Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

Малыш отчаянно сопротивлялся, однако и стражники были не лыком шиты. Так или иначе, Малыш ранил одного из них и был ранен сам; наверное, он сумел бы отбиться, если бы к арнорцам не подоспело подкрепление. Воины Северного Королевства, видя лежащего в луже крови своего товарища, рассвирепели — и, глянув им в глаза, Малыш понял, что сейчас его будут уже не задерживать, как вначале, а убивать.

Гордость и горячность помогли ему продержаться несколько минут; потом его ранили вторично. Он начинал слабеть, и тут нежданно-негаданно ему явилась помощь. Молодой загорелый человек с длинным луком за плечами вырос прямо перед панцир-никами; те на миг оцепенели, и Олмер (а это был именно он) громким голосом спросил, в чем провинился этот гном. Ему ответили. Олмер промолчал, переводя взгляд с приготовившегося к смерти Малыша на тяжело сопящих от ярости стражников, нагнулся к раненному Малышом человеку, и странно, никто не шевелился, все стояли точно завороженные, как будто этот пришелец имел право распоряжаться здесь. Несколькими умелыми фразами Злой Стрелок успокоил разгоряченных противников Маленького Гнома и сказал, что вместо драки лучше было бы славным воинам помочь своему истекающему кровью товарищу, и сказав так, быстро и умело перевязал тому рану. А потом звякнуло золото; Олмер заплатил все долги Малыша, купив молчание и хозяина, и стражников, и даже раненого воина. Он вывел Малыша из враждебного кольца; во дворе Олмера ждала лошадь, и они благополучно ускакали.

Что и говорить, Малыш сверх всякой меры благодарил спасшего ему жизнь человека. И его благодарность была тем сильнее, что он сам понимал, что был виновен и что у Олмера не было никаких причин вступаться за него. И Малыш поклялся, что вернет долг своему спасителю.

Они расстались надолго, Олмер уходил на восток, и, когда Малыш попросился вместе с ним, тот улыбнулся, сказав, что если он хочет вернуть долг, то пусть остается здесь и держится Аннуминаса. Когда он понадобится, его разыщут.

Его и впрямь разыскали через несколько лет, которые он провел, живя тише воды, ниже травы в учениках у одного старого ранггора, научившего его, помимо всего прочего, и основам искусства боя двумя клинками. Поначалу просьбы были пустячные и касались в основном известий о заброшенных гномьих поселениях. Уже потом Малыш узнал, что так было положено начало богатствам Вождя — он разыскал несколько забытых кладовых. Потом Малыша спрашивали о Голубых Горах, о разных коленах гномов... Он честно рассказывал все.

Затем наступил многолетний перерыв.

Малыш клялся всем святым своего народа, что до появления Радагаста на поле боя под Форностом он, Малыш, и помыслить не мог, что вторгшимися командует его спаситель, что тот превратился в смертельную угрозу для Средиземья. Но и услышав, Маленький Гном не мог в это поверить. И одному ему известным способом он послал о себе весть; там, в Ангмаре, это было еще возможно. Ответ не заставил себя ждать — Олмер напоминал о былой дружбе, о том, кому именно обязан жизнью Маленький Гном, и просил понаблюдать за его, Малыша, друзьями, «к великому прискорбию попавшими под влияние эльфийских прихвостней», как написал Олмер. Никаких приказов убить или вообще навредить любым способом — только наблюдать.

— Но здесь наши пути разошлись, — продолжал Малыш. — Он не знал ни о нашем походе, ни о его целях. Я не стал ничего сообщать ему, связь прервалась.

— И на том спасибо, — мрачно бросил Торин.

— Вот почему тогда, в его лагере, я советовал вам ни в коем случае не ждать его возвращения, — с отчаянием в голосе продолжал Малыш. — Однако все обошлось. Олмер был уверен, что мы посланы в разведку, и хотел проследить за нашими действиями. Помнится, тогда мы обсуждали такую возможность., и оказались совершенно правы. Знай он, что мы идем его убивать, он ни за что бы не выпустил нас из своих лап.

— Мы-то шли его убивать, — процедил сквозь зубы Торин. — А вот ты зачем тащился?

— За тем же самым, — твердо отвечал Малыш. — Пока мы пробирались на восток, я многое понял. И как ни тяжело было мне пойти против спасшего мне жизнь, я понял, что иного выхода нет. Хотя всякие там Драконы мне по-прежнему не по нутру, — закончил он.

— Ладно, — сказал Торин. — А теперь я буду спрашивать, а ты — отвечать. Да смотри не вздумай вилять!

Малыш часто закивал.

— Как ты сносился с Вождем?

— Он назвал мне своих людей, которым нужно передать сведения. Дальше их отсылали они сами, думаю — с улагами.

— Хорошо! Где ближайший отсюда?

Малыш затряс головой.

— Откуда мне знать, Торин? Самое восточное из известных мне — в Железных Холмах. Когда мы с Олмером сговаривались, никто и помыслить не мог, что нас занесет так далеко на восток.

— Почему же тогда Берель отпустил нас? Если Вождь не полный глупец, он должен был прислать тебе какое-то слово. Или по крайней мере велел бы как следует допросить нас в лагере Олмера. Он же прекрасно понял, что мы ему врем!

— Не знаю, — опустил глаза Малыш. — Наверное, он понял, что я окончательно перешел на вашу сторону и теперь со мной бесполезно сговариваться за вашей спиной.

Торин молча покивал, задумчиво теребя бороду. Малыш ждал, сцепив руки.

— Что скажешь, брат хоббит? — Торин повернулся к Фолко.

— Он говорит правду, — тихо произнес хоббит.

— Это я и сам вижу. Но что нам с ним делать? По-моему, — лицо Торина окаменело, взгляд стал жесток, — пусть идет на все четыре стороны. Не думаю, что нам следует терпеть его дальше. Предал один раз — пусть не до конца, — предаст и вторично. Оружие и припасы поделим по справедливости, не бойся, голым его не прогоним.

— Не спеши, Торин, — остановил разгорячившегося гнома Фолко. — Прогнать — это самое простое. Что, Малыш хуже тебя дрался в ущелье, когда мы едва не покончили с Вождем? Для Олмера он сейчас — враг еще злее нас с тобой, потому что он когда-то был с ним заодно, а потом пошел своим путем. Мне кажется, Малыша надо простить.

— Все-то тебе прощать да прощать, — пробурчал Торин. — В том, что ты сказал, резон есть, и все-таки, все-таки...

— Подожди! Малыш, а сам-то ты теперь — куда, с кем, зачем? Сам-то ты что мыслишь?

— Что мне мыслить... — с трудом выговорил Маленький Гном. — Я шел с вами, потому что вы — мои друзья...

— Которых ты с легкостью предал, — вставил Торин.

— Да не предавал я! — заорал Малыш. — Олмер тоже был моим другом! Другом, пойми ты, круглая башка! Если бы я решил встать на его сторону, я бы давно сделал это! Сперва я шел с вами из любви к вам и приключениям... Потом уверовал, что Олмер страшный и всеобщий враг, а теперь вижу, что все мы были неправы. Я ж говорил — он не хуже и не лучше других! Все таковы! Все рвутся к власти! Чем ты слушал?!