Наталия Московских - Сети Культа

— Не жизнь, — нахмурился данталли, — а существование. В чем же, по-твоему, разница? Полагаю, мы понимаем эту разницу не одинаково.

— И все же настоятельно советую: не задавайся этими вопросами, — снисходительно покачал головой Ланкарт. — Что бы я тебе ни сказал, это не поможет тебе взять кого-либо из моих людей под контроль. Даже такому умельцу, как ты, это не по силам, хотя, надо признать, с твоей репутацией неудивительно, что попыток ты не бросаешь.

Мелита непонимающе качнула головой.

— С его репутацией?

— Умоляю! — закатил глаза некромант, — данталли по имени Мальстен с явной армейской выправкой и манерой держаться, как у благородного господина, путешествующий с уроженкой земли, что была разграблена войсками Анкорды… что-то мне слабо верится, что все это просто совпадение. Стало быть, Красный Культ сильно преувеличил слухи о гибели этого существа. Ведь так, герцог Ормонт? Или прозвище «анкордский кукловод» тебе больше по душе?

Мальстен не спешил отвечать, хотя и понимал, что в данном случае его молчание ничего не даст: колдун уже догадался — пусть и по косвенным признакам — кого перед собой видит.

— Что ж, твое молчание лишний раз убеждает меня в правильности сделанных выводов. Тебе никогда не говорили, что ты весьма красноречиво молчишь?

Мальстен тяжело вздохнул.

— Просто понимаю: что бы я ни сказал о себе, твоих намерений на мой счет это не изменит.

— Тут ты прав, не изменит, — кивнул Ланкарт. — Разве что, это потешит мое самолюбие: я, выходит, проведу ритуал не над простым данталли, а над анкордским кукловодом. Можешь, к слову, порадоваться тому, что тебе удастся навсегда уйти от преследования со стороны Культа — моих людей они не трогают.

— И все же во что ты меня превратишь? — холодно, почти отстраненно поинтересовался Мальстен, будто интересовался, к примеру, погодой. — Сколько ни стараюсь, я не могу понять природу твоих… подопечных. При том, что от твоей она отличается.

Ланкарт ухмыльнулся, переглянувшись с Мелитой.

— Найди Филиппа, дорогая. Проведи с ним воспитательную беседу по поводу отношения к пленникам и скажи, чтобы после меня вернулся к клетке, — мягко произнес он, обратившись к жене. Та недовольно нахмурилась, однако спорить с колдуном не стала. Уже через мгновение она решительно направилась прочь и вскоре пропала из виду.

— Знаешь, твое рвение даже забавляет, — пожал плечами некромант, оставшись наедине с узниками. На Аэлин, молча вжимавшуюся в прутья клетки, он практически не обращал внимания. — Ты ведь действительно надеешься перехитрить меня. Я это чувствую, можешь не отрицать.

— А тебя так и распирает блеснуть собственными знаниями, — парировал данталли. — Здесь даже чувствовать ничего не нужно: в противном случае ты просто оборвал бы этот разговор, но ты его намеренно растягиваешь. Так почему бы не упростить друг другу задачу? Чего тебе бояться, если ты так уверен, что у меня все равно не получится тебя перехитрить?

Ланкарт развел руками.

— Что ж, не могу не согласиться. И, ты прав, благодарного слушателя на эту тему в наших краях найти непросто. В таком случае попробуем начать с основополагающих моментов. Ты ведь представляешь себе, что делает человека живым ?

— В твоем понимании — вряд ли, — отозвался Мальстен. Колдун кивнул.

— Есть несколько необходимых условий для этого. Первое условие — это физическое функционирование тела, для которого — уже вторым условием — требуется определенная энергия. На этапе зарождения жизни основную роль здесь играет организм матери, который дает своему потомству эту энергию. Здесь есть свои особенности в зависимости от того, какое существо мы рассматриваем и как это существо размножается, но в эти подробности вдаваться не стану, иначе наш разговор растянется на несколько суток. Суть одна: именно с жизненной силой, взятой от матери, мы рождаемся и после начинаем работать уже непосредственно с энергией мира. Она в нас циркулирует, накапливается, тратится, ею можно обмениваться с внешней средой. Управление такой энергией на высоком уровне — то есть, любые неординарные способности — называют магией. Далее имеем третье условие: это душа, определяющая саму нашу личность, привычки, характер, чувства. Одушевленное существо, имеющее физическое тело, способное обмениваться энергией с внешним миром, будет живым . Пока доступно?

Данталли понимающе кивнул.

— Вполне.

— Вижу, ты уже понимаешь, какого из условий не хватает, чтобы мои люди могли называться живыми, — улыбнулся колдун.

— Энергии для обмена с внешним миром, я полагаю. Душа и тело у них сохранены, но существовать им помогает энергия, взятая у тебя. И обмен ею тоже происходит через тебя.

Ланкарт воодушевленно хлопнул в ладоши.

— Совершенно верно! Сразу видно существо, которое может не только осознать это мысленно, но и по-настоящему прочувствовать. Понимаешь теперь, почему ты бессилен и не можешь взять их под контроль? Их жизненная сила (то самое, за что могут уцепиться твои нити) взята из моего источника, который отсечен от внешнего мира и замкнут на меня же, проходя через теневую сторону.

— Теневая сторона? — севшим голосом спросила Аэлин, решившись, наконец, вмешаться в разговор. — Где скоплена энергия, которой питаются аггрефьеры?

Некромант одобрительно кивнул.

— А она молодец, — бодро отозвался он, вновь обращаясь к данталли. — Похоже, понимает, о чем речь, не хуже тебя. Да, у моих сил и сил аггрефьеров один источник. Но если вестники беды ловят только выброс этой энергии от чьей-то смерти — суют нос на теневую сторону — то я работаю с ней напрямую постоянно.

Мальстен прерывисто вздохнул, осознав, что вот уже почти полминуты задерживает дыхание. Ланкарт понимающе хмыкнул, кивнув.

— И вот мы пришли к главному страху любого твоего собрата — та самая теневая сторона, перехода на которую вы так боитесь во время расплаты. Ее еще называют тьмой забвения или просто забвением — кому как больше нравится. Суть одна: это совершенно другое пространство, наполненное особой силой, которое постепенно растворяет в себе попавшую в нее душу, если эта самая душа не успевает выбраться.

Мальстен напряженно слушал некроманта, понимая, что с одной стороны хочет всеми мыслимыми и немыслимыми способами отрешиться от этого разговора, затрагивающего тему, которая и впрямь пугает любого данталли, но с другой — он хотел, наконец, прояснить, что собой представляет природный страх демонов-кукольников.

— Мне даже жаль вас, данталли, — искренне сочувствующе продолжил колдун, — у вас осталось так мало знаний о себе: все они затерялись во времени после гибели вашей родины и большинства ваших сородичей. Вы помните только крохи из того, что есть на самом деле, и толком не понимаете, за что именуете ваши мучения после контроля над живыми именно расплатой . Сейчас бытует мнение, что дело только в страшной физической боли, но неужели ты думаешь, что это и вправду так банально? Откуда эта самая боль, кстати, берется, не задумывался?