Наталия Московских - Сети Культа

«Но что же он сам?» — не переставал думать Бенедикт. — «Дотянет ли он хотя бы до деревни Ланкарта?»

Ответов не было, оставалось только ждать.

Воистину, Бенедикт Колер давно не помнил за собой привычки уповать на богов, но сейчас был готов искренне взмолиться Тарт, чтобы болезнь не сломила Киллиана окончательно. Однако, похоже, богиня удачи оказалась глуха к просьбам великого палача Арреды, судя по тому, как часто на молчаливого ученика нападал сухой надсадный кашель.

«Проклятье! И ведь даже в какой-нибудь попутной деревне у знахарки его не оставишь, чтобы подлечился!» — скрипел зубами Бенедикт.

— Мы можем сделать привал, — осторожно обратился он к ученику.

— Из-за меня? — отстраненно поинтересовался Киллиан. Бенедикт тяжело вздохнул.

— Глупо отрицать очевидное. Не хорохорься только: если тебе плохо, мы можем передохнуть.

— Пока лучше не надо.

— Харт! — раздраженно окликнул Колер, со злостью сжав поводья. Конь под ним недовольно фыркнул.

— Я серьезно, — тем же отстраненным голосом отозвался молодой человек. Он повернул голову и взглянул на наставника болезненно поблескивающими глазами. — Это не упрямство, Бенедикт, это расчет. Частые и короткие привалы хуже редких и длительных. Если мы будем часто останавливаться, в какой-то момент я не поднимусь.

Колер сжал губы в тонкую линию и понимающе кивнул. Больше за тот день он не пытался указывать ученику, когда останавливаться, решив, что Киллиану действительно виднее, сколько он сможет проехать. Возможно, ему все же хватит сил на небольшую оставшуюся дорогу?

На седьмой день Мезона стало понятно, что добраться до колдуна в сносном состоянии у ученика не выйдет. Всю ночь у него держался сильный жар, который не спал и к утру. Киллиан с трудом поднялся и заставил себя тронуться в путь, взгляд у него был почти стеклянный, хотя он и пытался концентрироваться на дороге. Через три часа он зашелся долгим кашлем и сам попросил о том, чтобы устроить привал.

Бенедикт спешился тут же.

Харт нашел высокое дерево, добрался до него шаткой походной, дыша при этом громко и тяжело. Дыхание с пугающим свистом вырывалось из его груди. Прислонившись к стволу, он буквально съехал по нему на землю и устало уронил руки на колени. По лицу струился пот.

— С ним было так же… — тихо проговорил Киллиан, прикрыв глаза.

— С кем? — Колер внимательно посмотрел на ученика, пытаясь оценить его состояние. Он поднес ему флягу с водой, однако Киллиан не обратил на это внимания и не открыл глаза.

— С моим отцом. Мать рассказывала… те же симптомы. Она называла смерть отца платой за мое исцеление в детстве…. Но, по мне, это имеет отношение только к наследственности, и никоим образом не связано с божественной волей…

Губы Киллиана едва заметно дернулись в подобии усмешки, которая тут же испарилась: все силы ушли на то, чтобы сдержать новый приступ сухого кашля.

— Нужно потерпеть еще совсем немного. Часа четыре… и мы доберемся. Держись, — Бенедикт пытался говорить с учеником строго, вспоминая о том, что такой тон мобилизует его и заставляет собраться. Однако последнее слово произнес с заметной ноткой беспокойства, которую не смог замаскировать.

Киллиан не ответил. Через несколько секунд Бенедикт понял, что ученик провалился в сон, и решил дать ему хотя бы час передохнуть. Как знать, может, он сумеет набраться сил и продержаться до деревни?

Примерно через полчаса Харт очнулся и многозначительно посмотрел на погрузившегося в свои мысли наставника.

— Вы должны идти, — произнес он, облизав пересохшие губы.

— Пойдем, когда чуть придешь в себя. Время терпит, — качнул головой Бенедикт, тут же посмотрев на ученика, который не стал выглядеть и на толику лучше.

— Нет, — выдохнул Харт. — Вы должны. Я… не смогу. Останусь тут на какое-то время, а после попытаюсь добраться до ближайшего отделения Культа.

— Ты, верно, бредишь! — брови Бенедикта изумленно приподнялись.

— Нет, — качнул головой молодой человек. Взгляд его оставался серьезным и осмысленным. — Я вас задерживаю. И не исключено, что по дороге окончательно превращусь в обузу. Мы оба это знаем. Кажется, я ошибся в собственных силах. Никак не учел возможность стычки со спарэгой… если б знать заранее!.. Но такого не предугадаешь. Мне не дойти, а вы должны двигаться дальше. Я попытаюсь… связаться с вами из отделения. Возможно, доберусь до Фрэнлина или…

Бенедикт распрямился и возвысился над учеником.

— Хватит, — требовательно произнес он. — Поднимайся, отправляемся сейчас, пока у тебя есть силы на этот дурацкий спор.

— Отбросьте сентиментальность, жрец Колер, — в тон наставнику отозвался ученик, заставив глаза Бенедикта изумленно округлиться, — и прекратите со мной возиться. У вас есть миссия, и она первостепенна. Тянуть за собой балласт в нее не входит, и вы это знаете.

Кулак старшего жреца напряженно сжался.

— И двинуть бы тебе за это, — процедил он сквозь плотно стиснутые зубы. — Вставай! И соберись! Я знаю , что ты это можешь! А еще я знаю, что ни до какого отделения Культа тебе не добраться в одиночку. Ближайшее будет во Фрэнлине, до него в твоем темпе около двух дней пути, и мы оба понимаем, что ты это не осилишь. До деревни Ланкарта несколько часов, и это — реально. Некромант разбирается в медицине не хуже любого лекаря, а то и лучше. Он сумеет тебе помочь, и сейчас это единственная возможность поставить тебя на ноги. Другой не будет, это ты понимаешь?

Харт молча смотрел на наставника, взгляд его был отстраненным и не выражал ничего.

Бенедикт тяжело вздохнул.

— Киллиан, я знаю , что у меня есть миссия. Я ни на секунду о ней не забываю. Но понимаю я и то, что, если сейчас пойду у тебя на поводу, ты умрешь. Ты не доберешься до Фрэнлина, а просто погибнешь здесь. И я не хочу думать, что просто позволил этому произойти. И потом… настойки лекарственной ты лишился, когда спасал жизнь нам обоим. Ты меня спас , Киллиан, и я у тебя, как минимум в долгу. Я должен помочь тебе дотянуть до лекаря, и для этого нужно хотя бы твое желание. Разве ты сам не хочешь жить?

Он хотел. Разумеется, у него не было никакого желания заканчивать свою жизнь вот так, но силы бороться за нее его покинули. Болезнь ломила каждый дюйм тела, раны горели огнем, а каждый вздох с резкой болью приходилось выбивать с боем. В голове, казалось, работал огромный кузнечный горн, она пылала мучительным жаром. Киллиан знал, что вряд ли сможет пройти даже лигу в таком состоянии.

Бенедикт протянул ученику руку.

— Вставай, — повторил он. — Это приказ, если так понятнее.

Глаза Харта болезненно блеснули. Он ухватил наставника за предплечье, собрав все остатки сил, чтобы подняться на ноги, которые явно не желали держать тело в вертикальном положении. Мир сделал перед глазами молодого человека крутой оборот, и Колеру пришлось помочь ему не упасть.