Мэри Расселл - Птица малая (сборник)

Благодаря многолетнему опыту он знал расписание барж, отплывающих от причалов Инброкара по реке Пон. Супаари ВаГайджур еще раз рассмотрел заключенную им сделку, а затем обратился к своей чести торговца. Свою часть договора он выполнил. Этим людям он не должен ничего.

«Я возьму то, что мне принадлежит», — подумал Супаари и направился к воротам.

— Откровенно говоря, Хлавин, я ждал от него большего, — заметил Ира'ил Вро, обращаясь к Рештару Галатны.

Предупрежденные осведомителями, они видели, как Супаари вернулся в резиденцию Китери, после чего сдвинулись в угол башни, проследив, как торговец переговорил с акушеркой, а затем ушел вместе с ней и ребенком. Обернувшись к Хлавину Китери, Ира'ил испугался его взгляда.

— Наверное, ты разочарован… — произнес Ира'ил тихим голосом.

Смутившись, он осторожно вдохнул, чтобы ощутить запах Китери. В нем не было и намека на гнев, но Ира'ил вновь повернулся к башенному окну, скрывая беспокойство. Чуть скосив глаза, он различил казначейство канцелярии по учету доходов от провинций, государственные архивы и библиотеки, арену, расположенную лишь в нескольких шагах от Высокого суда. Бани, посольства; каменные колонны с серебристой эмалью радиопередающего оборудования, вздымающиеся над зданием Генерального Командования. Теперь он знал все эти достопримечательности и восхищался картиной города: вечный праздник стабильности и непреложного равновесия.

Равновесие? Как раз его-то и не хватало Ира'илу при общении с Китери Рештаром, Хлавин был третьерожденным, а Ира'ил — первым, но Китери превосходили рангом любую семью княжества Инброкар, поэтому употреблять имя Рештара, адресуясь напрямую, или решать, кому тут принадлежит право на личное местоимение, было задачей сложной и опасной. Без советов рунского специалиста по протоколам Ира'ил все время ощущал, что находится на грани совершения какой-нибудь непростительной ошибки.

Что еще хуже, Ира'ил понятия не имел, почему его выбрали сопровождать Рештара в Инброкар, когда ссылку Хлавина временно отменили из-за рождения ребенка у его сестры. Конечно, Ира'ил восхищался замечательной поэзией Рештара до такой степени, что, бросив вызов своей семье, отрекся от права передавать наследство Вро — дабы примкнуть к блестящему обществу Дворца Галатны. Но остальные сделали то же самое, а сам Ира'ил был никчемным певцом, разбиравшимся в поэзии ровно настолько, чтобы сознавать: собственные его стихи не более чем клише. Внимание Рештара он привлекал, лишь когда произносил какую-нибудь удручающе очевидную похвалу в адрес чьей-то восхитительной метафоры или брал неверную ноту в хоре. Поэтому Ира'ил был доволен тем, что восседал на самом краю двора Рештара, и чувствовал себя польщенным просто от того, что находится в обществе таких артистов. В конце концов, кому-то нужно быть зрителем.

Но вдруг Хлавин Китери протянул руку и извлек Ира'ила Вро из забвения, пригласив его на инаугурацию удивительной новой линии Дарджан, которой Рештар позволил возникнуть.

— О Ира'ил, ты должен там быть, — настоял Рештар, когда Ира'ил попытался возразить, — чтобы увидеть, как эту шутку доиграют до конца! Обещаю, кроме меня, ты будешь единственным, кто поймет все.

Ира'ил мог лишь предположить, что Рештару приятно его общество, — невероятная идея, но неодолимо лестная.

Действительно, все в этом путешествии оказалось поразительным. Впервые попав в Инброкар, Ира'ил был изумлен дворцом Китери, расположенным в центре столицы. Его архитектура впечатляла, но он был странно тихим — почти пустым, если не считать самой семьи и челяди. В самом сердце своей цивилизации Ира'ил ожидал увидеть нечто более волнующее, более живое… Отвернувшись от города, он посмотрел на кухонный двор и калитку для руна, через которую только что ушел торговец.

— Можно было ждать славной дуэли, сказал он затем Рештару, надеясь, что Хлавин забыл про недавнее употребление доминантного обращения. — Не исключено, лоточник одолел бы Дхерая. И ты поднялся бы до второго.

— Думаю, он так и сделал — безмятежно произнес Рештар.

— Мои извинения, — сказал Ира'ил Вро, от волнения делая новую оплошность. — Я не уверен, что понимаю… Мои извинения! Некто не понимает…

«Конечно, нет, болван» — подумал Хлавин Китери, глядя на него почти с нежностью, ибо наслаждался обществом Вро чрезвычайно — особенно из-за неловких проявлений непочтительности этого идиота и неуклюжих попыток их исправить. Во всей этой драме имелись дивные комические вкрапления, и Хлавину доставляло огромное удовольствие приводить свой замысел в действие. Супаари намерен покинуть город. Рештар представил, как его курьезный зять ускользает вместе со своим призом, точно крадущийся падальщик, и сияние, наполнившее душу Хлавина Китери, было сравнимо с восторгом минут, когда, посреди представления, его посещали импровизированные песни. «Я не смог бы спланировать это лучше», — подумал он.

— Полагаю, лоточник убил моего почтенного брата Дхерая, — произнес затем Рештар голосом музыкальным и ясным, мерцая прозрачными небесными глазами. — И Бхансаара! И их отпрысков. А затем — в экстазе кровавой радости, опьянев от густого, горячего запаха мести — он убил также Джхолаа и моего отца.

Ира'ил открыл рот, намереваясь возразить: нет, он же только что ушел!

— Полагаю, именно так все и произошло, основа сказал Рештар, дружески обняв за плечи Вро и уютно уложив хвост поверх его хвоста. — Разве нет?

Инброкар

Время правления Лджаат-са Китери

Существовали вопросы, которые нельзя задавать, и самый значительный из них: «зачем?»

«Что?» и «когда?», конечно, были необходимы. «Где?» — обычно безопасен. «Как?» — разрешалось спрашивать, хотя нередко это вело к неприятностям. Но «зачем?» был настолько опасен, что Селикат порола его, когда он пользовался этим словом. Даже в детстве Хлавин понимал, что это ее обязанность. Селикат била Хлавина ради его же пользы: она боялась за него и не хотела, чтобы лучшего из ее учеников наказали в назидание другим. Лучше плеть наставницы, чём медленное и публичное извлечение поучительных последствий, производимое, когда какой-либо младший брат хотя бы заикался о предательстве.

«В таком случае я не больше чем манекен? — восстал он в двенадцать лет, все еще бесстрашный и прямодушный. — Если Бхансаар умирает, они набрасывают мантию его должности на меня, и — щелк! Я — судья!.. Таковы правила, Селикат?

Наставница колебалась. Уделом Рештара было наблюдать за правлением старших братьев, все время сознавая, что если кто-то из них окажется стерильным или умрет прежде, чем обзаведется потомством, то он, как дополнительный сын, должен будет занять освободившееся место и соответствовать тамошним критериям. Невысокий, но ловкий и подвижный, Хлавин уже не уступал в силе Дхераи, которому было предназначено стать чемпионом нации — в случае, если кто-то бросит ему вызов, посягая на Наследие. И даже Джхолаа была умней Бхансаара, который мог запомнить и применить все, чему его учили, но редко делал выводы или приходил к собственному умозаключению, и который тем не менее будет когда-то председательствовать в высшем суде Инброкара.