Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

– Зря ты так, Зевсий Кронович, про Афину, – сказал я, в то время как Змей и Бухгалтер отводили его руки за спину и затягивали на их запястьях одноразовые наручники, – потому что она – это ты, но только в женском теле. Плоть от плоти твоей – так сказать, твоя сестра-близнец, и ругать ее такими нехорошими словами – это все равно что плеваться в зеркало. Оно-то чем виновато?

Ну вот, так-то будет безопаснее. Как я уже знал от отца Александра, эти так называемые олимпийские боги относились к той породе, с позволения сказать, колдунов, которым для успешного магического заклинания требовалось не только проговаривать их вслух, но и сопровождать свои действия определенными жестами, желательно сжимая при этом в правой руке присущий этому колдуну магический атрибут. У Зевса это был короткий посох, на который в случае необходимости могла быть насажена двухсторонняя критская секира-лабрис. Кстати, почти идеальная маскировка. Все знают, что Зевсий – он обязательно должен быть с двухсторонней секирой, а если никакой секиры нет, то это и не он вовсе, а какой-то очень похожий на него мужик с коротким посохом, который знай себе бредет куда-то по личным делам. И посох у него довольно-таки непростой, но нам сейчас его игрушки не нужны – своих хватает.

Похоже, старик был так ошарашен моим заявлением про Афину, что даже не обратил внимания ни на наручники, ни на то, что мой засадный полк покинул свои места и собрался возле нас на поляне, для того чтобы вести с ним переговоры в полном составе.

– Ничего не понял, – сказал он, – как Афина может быть моей сестрой-близнецом, когда она моя дочь?

– Это по официальной версии, – сказал я, – а на самом деле ты родил ее сам, без матери, и генетический материал в ней может быть только твой, и больше ничей. Просто при создании эмбриона мужская Y-хромосома была из набора удалена и заменена дублем твоей же X-хромосомы. Док, я все правильно объяснил?

– Да, командир, все правильно, – ответил Док. – Такая операция – правда, якобы сделанная в далеком будущем – была описана у Хайнлайна в одной из его книг о Лазарусе Лонге, где этому Лазарусу путем таких генетических манипуляций соорудили двух сестер-близнецов, причем точно так же, как и сидящий тут Зевсий, официально он считался их отцом, а не братом. Если эти кадры, олимпийцы, имеют тела, с виду не отличимые от человеческих, и свободно скрещиваются с людьми с образованием плодовитого потомства, то и генетический набор по своей структуре у них тоже не должен отличаться от человеческого.

– Да, это действительно так, – подтвердил отец Александр, – законы установлены одинаково для всех, считают они себя богами или нет; и описанная операция, хоть и нежелательна с этической точки зрения, но вполне возможна в биологическом смысле. Не исключено, что над старым плутом подшутили без его ведома. Хотелось бы знать, кто это так развлекался – на коленке такого не учудишь. Правда, сейчас он уже и не вспомнит, где был в те времена, что пил и ел, и с кем, гм, имел отношения третьего рода.

После такого заявления верховный бог на некоторое время выпал в осадок, растерянно хлопая глазами. С одной стороны, они все тут, конечно, донельзя крутые олимпийские боги, а с другой стороны – неотесанная деревенщина. Провинциалы самого низшего разряда из глухой таежной деревни, в которой представитель власти последний раз был семьдесят лет назад. Ну, тот самый – в кожаной тужурке и с наганом.

– Э-э-э-э!!! – только и смог сказать он, злобно глядя на сестрицу-дочь. – Жаль, что я этого не знал раньше, тогда бы я точно отнесся к Афине с удвоенной осторожностью. Тут и сам-то не знаешь, чего учудишь, а чего уж говорить обо мне же, но уже в женском теле, со всеми его критическими днями и прочими заморочками, но с такой же жаждой власти и авторитарным характером. Теперь я понимаю, что эта стерва выбрала вечное целомудрие и безбрачие только потому, чтобы легче было стремиться к моему трону. Будь ты проклята, стерва! Не забуду, не прощу!

Афина, кстати, от этого разговора тоже пришла в некоторое обалдение. Ей, скорее всего, вообще одно стало более понятным, а другое, напротив, окончательно запуталось.

– Сам ты стервец, братец-папаня, – горделиво вскинув увенчанную шлемом голову, сказала она. – Вот скинем тебя, болезного, в Тартар, и там ты мигом все забудешь, а дядя отпустит мне этот грех! Ведь правда же, отче Александр?

– Отпустит, отпустит, – ответил священник, – потом догонит и еще раз отпустит, чтобы уже наверняка. Но вот идея с Тартаром мне совершенно не нравится. Ведь у нас имеет место не банальный переворот, а добровольная отставка с передачей власти преемнику. А какой в таком случае может быть Тартар? Правильно – никакого! Иначе просто люди не поймут.

– Тогда, – сказал я, поняв, о чем идет речь, – требуется комфортная государственная дача на природе, в каком-нибудь слабозаселенном или необитаемом месте, с надежной изоляцией от внешнего мира, чтобы клиента снова не потянуло заниматься политикой. Ну и обслуга – чтобы, с одной стороны, могла с гарантией обеспечить все потребности Зевсия Кроновича, а с другой стороны, была бы легко возобновляемой в связи с бессмертием клиента.

Некоторое время все молчали, потом Зевсий удивленно покачал головой.

– А ведь ты действительно добрый, Серегин, – сказал он, – не врал мне все же Гермесий. Если бы не ты, то рано или поздно либо Аполлонус со своей кодлой, либо Гера со своим сыночком, либо эта интриганка Афина укатали бы меня в Тартар, как папашку Кронуса. Тут и к Сивилле с вопросом не ходи, все и так ясно. Зря я все-таки с Гермесием так жестоко обошелся… Теперь и сам жалею. Тоже сын, как-никак…

Услышав эти слова, Афина встревожилась.

– Что ты сделал с Гермесием, старый козел? – рыкнула она.

– А нет больше никакого Гермесия, сестричка, – глумливо ответил тот. – Когда этот дурачок явился ко мне с предложением добровольной отставки, то я так рассвирепел, что не успел опомниться, как полностью выпил его энергооболочку, превратив тело в высушенную мумию. И бессмертие ему тоже не помогло, ведь я-то был значительно сильнее и опытнее. Кроме меня, такое мог проделать только Аполлонус, но вы его уже тоже того – утилизировали.

– Да, – задумчиво произнес я, – вот и подтверждается истина, что инициатива бывает наказуема. Пошел бы с тем же предложением, но например, под прикрытием кого-нибудь из нас, так остался бы жив и невредим, а так сгинул ни за что ни про что, можно сказать, совершенно напрасно…

– Так он, – сказала Афина, – все пытался прокрутить свой маленький гешефт между Зевсием, мною и вами. Все думал, что ему с этого хоть что-то обломится. Вот и обломилось. Теперь, когда его оболочка выпита, то душу не найти даже в Тартаре, потому что ее просто нигде нет. И что мы теперь должны сделать с этим мерзавцем Зевсием?