Эмили Мартин - Лесничая

Он неуютно заерзал.

— Не думаю, что…

— Давай.

Он нахмурился, глядя на лиловое небо, и начал:

Первая жемчужина

— Под водами озера жемчуг лежал,

Прекрасно на солнце блистал.

Лежал он на тьме, в глубине и прохладе.

Народ наш не мог его взять.

И звери смеялись с первых шагов,

Мы в воду с опаской вошли.

«Вот если б вы были умелы, как мы,

В глубины б спустились легко».

«Вот если бы вы, — водомерка сказала, —

Скользили, как я, по воде,

То сразу добрались до места, где жемчуг,

Чтоб каждый его увидал».

«Вот если бы вы, — сказал выдры малыш, —

Ныряли под воду, как я,

То сразу доплыли бы до глубины,

И жемчуг забрали б себе».

«Вот если бы вы, — тут окунь сказал, —

Как я выживали в воде,

Вы смогли бы дышать там и жемчуг достать,

Чтоб каждый его увидал».

«Вот если бы вы, — гагара сказала, —

Ломали ракушки как я,

То вы жемчуг достали б, приз свой забрали б,

Чтоб каждый его увидал».

Король с королевою были мудры,

За зверями следили они,

Они думали, строили только ночами,

Чтоб звери не видели их.

Чтоб скользить водомеркой, построили лодку,

Толкнули ее по воде.

Чтоб нырять, словно выдра, учились часами

С водою над их головами.

Чтобы плавать, как окунь, долго не дышали,

В себе развивая терпенье.

Чтоб ракушку открыть, как клювом гагары,

Они взяли с собою ножи.

Король с королевою приз получили,

Открыли ракушку, и там увидали

Размером с яйцо и с блеском луны,

Жемчуг невиданной красоты.

Звери притихли от изумленья

От хитрости умных людей,

Они научились всему, и отныне

Жемчуга собирали они.

«Пусть так и знают, — сказали монархи, —

Создания суши и вод,

Что озера люди сильны и умелы,

Хитрее всех их умов».

— Немного сократил, Кольм, — сказала Мона, пока я не успела похвалить богатство его голоса при пении. — Ты пропустил бобра и рака. Но не важно. Смысл остался. Эту песню поют детям на ночь. Мы растем с ней. Но никто не верит, что звери смеялись над первыми людьми озера. Мы любим указывать на умения зверей и говорить, что сами придумали это. Мы верим в метафору, а не в реальность песни.

— Это скорее колыбельная, — отметил Кольм.

— Но есть похожие песни не для этого, — сказала она. — «Баллада над водой» длится час, первый куплет вырезан в камне у пристани озера. Но многие считают это причудливой легендой, а не историческим фактом.

— И ты не веришь в мифологию, не веришь в Свет, — сказала я. — Во что ты веришь, Мона? Только в себя?

— Я верю в осязаемое, — мрачно сказала она. — Я верю в качества и силу своего народа, в свою роль в своей стране.

— Знаешь, кто еще в это верит? — спросила я. Мои следующие слова будут грубыми, но я не удержалась от сравнения. — Король Селено из Алькоро. Он тоже верит в свою роль.

— Я разозлилась бы, если бы не знала, что ты пытаешься меня уколоть, — сказала она. — Селено не верит во что-то конкретное. Он верит в бред, произнесенный сотни лет назад. Он верит в пустые слова и заявления. Он ни во что не верит. И это поддерживают все вокруг него, от королевы до подданных. Все они хотят верить в правду слов на камне в Каллаисе. Если бы они не верили в это, во что тогда они верили бы? — она махнула на небо над нами. — Так и со Светом, нас вдохновляет закат, и мы зовем его великим, считаем живым, хотя это просто наши глупые разумы хотят, чтобы это были не только красивые огни на небе.

— Ты никогда не пыталась понять, что делает Свет? — сказала я, раздраженная ее едкими словами. — Ты быстро заявляешь, что это напрасно и глупо, но подумай, чем бы был мир без этого. Солнце поднимает растения с земли. Луна двигает воды океана. Звезды помогают путникам. Я бы не называла это просто красивыми огнями на небе.

— Потому что мы, люди, придумали, как использовать их для своих целей, — сказала она. — Мы сами связали жизни с огнями, потому что это было логично. Но это не значит, что огни разумны, что они направляют нас по незримому пути. Мы чтим их, потому что они полезны для нас.

— А мой народ? — спросила я. — Светлячки? Красивые, но их нельзя назвать полезными. Почему мы чтим их? Если все должно быть полезным, почему мы, люди, ищем красоту? Красота бесполезна.

Я думала, что победила, что сказала в этот раз последнее слово. Но она повернулась на бок, спиной ко мне и звездам.

— Я никогда не считала вас разумным народом, — сказала она.

Еще одна безрезультатная ночь.

* * *

Несколько дней спустя опасность прошла совсем близко. Мы шли к последним оврагам, после них оставался долгий подъем по главной гряде, по хребту гор. Нам везло с погодой и местностью, лишь несколько раз прошел небольшой дождь, лес был открытым. Мы как раз перебрались через камни, покрытые мхом и обрамленные густыми зарослями азалии. Я сверялась с компасом, королевичи были за мной, что-то обсуждали. Я нашла метку и прятала компас в мешочек, когда тихий шум долетел из-за камня.

— Тихо, — резко сказала я.

Мона и ее братья замолкли. Это уже доказывало, что мы сблизились, ведь они слушались меня, оценивали мою тревогу, не задавая вопросов. Через миг мои страхи подтвердились. Я поманила их безумными жестами за сплетение азалий.

— Наденьте капюшоны, — прошептала я, толкая их в кусты. — Замрите. Ни звука, — я пролезла к ним, пригнулась и смотрела в просветы между ветвей.

Через полминуты три фигуры появились чуть ниже нас, пересекали камни тихими точными шагами. Они были в формах Лесной стражи — туники цвета мха, коричневые короткие штаны, кожаные пояса с инструментами. На их ногах были кожаные сапоги с мягкой подошвой и бахромой на лодыжках. На их спинах висели легкие сумки, на их бедрах были колчаны, полные стрел с перьями индеек. С ними были плоские луки.

Я узнала в ближнем скауте друга по бараку, он был старше меня на пару лет. Других я не знала. Я скользнула взглядом по склону, отмечая признаки нашего присутствия: сдвинутый камень тут, примятый мох там. Они шли по нашему пути, последний скаут посмотрел на землю, и сердце замерло в моей груди. Но он промолчал, они пошли дальше без остановок, пересекли камни быстро и тихо, пропали в лесу на дальней стороне.

Я мысленно ругала их за то, что они не обращали должного внимания на округу. В таком отдаленном месте следы активности требовалось исследовать. Но это ощущение подавила радость. Нам очень повезло, что мы встретились на каменной поверхности, а не на влажной земле. Повезло, что они тихо говорили, выходя из леса, повезло, что ветер дул в нашу сторону, а не в их, и он принес их слова, а не наши.