Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

Примечание авторов. : Розовоперстая Эос* – у древних греков богиня утренней зари.

– Приснилось что-то, Елизавета Дмитриевна? – вежливо осведомился я, когда та немного успокоилась.

– Да, Сергей Сергеевич, приснилось, – немного раздраженно ответила та, но потом смягчилась и добавила, – папенька приснился, просил заходить, причем заходить вместе с вами; сказал, что вы для него очень интересный человек. Странно…

– И что же тут странного? – удивился я.

– Мой папенька, – пояснила она, – действительный статский советник Дмитрий Николаевич Волконский, служит следователем по особо важным делам в Главном Управлении Государственной Безопасности. Занимается он в основном делами о коррупции и экономических преступлениях. Чинуши наши и всякие гешефтмахеры боятся его до икоты, колик в животе и дрожи в коленках. Не понимаю, чем вы-то могли его заинтересовать?

– Так это же был только сон, – пожал плечами я.

– Сергей Сергеевич, – удивленно протянула белокурая мадмуазель, – для людей нашего с вами магического сословия, как я понимаю, сны – это не только сны, а как бы нечто большее. Есть тут, знаете, какой-то определенный намек, что в наш мир мы сможем попасть гораздо легче, чем в ваш.

– Поживем – увидим, Елизавета Дмитриевна, – сказал я и начал раздувать костерок, чтобы вскипятить на всю компанию крепкий тонизирующий травяной сбор от Птицы, заменяющий тут нам обычный чай.

Впрочем, как объяснила мне сама Птица, в этот сбор входили и чуть подсушенные почки и верхние листья какого-то ближайшего дикого родственника нашего домашнего чайного куста, иначе именуемого китайской камелией, поэтому в дальнейшем будем называть этот напиток просто чаем, который по вкусу ближе всего находился к классическому китайскому зеленому чаю. Мы все тут не особые любители этого восточного напитка, но как говорится, на безрыбье и сам раком станешь, потому что изготовить классический черный чай на коленке в походно-полевых условиях просто невозможно, так что пьем, что есть и хвалим, хвалим, хвалим.

Я бросил во вскипевшую воду пригоршню травяного сбора, вслед за тем снял его с огня, и тихим командирским рыком пробудил моих архаровцев от глубокого сна.

Быстро позавтракав остатками вчерашнего кулеша, мы оседлали коней и снова двинулись вперед по следам каравана амазонок. По моим расчетам, за вчерашний день мы прошли примерно две трети пути, теперь с утра нам оставалось проехать только одну треть или около тридцати-сорока километров. Это только крупное кавалерийское соединение перемещается фактически со скоростью пешехода по тридцать-пятьдесят километров в сутки, а небольшая группа, путешествующая одвуоконь с вьючными лошадьми вместо обоза может покрывать в день значительно большие расстояния – до двухсот километров в сутки.

Чем ближе мы были к цели, тем больше меня одолевало беспокойство, что сейчас мы припремся, такие нежданные – а там нас будет ждать целый комитет по встрече, делящий почти уже нашу собственность. Местность тут, в предгорьях – мягко выражаясь, пересеченная, пусть и без больших оврагов и хребтов, но вся в увалах и ложбинах, так что людей издали можно было заметить, только если они находились на гребне увала, а стоило спуститься в ложбину – и видимость падала до каких-то нескольких сотен метров. С одной стороны, нам это удобно. Поскольку позволяло остаться незамеченным, с другой стороны, незамеченным может остаться и наш вероятный противник, а это уже хуже. Тем более что сам штурмоносец, по словам его капитана, стоял на дне ложбины и не был заметен издалека.

Выслушав мои соображения, мадмуазель Волконская кивнула.

– Наверное, вы правы, Сергей Сергеевич, – сказала она, – мне надо попробовать поработать для вас воздушным разведчиком.

Не успел я ничего сказать, как она подняла глаза к небу, нашла там парящую в вышине, почти над самыми нашими головами, точку стервятника и закрыла глаза. Тело ее как-то обмякло и чуть покосилось, из-за чего мне показалось, что мадмуазель Волконская сейчас вывалится из седла. Но ничего страшного с ней не произошло – очевидно, сказалась отличная верховая подготовка, обычная для титулованной аристократки в том мире. Не то что мы, грешные – ездим на прекрасных лошадях, а сами не лучше мешков с мусором. Типа – упадет и не жалко. Вместо того, чтобы переживать за княжну, я попытался оценить высоту, на которой парила выбранная ею в качестве реципиента птица. Получилось достаточно много – уж километр высоты птица имела точно, а значит, радиус ее видимого горизонта был что-то около ста десяти километров. По всем расчетам мадмуазель Волконской штурмоносец находился значительно ближе и должен был быть отчетливо виден с такой высоты.

Минут через пять такого транса княжна открыла глаза, встряхнула головой и потянулась всем телом, при этом часто моргая, словно бы приходя в себя.

– Замечательно, Сергей Сергеевич, – сказала она с несколько мечтательным выражением, и, увидев на моем лице немой вопрос, поспешила поправиться, – это я об ощущении полета, когда находишься в птичьем теле. Просто восхитительно… А так дела обстоят так себе. То, что штурмоносец я нашла, и совсем недалеко от нас – это хорошо. То, что вокруг него целая толпа народу – это плохо. Тихо прийти, открыть люк, забраться внутрь и улететь у нас явно не получится…

– Толпа – это понятие неопределенное, – выдал я сентенцию, – Елизавета Дмитриевна, вы лучше скажите, какого размера эта толпа хотя бы примерно, в штуках или в головах?

– Ну, – сказала она, показав мне кончик розового языка, – голов тридцать. Точнее понять было сложно – пусть у стервятника весьма острое зрение, но расстояние было все же достаточно велико, не менее десяти километров, а перескакивать на ту птицу, что кружится почти над самим штурмоносцем, я не стала, потому что пока мы будем приближаться к тому месту, обстановка может и перемениться…

– Все правильно, Елизавета Дмитриевна, – сказал я, – но должен сказать, что теперь вам, пожалуй, надо будет почаще поглядывать на окрестности сверху. Не хотелось бы уже недалеко от цели случайно наткнуться на группу злых амазонок, поэтому слушай мою команду, – это я уже произнес погромче, обращаясь ко всей группе, – порядок передвижения походный. Док – головная застава, за ним Зоркий Глаз, Ара, Прапор, мадмуазель Волконская и я в арьергарде. Елизавета Дмитриевна обеспечивает воздушную разведку, но и остальным мух тоже не ловить – смотреть в оба. А теперь вперед, и пусть пребудет с нами леди Фортуна.

Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи.

Еще немного – и мы у цели. Я даже видела уже нашего красавца, правда, не своими собственными глазами, а глазами гигантской птицы – но это почти ничего не меняет. Штурмоносец – это комфорт, штурмоносец – это цивилизация, штурмоносец – это защита и в то же время огромная мощь для нападения. Теперь я уже не буду такой дурой, которая может сунуться к незнакомым людям без оружия, тем более что теперь рядом со мной капитан Серегин со своими людьми, а это значит хотя бы относительную безопасность в подобных ситуациях. Уже понятно, что местные интриги еще не раз и не два поставят под угрозу выживание нашей объединенной команды. Штурмоносец без десанта теряет две трети своих возможностей, десант без штурмоносца тоже, так что Серегин взойдет на борт корабля, как полноправный командир десантной роты, единственно, что плохо – так это то, что в этой роте народу едва наберется на стандартное отделение, тем более что отец Александр и Птица – некомбатанты. Но даже очень небольшой десант – это лучше, чем никакого, а подготовка у людей Серегина, как я уже отмечала, ничем не уступает той, которая имеется у егерей Дальней Разведки.