Makenlo - Маг, поедающий книги. Главы 204-290

Чтобы выдержать натиск бесконечных ударов молний, восьмихвосту пришлось собрать все свои хвосты воедино, а потому его клоны исчезли ещё до нанесения последнего удара.

– Этот золотой парень – ты его вызвал? – спросила Царь-Тигр, окончательно вернувшись к своей гуманоидной форме.

– Да, это не живое существо.

– Правда? Ты действительно потрясающий человеческий мужчина!

Как ни странно, но её сияющие глаза были как у зверя, готовящегося к прыжку. И Тео вспомнил, что раньше уже видел такой взгляд. Да, это было на Пиратском Архипелаге, когда дух воды пригласил его встретиться с Аквило.

Почувствовав надвигающийся кризис, Тео собирался было уже отползти назад, как тут…

– Ещё не конец, – проговорил Белый Медведь, стоявший рядом с Царём-Тигром, – В этой яме всё ещё есть жизнь. Монстр слабее, чем раньше, но он определенно пережил эту атаку.

– Теперь уже нет необходимости быть настороже, – ответил Теодор.

– … Почему это?

Два духа посмотрели на него с явным замешательством, от чего Тео улыбнулся и поднялся на ноги. Если слова Сэймэя были правдой, то существо, оставшееся в этой яме, больше не было злым. Мантры «Изгнание зла» и «Проявление добра» этого бы не допустили.

Великий оммёдзи совершил над телом восьмихвоста экзорцизм. Если бы душа монстра была испорчена злом, тогда бы и его тело было разрушено. Однако тот факт, что он всё ещё дышал, означал, что в этом создании осталось что-то хорошее.

Пожав плечами, Теодор направился в яму.

– Хорошо, давайте посмотрим. Я тоже до конца не уверен.

Спуститься вниз на сотню метров они не могли, а потому Теодор использовал магию левитации как на себя, так и на двух духов.

Поначалу Белый Медведь и Царь-Тигр никак не могли привыкнуть к этому ощущению, то и дело извиваясь в воздухе, но вскоре успокоились и медленно опустились на дно ямы. Света здесь не было, а потому чем глубже они опускались, тем более непроглядной становилась тьма.

А к тому времени, как их ноги полностью коснулись земли, света не осталось совсем.

Вшух.

Теодор воспользовался своей магической силой, чтобы создать несколько сияющих сфер.

Тем временем оба духа выглядели как-то странно.

– Эм-м, а нас тут не засыплет?

– Воронка выглядит довольно прочной, так что всё должно быть хорошо…

Даже зверям, привычным к жизни в пещерах, нахождение в таком месте доставляло серьезный дискомфорт. Конечно, они бы без проблем смогли выбраться отсюда, если бы земля начала обваливаться, однако «такое» поведение Царя-Тигра и Белого Медведя выглядело достаточно милым.

Некоторое время понаблюдав за двумя духами, Теодор в конце концов вспомнил о цели, с которой они сюда спустились.

– Обнаружение жизни, – пробормотал волшебник, и вокруг него начали расходиться волны магической силы.

Это было заклинание, способное находить жизнь. Если потенциальный противник воспользовался кое-какими трюками, то признаки жизни были бы скрыты. Однако Теодор предполагал, что восьмихвост либо потерял сознание, либо был слишком слаб для чего-то подобного.

И вот, ответный сигнал не заставил себя ждать.

– Сюда.

– Ах, подожди!

– Не спеши так!

Теодор пошел первым, а два духа – позади него. А затем они увидели нечто удивительное.

– Хрм-м-м…

– Это не зло…

– … Три хвоста.

Перед ними лежал крепко спящий лисёнок, размерами не превышающий обычного щенка. У него был пушистый золотой мех и три маленьких хвостика. Возможно, теперь его следовало называть треххвостым лисом? Однако, если верить легендам, на отращивание даже трех хвостов требовалось не менее трехсот лет. Похоже, это было результатом потери влияния со стороны Вместилища Единственного.

«Сэймэй».

– А-а?

«Разве Вы не говорили, что во Вместилище Единственного собраны исключительно люди, пусть и утратившие свой облик? Всякая злая сила рассеялась, так почему вместо человека здесь лежит треххвостый лис?», – угрюмо спросил Теодор.

– Ну, я так сказал, потому что было уже слишком поздно.

«Слишком поздно для чего?».

– Ну, в этом нет твоей вины. Когда человек превращается в злого духа, он больше не может вернуться в человеческий облик. Как только он оказывается под воздействием Вместилища Единственного, все его воспоминания о человеческой жизни просто-напросто стираются. Единственное, что осталось у этого зверька – это набор генов «кого-то», кто смог заново переродиться лисой, – прочистив горло, объяснил Сэймэй.

«Тогда выжившие…».

– Их не было с самого начала. К сожалению, живое существо лишается своей жизни сразу же, как только попадает во Вместилище Единственного.

Шаман спокойно заявил, что ещё до прибытия сюда Теодора это место уже было долиной мертвецов. А раз так, Теодору больше не о чем было беспокоиться. Впрочем, он всё ещё никак не мог подавить чувство опасности, глядя на мирно спящего лисёнка.

– И этот малыш был монстром…? Просто не верится, как бы я об этом ни думала.

– Аналогично. Со стороны выглядит обычным духом, – сказал Белый Медведь, поглаживая золотой мех лисёнка, – Вся злая энергия вышла из него. Итак, нам ни к чему его убивать.

– Согласна. Я не чувствую в нём зла.

– Однако мы должны быть единодушны в этом вопросе.

Два духа посмотрели на Теодора. Именно он сыграл главную роль в победе над монстром, а потому духи не смогли бы проигнорировать мнение мага, если бы он захотел убить животное. А в следующий момент спящий треххвостый лис открыл глаза.

– Тяв… Тяв…

Золотистое тельце лисёнка и три его хвоста мелко подрагивали. Ему было страшно при виде двух огромных духов. Лисёнок не мог убежать и лишь печально потявкивал.

Но вот, несколько мгновений спустя он обнаружил Теодора, от чего глаза маленького зверька расширились. А затем лисёнок бросился к ногам Тео, начав тереться о них своей головой.

– Э-э-э…?

Если верить Сэймэю, то этот лисёнок был похож на новорожденное дикое животное. Тогда почему он проявлял к Теодору такую близость? Это было больше похоже на то, как детеныш относится к своим родителям. Лисёнок без малейшего страха тёрся о ноги Тео даже самой важной частью своего тела – мехом своих хвостиков.

– Хо-хо, похоже, он признал тебя своим родителем.

«А-а? Родителем?».

– Так произошло потому, что именно ты изгнал из тела этого ребёнка всю злую силу. И вот, во время процесса он запечатлел тебя как своего родителя.

«Запечатлел…!».

Осознав ситуацию, Тео застыл на месте. Подобно тому, как новорожденные птенцы воспринимали первое увиденное ими существо в качестве своей матери, треххвостый лис ощутил силу Теодора, рассеявшую тьму, и счёл его своим родителем.

Более того, духи не могли изменять своё восприятие магической силы, которая была более интенсивной, чем визуальная информация.