Кендари Блейк - Один темный трон

Но все знали, что Пропасть была большим, чем просто дыра в земле. Кто знает, что случилось с королевами в темноте? В сердце острова, где всегда открыты глаза Богини? Кто знает, во что она превратила этих королев…

— Что ты сделала с ней? Что ты сделала с моей Катариной?

При одном лишь упоминании её имени воздух нагрелся. Катарина была одной из них, из погибших. Здесь столетние сёстры слушали её беды и укачивали на костистых руках.

Но это была ложь. Они не помогли ей. Они получили её и схватили.

— Кто ты? — закричал он, но он уже знал, и королевы, что жили в Пропасти, не утруждали себя. От них осталось что-то уродливее костей и серой кожи. Сокрушённые надежды, ими вонял воздух.

Пьетр схватился за верёвку. Он должен вернуться к Катарине.

— Это моя вина, — прошептал он и швырнул лампу, освобождая руку. Свет, пролетая во мраке, осветил лицо, и он на миг не сдержал вскрик, а пустые глаза застыли в темноте. Пьетр поднимался так быстро, как только мог, и только после того, когда костяная кисть сжалась на его лодыжке, он понял, что Катарина — королева, и хотя она смогла пережить Пропасть, ему, пожалуй, не суждено.

Индрид-Даун

Громадная круглая арена Индрид-Дауна красовалась на окраине города, посреди большого поля, и её легко было найти. Для Джулс и Арсинои было достаточно просто забраться туда и встретить Караф и Мадригал в темноте, на юге, у строительных материалов.

— Как думаешь, нас видели? — воскликнула Арсиноя.

— Тише! — Джулс вперила взгляд в темноту, выискивая любые признаки движения.

— Не бойся, — промолвила Мадригал, и девушки подпрыгнули на месте. — Стражи мало, и они высоко либо в комнатах. Пойдёмте, отведу вас к Караф.

Они прошли под лесами, и Арсиноя с удивлением посмотрела на громадность и грандиозность арены, что становилась негодной. Часть северной стены и вовсе рухнула, всё покрывалось трещинами, выбитыми ветрами и дождём.

— Где тётя Караф? — спросила Джулс.

— Чуть ниже за дополнительными рядами, рядом с выходом на соревновательную площадку. Хорошее место.

Джулс что-то почувствовала и замерла — Арсиноя врезалась в её спину, а Камдэн спрыгнула к ним и замурлыкала.

— Проклятье! — Арсиноя сплюнула мех. — Я думала, её заперли в конюшне.

— А ты попробуй сделать это, — Караф прислонилась к строительным лесам, скрестив руки на груди. — В любом случае, лучше скрыть её под покровом ночи, завтра пришлось бы запихивать в повозку.

Арсиноя осмотрела укрытие и устроилась на досках.

— А почему тут? — спросила она. — С запада было бы видней…

— Потому и здесь, — ответила Джулс. — Никто не выберет самые плохие места.

Арсиноя запрокинула голову назад. Завтра арена будет переполнена, и тут соберётся море людей.

— Надеюсь, они не провалятся…

— А я надеюсь, что Джулс сумеет сделать то, о чём говорит, — Мадригал посмотрела на Арену и вздохнула. — Не надо было связывать. Если б все эти годы ты развивала своё мастерство, было б проще.

Арсиноя не проронила ни слова, но видела, как Караф сжала зубы. Проклятье Войны, может быть, свело бы Джулс с ума. И связь, возможно, единственное, что держало её.

— Если ты не сможешь, — промолвила Арсиноя, — или не хочешь, мы придумаем…

— Нет, — отрезала Джулс. — Могу. Я могу направлять отравленное оружие Катарины достаточно долго, чтобы Мирабелла убила её. Это была моя идея, так нас точно не поймают, и нельзя менять планы.

Арсиноя чувствовала, как всё сжалось от нервов. Нет времени менять планы. Ночь надвигалась. Джулс нечасто пользовалась даром Войны, но сейчас это имело громадное значение. И Мирабелла так сильна, всё закончится после первой же вспышки!

Хайбёрн

Мирабелла сняла бальное платье и задрожала.

— Знобит…

— Тут, Мира, — Элизабет стянула покрывало с кроватью и здоровой рукой обняла Мирабеллу. — Так лучше?

— Да, — но одеяло казалось снежным, а не пуховым, и кожу кололо. Она вздохнула, и тоже было больно.

— Ты так бледна, — Элизабет прижала руку к щеке Мирабеллы, и Мирабелла задохнулась. Запястье Элизабет обхватила чёрная татуировка браслета. Слева, чуть выше обрубка… Она приняла клятву и стала жрицей.

— Ты должна была рассказать нам. Мы бы пришли… — промолвила Бри.

— Где дятел? — Мирабелла сняла капюшон с головы Элизабет и коснулась её длинных тёмных волос. Она не помнила, когда в последний раз видела фамилиара, только думала, что он был за пределами отеля на дереве.

— Улетел, — прошептала Элизабет. — Ро заставила меня выбирать. Держала его в кулаке, — слеза скатилась по её щеке. — Она, наверное, всё время знала…

Мирабелла задрожала и от ярости, и гнев на миг облегчил её дыхание.

— Я могла её остановить. Я её остановлю!

— Нет, — Элизабет рукавом утёрла лицо. — Я выбрала бы это. Быть жрицей.

В комнату вошли Лука и Сара с подносом чая. Она поставила его на круглый столик.

— После танца у тебя потрясение, — Сара налила чай в чашку. — Какое зрелище. И хватило же сил королеве Катарине…

— Да, — кивнула Лука. — Уверена, Натали никогда не думала, что нам с нею придётся разделять вас, словно детей, которые заигрались в войну.

— Это был не бой, — промолвила Мирабелла. — Ничего не случилось.

— Да, она просто пыталась тебя испугать, — скривилась Бри. — Словно это возможно.

Но Катарина испугала её и, судя по их бледным лицам, их она тоже испугала.

Мирабелла моргнула. Комната крутилась, плыла, и Сара с чаем…

— Мне надо сесть, — пробормотала она. Чашка упала, разбилась у её ног, и она упала на пол.

— Мира! — закричала Элизабет, и Сара откинулась назад, закрывая лицо руками.

— Это яд, — выдохнула она. — Где дегустатор? Где он?

— Он не виновен, — прошептала Мирабелла.

Лука опустилась на колени рядом с нею и позвала Ро. Жрица Войны лишь за миг заперла комнату, закрыла окна, призвала стражу.

— Что? — спросила Ро.

— Это Катарина, — прошептала Лука. — У неё, может, было что-то на перчатках…

Лука держала руку Мирабеллы, изучала её кожу, там, где Катарина её касалась. Ни покраснений, ни волдырей, ни раздражения.

— Где Билли?

— Остался с Джозефом Сандридом, — промолвила Бри.

— Он должен был следить за нею! — прошипела Сара. — Защищать её!

— Как и мы, — отрезала Лука. — Но теперь это неважно.

— Я послала за целителями! — из-за двери прокричала Ро.

— Ничего не болит, — прошептала Мирабелла. — Просто я слаба. Может, это не так, — голос едва был слышен. — Может, это не яд.