэла. Он поднимался, поглощая все, что было в нем: страх, лед, новый ужас падал там, как осенний дождь.

— Это все для тебя было заданием ?

Пальцы Амоса сжались на его плече.

— Барды не расскажут тебе, как я пережил печаль. Эту цену я заплатил, чтобы уйти от Смерти, чтобы удержать сердце целым. Может, это не та любовь, которую ты заслужил, но я могу дать лишь такое.

Он пошел к двери, Каэл встал на ноги.

— Куда ты?

— Спать.

— Тут много места, — сказал он, отчаянно пытаясь не слушать сердце. — Можешь лечь на мою кровать.

— Мне нужен спокойный сон, — он открыл дверь и встал, глядя на замерзшую землю. — Отдых навеки. «Лес поддерживал твое тело все это время, так что и кости сохранит». Так всегда говорил Роланд. Он так и не смог так пройти как лесник, и я должен сделать это для него. Для нас обоих.

Каэл едва мог дышать.

— Я боролся за тебя, дед. Ты был причиной, по которой я пришел в горы!

— Зря.

— Тогда надо было сдаться сразу, — сказал Каэл. Его лицо пылало, его язык не знал стыда. — Зачем было держаться этот год, если ты собирался сдаться в миг, когда я тебя спас?

— Надежда, — Амос оглянулся на Каэла через плечо. — Я надеялся, что ты овладеешь своим даром, ждал дня, когда плохая жизнь в этой деревушке обретет смысл… и ты докажешь старейшинам, что они ошибались. Более того, я жил, потому что надеялся снова тебя увидеть. Твой отец дал мне потрясающий дар в день, когда передал тебя мне. Ты окрасил тусклый мир, дал ему значение. Я смотрел, как мой сын уходит с горы к смерти, и только ты не давал моему сердцу разбиться… каждый удар стоил боли. Мне плевать на королевство, — он улыбнулся, — но ты нашел свое место. Теперь твой дед может отдыхать, зная, что ты счастлив.