Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

Таким образом то, что было предназначено исключительно для употребления самыми сильными мира сего, стало достоянием широких народных масс. Теперь каждый купец, жрец средней руки, или достопочтенный горожанин мог вырастить себе идеальных телохранительниц, которые, хоть и не были привычными для них мальчиками, все же оказались довольно неплохи в постели. В течении нескольких сотен лет доля этих квазиженщин в человеческой популяции этого мира постоянно росла, пока их не стало так много, что появились квази-ронины, бравшиеся за разовые поручения, и целые банды квази-разбойниц.

Жизнь сурова, и жить как-то надо, тем более что количество квази постоянно увеличивалось и некоторые философы предсказывали тот момент, когда квази захватят власть в государствах, поставив в подчиненное положение уже самих содомитов. Эта тенденция встревожило мелких правителей многочисленных государств, на которые распались враждующие империи, и те начали с квази тотальную войну, часть из них объявив государственной собственностью, а других поставив вне закона.

Именно этих квази отец Александр прочил в обслугу Зевсию, так что он окажется единственным мужчиной в этом мире-тюрьме имени себя самого, днем и ночью работая осеменителем самых прекрасных женщин Мироздания. Для такого отвязного кобеля, разбившего немало девичьих сердец и совратившего с пути истинного еще больше честных жен, это будет самое утонченное и самое жестокое наказание из всех возможных. А почему бы и нет, если нам все равно не избежать ни прохода через тот мир, ни наведения в нем порядка – ибо, как сказал отец Александр, портал на следующий уровень все равно не откроется, пока мы там не поделаем все свои дела. Но об этом мы будем думать, когда окажемся уже в том мире, а пока соответствующая папка уходит в архив, как говорил товарищ Сталин – до особого распоряжения.

Что касается Афины и наших с ней дел по изготовлению преемника Зевсия, то как только я закончил разговор с отцом Александром, то она сама подошла ко мне и прямо сказала, что нам требуется переговорить наедине, и что этот разговор лучше не откладывать на потом, поскольку ничего хорошего из этого откладывания не выйдет. Видно было, что девка очень стесняется, и в то же время хочет поскорее покончить с этим неприятным делом, желательно прямо сейчас. Ведь заявлять о своем регентстве лучше, будучи уже беременной, а то мало ли что – ведь наш отъезд может состояться очень неожиданно или мы вообще не сможем одолеть херра Тойфелля – и тогда эта миссия ляжет на плечи моего сына.

Для этого разговора Афина отвела меня прямо на небольшую поляну в кустарнике за лагерем, где нас уже ждала Афродита, ее дочь Лилия в докторском халате и со стетоскопом, и странное сооружение, больше всего напоминающее позолоченные козлы для пилки дров, снабженные к тому же мягкими упругими подушками, набитыми конским волосом.

– Итак, Серегин, – менторским тоном произнесла Афина, – поскольку я в принципе не могу добровольно отдаться мужчине, то тебе придется меня изнасиловать. Для того, чтобы облегчить тебе задачу (ибо насиловать Афину – это дело нелегкое), Гефестий по моему заказу создал вот этот вот агрегат, по-простому именуемый станком. Сейчас, после короткого медицинского осмотра, который произведет для нас с тобой Лилия, моя заклятая подруга Афродита окажет мне услугу, пристегнув мое тело к этому станку таким образом, чтобы ты имел к нему полный доступ, после чего мы и начнем. Не так ли, моя милая Афродита?

– Воистину так, дорогая Афина, – ответила та сладким голоском, – я посмотрю на то, как это у тебя получится, и, быть может, тоже последую твоему примеру. Ведь это так заводит – когда ты лежишь связанная и совершенно беспомощная, а мужчина делает с тобой все, что захочет…

Вот две извращенки, хорошо что хоть фотографий в процессе делать не будут, и видеосъемку тоже. А то выйдет в эфир хит садомазопорно – и доказывай потом, что ты не верблюд.

Тем временем будущая мать наследника олимпийского престола быстренько разделась, (да и чего там раздеваться с этим хитоном), отдала копье Афродите и подошла для осмотра к Лилии, рядом с которой вдруг появился столик с разложенными на нем медицинскими инструментами. Посмотрев на эту мускулистую, как у бодибилдерши, фигуру, с явно вырисовывающимися по мужскому типу мышцами, я подумал, что такую кобылу действительно нужно хорошенько привязывать, а то вырвется и убежит – лови ее потом. Или, наоборот, бросится в драку – тогда уж не до детей, лишь бы остаться живым. Осмотр был недолгим и каким-то стандартным – Лилия выслушала Афину стетоскопом, по-американски воткнула ей большой градусник между ягодиц, а также по очереди оттянула оба нижних века, заглянула при помощи зеркала в ухо, горло, нос, после чего измерила пульс и давление.

Следом за Афиной к Лилии, раздевшись, подошел я сам. Мой осмотр был почти точной копией Афининого, только с поправкой на мужской пол и на то, что градусник мне почему-то сунули по-европейски в рот. По счастью, это был другой градусник – не тот, который использовался для Афины.

Но вот все приготовления были завершены. Дева улеглась на свое чудо местного секспрома от Гефестия, высоко отклячив свою мускулистую задницу – и Афродита, добросовестно выполняя обязанности ассистентки, застегнула ременные браслеты на щиколотках, под коленями, у запястий и вокруг шеи с талией, намертво прикрепив добровольно насилуемую к станку.

Сперва мне было неловко (как-никак, это был мой первый опыт подобных забав), но потом я решил идти привычным путем – то есть сперва разогреть женщину, и уж потом поделать все свои дела. Без лишней скромности скажу, что это у меня вполне получилось, потому что, несмотря на то, что Афина действительно оказалась девственницей, ее разобрало так, что, вертя задницей и страстно рыча, она чуть не сломала дорогущий, наверное, станок от Гефестия. А в обращенном на нас горящем взгляде Афродиты я прочитал сакраментальную фразу – «… на ее месте должна была быть я».

Потом, когда все уже было кончено, и Афродита отстегнула ремни, обессиленная и взмокшая во всех смыслах Афина, не в силах подняться, продолжала лежать на станке, тяжело и с хрипом дыша.

– Знаешь что, милый, – сказала она, – быть беспомощной женщиной – это было так волнительно и незабываемо, что я, пожалуй, больше не рискну повторять этот опыт. Пусть этот раз останется первым и единственным, а наше дитя вырастет в могущественнейшего, мудрейшего и справедливейшего бога, который сможет отличить добро от зла по виду и запаху, а не после облизывания испачканных в неизвестной субстанции пальцев. А теперь идите все, мне нужно побыть одной, чтобы немного прийти в себя.