Александр Михайловский - Ярость славян

А может, это вообще ловушка на него лично – мол, расслабится рогатый старичок, вылезет приструнить обнаглевших смертных, а его молнией с небес хлоп – и пепел в урну, дело в архив. Был тут один родственничек, тоже думал, что в своем собственном Храме, охраняемом гвардейцами, преданными ему как собаки, его филактерий окажется неуязвим. Но длинные руки Отца дотянулись и туда, в результате чего Храм рухнул, гвардейцы оказались перебиты, филактерий расплавлен в первозданном огне, а сам Малыш Тойфель выброшен во тьму внешнюю, откуда нет возврата. Нет уж, дураков нет, все кончились. Соваться туда самому нет никакого резона, и мало ли кто кому и чего обещал. Обещать – это еще не значит жениться, потому что свои рога Нечистому дороже чужих жизней.

Но послать кого-нибудь все одно надо. Потому что а вдруг поможет, и тогда обры дадут ему много-много вкусных жертв. Хорошо бы они весь тот мир до единого человечка принесли бы ему в жертву, а потом и сами издохли – но это желание лежит уже за гранью возможного…

Рогатый старик хмыкнул.

Послать лучше всего какое-нибудь порождение Великого Хаоса, которые в изобилии пасутся в окрестностях Цитадели Тьмы, например, одного из плюющихся огнем многоголовых Великих Драконов. И Адепт Отца тут побоку. Он с тварями хаоса не воюет, а только исключительно с Силами Зла. Придется Серегину самому разгребать это дерьмо своим мечом Бога Войны. К тому же эти твари вечно голодны и совсем не откажутся от нежного и мягкого человеческого мяса, обжаренного с кровью. А о том, что у этого мяса есть крутые защитники, дракону говорить совсем не обязательно. И кстати, будет необходимо наложить на этого дракона заклятье в первую очередь напасть именно на главного врага, а только потом разнообразить свой стол изысками других кухонь. А то тупое и жадное животное накинется в первую очередь на самих обров, обожрется ими и издохнет от переедания.

Выбрать какого-нибудь молодого и наивного, всего с тремя головами, которому не исполнилось еще и тысячи лет, и натравить его на этого Серегина, пообещав много-много вкусных невинных дев. Почему-то драконы особо обожают девственниц, как будто этот факт хоть как-то влияет на вкус жареного человеческого мяса. Пробовал он и такое, и не такое – никакой разницы. Вот жилистый и пропитанный потом рыцарь – это совсем иное дело, потому что воняет от него обычно как от старой сапожной подметки, и на вкус он тоже точно такой же…Ну просто цимус грандиозус.

13 августа 561 Р.Х. день десятый, 15:45. Правый берег Днепра, примерно в окрестностях современного Кременчуга, Походная Ставка Кагана Баяна.

Вакханалия убийств продолжалась уже третий час. Со всего обоза, со всех походных лагерей, от всех участвующих в походе родов были собраны все рабы, слуги, пленные, служанки, их дети и весь прочий народ, который нельзя было отнести к племени обров, а также больные, калеки и прочий человеческий шлак. Измазанный в человеческой крови югур бил в свой бубен, взывая к Эрлику, а его помощники, младшие шаманы, перерезали глотки, громоздя одно мертвое тело на другое, превращая живое и мыслящее в мертвое и инертное. Если для вызова Эрлика не хватит рабов и слуг, то югур начнет резать воинов, разумеется, начиная с так называемых союзников – угорских племен: зебендер, кочагир и тарниах.

Рабов хватило. Над пирамидой, складываемой из мертвых тел, вдруг заклубилось облако, из глубины которого пробивалось багровое сияние. Потом в сердцевине этого облака под приветственные крики аварского войска прорезалось что-то темное, массивное, хищное и смертоносно опасное. Еще несколько мгновений – и ужасное крылатое трехголовое создание – казалось, целиком состоящее из клыков, когтей, черного мрака и алого огня – полностью оказалось на свободе. Изрыгнув длиннейшую струю огня из средней головы, тварь тяжело замахала крыльями и направилась на юг. Будь ее воля, она бы с удовольствием пожрала бы и тех, кто ее вызвал. Но приказ Нечистого был прям и не допускал двойного толкования. Требовалось атаковать и уничтожить врагов этих людей, и только потом переходить на вольные хлеба.

Проводив удаляющегося дракона взглядом, югур выдохнул и выпрямился. Воинов союзных племен теперь можно было и не трогать. Оставалось дорезать совсем немного рабов – и все. К тому же теперь ему не грозил ни гнев великого кагана, ни месть ужасного мангуса, ведь не может же потерпеть поражение эта огромная и могучая тварь, от трех своих носов до кончика хвоста покрытая прочнейшими панцирными пластинами и дышащая на врага огнем. Каган тоже был доволен. Теперь лишь оставалось убедиться в смерти врага – вот и все. А до ставки Серегина у острова Хортица дракону было лететь часа три, не больше. Время пошло.

13 августа 561 Р.Х. день десятый, 18:35. Полевой лагерь на правом берегу Днепра,

Капитан Серегин Сергей Сергеевич

Приближающегося к ставке трехголового Змея Горыныча примерно за полтора часа до прибытия первыми заметили бойцыцы и командиры рассыпанных по степи эскадронов. Если для лилиток, волчиц и амазонок медленно проплывающее в высоте на широко раскинутых крыльях черно-красное чудовище не говорило ни о чем особенном, то их командиры, воспитанные на такой же, как у нас, русской народной, блатной хороводной культуре, тут же просекли фишку и начали слать мне сообщения о приближающемся воздушном противнике типа «Змей Горыныч Трехголовый, огнедышащий».

Поскольку мои лейтенанты люди серьезные и к шутками в боевой обстановке совсем не склонные, я сразу понял, что все всерьез. Что бы ни летело к нам в гости, встречать его требовалось «по-взрослому» – с цветами и оркестром, то есть с выведенным на позиции зенитным дивизионом и приведенной в полную боеготовность магической пятеркой и Артемидой. У которой по драконам есть какой-никакой боевой опыт. Как говорится: «к нам едет ревизор, хе-хе, на свою голову».

Огнедышащим это Змей Горыныч был назван потому, что змеюка попробовала атаковать один из моих уланских эскадронов, но тот грамотно рассыпался на местности и, не представляя единой цели, начал пулять в снизившуюся тварь арбалетными болтами с наложенными за них заклинаниями самонаведения, бронебойности и огненного лезвия. Малоприятный, надо сказать, для врага комплект. Даже тяжеловооруженная латная конница чувствует себя под дождем таких болтов как голый на морозе. И хоть по-настоящему Змею Горынычу эти болты повредить не могли – слишком уж это здоровая скотина – но такой обстрел понравился ему мало. Во-первых – если вас колют иголкой, это все же больно, а во-вторых – если такой болт попадет в глаз, то огненное лезвие обязательно выжжет глазное яблоко, а это как минимум два месяца регенерации даже при драконьих возможностях.