Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

— Разве те, кто послал вас, не заинтересованы в скорейшем получении известий? Если эльфы готовятся к бою, сведения об их гондорских союзниках нужны как можно скорее, неважно, хороши они или плохи — были бы правдивы. Так можете ли вы сказать, куда дальше проляжет ваш путь?

— Можем, — мрачно кивнул Торин. — В Дол-Гулдур, в Болотный Замок. Там мы намерены подстеречь Короля-без-Королевства и еще раз попытаться покончить с ним.

Этчелион откинулся в кресле.

— Воистину вы достойны того, чтобы о вашем походе были сложены песни, — медленно произнес он изменившимся голосом, обводя послов взглядом. — Что я могу сказать? Удачи вам! Да направит ваши стрелы Манве! Но говорите прямо! Могу ли я помочь вам? Люди, кони, оружие, золото — у меня всего в избытке.

— Как быстрее добраться до Болотного Замка? — в упор глядя на герцога, спросил Торин. — По реке или по суше?

— По суше, — ответил герцог. — Меняя коней, в обход Эмин

Муйла. Через Андуин можно переправиться у Кормаленского Поля, что при впадении в Великую Реку ее притока Лимлайт.

— Тогда нам понадобятся кони, — решил Торин. — Кони и пропуска через гондорские и роханские заставы.

— Разумеется, — кивнул герцог. — Но не только. Я отправлю с вами — под видом почетного эскорта — полсотни моих собственных дружинников, а поведешь их ты, Атлис!

Амрод пожал плечами.

— Благодарю высокородного герцога, — сказал он. — Но к чему подвергать риску твоих воинов? Если Олмер появится у Дол-Гулдура, то не помогут ни пятьдесят, ни пятьсот воинов. Вряд ли обычное оружие сможет остановить его.

— Мои люди вооружены кое-чем, что заботливо сохранялось долгие годы в гондорских сокровищницах. Доспехи и мечи времен Последнего Союза, например. Вдобавок никто не знает в точности, что сейчас происходит к югу от границ владений Беор-нингов и к северу от роханских рубежей. Нет, охрана вам не помешает. А я со своей стороны сделаю все, чтобы встретить возможное вторжение во всеоружии. Роханцев мы, естественно, предупредим, но с ними проще — они всегда готовы вскочить на коня. А вам — удачи! Хотел бы встретиться с вами еще раз — по эту сторону Гремящих Морей...

Солнце еще не достигло полудня, когда из северных, Анори-энских Ворот Минас-Тирита галопом вырвался большой отряд конников с многочисленными заводными конями на длинных поводьях. Покидая великолепную южную столицу Соединенного Королевства, Фолко постоянно оглядывался, стремясь как можно крепче запомнить увиденное. У него было тяжело на сердце — что-то все увереннее подсказывало ему, что эту красоту он больше не увидит.

Им повезло со спутниками — личная дружина Этчелиона Итилиэнского состояла из отчаянных рубак. Все, кому приедалась мирная и размеренная жизнь в богатых гондорских городах, кто порой начинал бедокурить от избытка отпущенных природой сил — тех так и тянуло в вольные ватаги дружинников Этчелиона. Здесь не было строгой чопорности почитаемых лучшими воинами Соединенного Королевства Стражей Цитадели; здесь не признавали тяжелых драгоценных одеяний и позолоченных эфесов — зато умели разбираться в клинках. В дружине отчаянные сорвиголовы получали настоящее дело — и хаживали, бывало, глубоко в степи, появлялись на берегах Карнена, поили коней из Рунного Моря, добирались до раскаленных захарадских пустынь.

Именно таких жадных до боя вояк и отправил с хоббитом и его друзьями предусмотрительный Этчелион, так и не убежденный до конца в реальности угрозы, но делающий все, чтобы отвратить беду.

А дружинники как-то сразу поверили хоббиту и рассказам его спутников. Правда, не во всем. Что до вторжения — это, как говорится, бабушка надвое сказала, а вот колдовской замок — это манило. Вдобавок Этчелион благоразумно закрывал глаза на некоторые вольности своих дружинников в дальних походах... Настроение было славное, хотелось позвенеть мечами. 1 Отряд миновал богатые анориэнские земли. Они меняли коней на подставах и двигались очень быстро. Вечером первого дня пути хоббит вновь достал свой перстень. Достал и тотчас понял, что с дивным камнем что-то не в порядке. Тот словно помутнел, огненный мотылек в его глубине утратил четкость очертаний. Странная догадка мелькнула в мозгу: «Олмер близится! Олмер близится — и Сила его борется с Силой камня... Предвидение Форве начинает сбываться. Но мы еще поборемся!»

И он стал бороться. Его воля ввинчивалась в глубину камня, точно стальной бурав: словно острый нож, она резала застилающие ей дорогу туманы, напущенные чужой темной Силой, и хоббит пробился к принцу! Однако в серых плавающих хлопьях можно было различить лишь фигуру Форве — ничего больше, никаких деталей окружающей обстановки.

Они коротко поговорили. Рассказ принца был недолог — на востоке не происходило ничего существенного, армии эльфов и истерлингов вкупе с хеггами неподвижно стояли друг против друга; однако сплошным потоком шли на запад все новые и новые войска — отряды племен, не то что никогда не воевавших с Гон-дором, но даже и вовсе не слыхавших о нем.

— Камни Гондора действительно слепнут, — с горечью в голосе сказал эльф. — Очевидно, Олмер неосознанно стремится стать недоступным любому наблюдению, и Главное Мертвецкое Кольцо исполняет его желания, о чем он, наверное, даже не догадывается.

Фолко, в свою очередь, поведал об их гондорском посольстве. Форве лишь тяжело вздохнул.

— Но самое интересное не это, — продолжал хоббит. — В доме у герцога Этчелиона я обратил внимание на одно изваяние. Мне сказали, что это бюст Боромира, старшего сына Денетора, последнего Наместника Гондора. И мне очень не понравилось жуткое сходство, которое я нашел в этом бюсте... не с кем иным, как со славным нашим Вождем! Помнишь, я как-то рассказал тебе услышанную мной от пиратов Морского Народа легенду? Она утверждала, что Боромир, не желавший жениться и не знавшийся с женщинами, один раз все же не устоял. И у него родился сын — от незнатной девушки, скромной и безвестной. Одному Манве ведомо, какие пути привели Боромира к ней, однако у него родился сын. Опасаясь отцовского гнева, Боромир скрыл это. Говорят, что женщина вырастила сына в убеждении, что его дед — законный правитель Гондора, а его отец в назначенное время станет правителем сам. И якобы настал день — уже после окончания Великой Войны за Кольцо, — когда выросший юноша, унаследовавший неистовый характер отца, пришел к Великому Королю и потребовал ответа: почему тот занял трон его, сына Боромира, предков? И он тяжко оскорбил короля... а может, это только слухи. Одним словом, тот разговор не кончился ничем хорошим. По услышанному мной от Морского Народа, противников Гондора, Арагорн будто бы отправил дерзкого в изгнание, запретив ему появляться вблизи гондорских рубежей, а тот, уходя, проклял весь род Арагорна и возвестил, что настанет день и его отдаленный потомок воздаст за все сполна... Я не верил этому. Радагаст — тоже, но теперь этот портрет в камне! Сходство хоть и неполное, но несомненное. Ошибиться я не мог. Если Олмер и впрямь из рода Наместников гондорского престола и знает об этом...